Константин Провалов - В огне передовых линий

Танк, с которого капитан Мищенко корректировал стрельбу, подорвался на мине. Контуженый офицер-артиллерист, превозмогая слабость, тут же перебрался на башню другой машины и продолжал свое дело. Эффективная работа 3-го дивизиона 900-го артполка и мощная поддержка танкистов помогали автоматчикам 2-го и 3-го батальонов 1137-го полка 339-й дивизии очищать от гитлеровцев один квартал за другим. С северной окраины к морю успешно пробивался подвижный отряд 383-й стрелковой дивизии во главе с майором П. К. Козяковым.

Противник бросил в контратаку около батальона пехоты и 10 танков. Нескольким бронированным машинам с белыми крестами на бортах удалось даже пройти наши боевые порядки. Но тут их встретили огнем орудия 29-го истребительно-противотанкового и 257-го зенитного артиллерийских полков. 6 танков врага были сожжены.

Отбив контратаку, корпусной подвижный отряд под командованием полковника С. М. Барахтанова продолжал наступление в направлении западной окраины Судака. И по прежнему капитан Николай Мищенко с головной тридцатьчетверки корректировал огонь своего дивизиона.

Это случилось около школы. Вывернув из-за ее угла, наш танк, что называется, уперся пушкой в немецкую самоходку. Их разделяли какие-то 20―30 метров… Одновременно прогрохотали два пушечных выстрела. Одновременно вспыхнули и наш Т-34, и «фердинанд». И в тот же миг умолкла рация Мищенко. Он лежал рядом с погибшим танком — тоже погибший.

Николай Тимофеевич Мищенко похоронен в Судаке. Жители говорят, что именно его именем назвали того изваянного из камня солдата, который сейчас стоит там, на холме Славы.

С наблюдательного пункта мы увидели, что в районе пристани скопилось большое количество гитлеровцев. Очевидно, противник решил эвакуировать часть Судакского гарнизона морем и теперь началась погрузка на суда. По радио я немедленно связался с командармом и, доложив ему обстановку, попросил авиацию. Авиаторы 4-й воздушной армии и Черноморского флота все эти дни нашего наступления работали очень четко. Так что у меня была полная уверенность: заявка будет удовлетворена вовремя.

Штурмовики прилетели, когда суда, нагруженные живой силой и техникой врага, уже вышли в море. 12 «илов» в течение каких-то десяти минут потопили три самоходные баржи и четыре теплоходика, а потом обрушили всю мощь своих пулеметов на головы фашистов, еще державшихся на воде…

Оставшиеся на берегу подразделения врага заметались. Некоторые из них ринулись вдоль моря, надеясь под прикрытием скал оторваться от преследователей и затем западнее выйти на шоссе Судак — Алушта. Однако здесь, под утесом, на котором стояла когда-то Генуэзская крепость, гитлеровцев встретили семеро разведчиков во главе с рядовым Б. И. Крупчатниковым. Они еще ночью были предусмотрительно высланы сюда командиром подвижного отряда 383-й дивизии майором П. К. Козяковым. Просочившись сквозь боевые порядки фашистов, разведгруппа Крупчатникова заняла выгодную позицию и теперь в упор расстреливала их.

Основные силы, оборонявшие Судак, стали поспешно отходить по дороге на Алушту. Но и этим подразделениям уйти далеко не удалось. Они были перехвачены 691-м стрелковым полком (успел-таки Борис Иванович Алексеев привести его на место!) и почти все уничтожены.

Когда в Судаке и его окрестностях раздался последний выстрел, часы показывали начало одиннадцатого. Над долиной и судакской бухтой радостно, по-летнему ярилось солнце.

У нас тоже были потери. Особенно в 3-м батальоне 1137-го стрелкового полка. Здесь тяжело ранило и самого комбата капитана Бориса Михайловича Буняка (инвалид Отечественной войны, он сейчас живет в городе Николаеве). Но за кровь наших боевых товарищей фашисты заплатили сполна. Только на суше они оставили более 800 трупов своих солдат и офицеров. Свыше 200 оккупантов сдались в плен. А сколько потоплено было в море!..

Пленными оказались в основном румыны. Я разговаривал с несколькими румынскими офицерами. И все они в один голос жаловались: «Немцы предали нас. Они взяли власть над румынскими войсками и распоряжаются нами как хотят. В случае беды немцы заставляют румын подставлять свои головы под русские пули, а сами удирают».

Именно так и было. На суда грузились только арийцы. «Второсортных» румынских солдат не подпустили к пристани и близко. Впрочем, такие отношения для нас не представились чем-то неожиданным. Мы знали уже, что румынские подразделения нередко использовались как прикрытие. В тылу у них располагались гитлеровские автоматчики и пулеметчики. При малейшей попытке перейти на сторону Красной Армии или отступить, гитлеровцы открывали огонь в спины своих союзников.

Чтобы закончить эту тему, приведу выдержку из статьи Е. Габриловича «В Крымских горах», опубликованной в «Красной звезде» 22 апреля 1944 года: «…румынских солдат не пускали в баню, если там мылся хотя бы один немец. Румынский офицер не мог войти без специального пропуска в немецкое офицерское кафе. В Евпатории румынских офицеров не пускали даже на пляж: проход в минных полях был сделан только для немцев и охранялся немецким часовым. Дошло до того, что публичные дома, которые румынское интендантство по приказу Антонеску отправило в Крым, были полностью „оккупированы“ немцами, не пускавшими туда румын».

После овладения Судаком по моему приказу командир 339-й стрелковой дивизии полковник Г. Т. Василенко сменил в корпусном подвижном отряде сильно поредевший батальон капитана Б. М. Буняка. Теперь на танки 244-го танкового полка сел десантом 1-й батальон 1133-го стрелкового во главе с одним из способнейших комбатов 16-го стрелкового корпуса капитаном Артемом Ивановичем Геновским.

До Алушты мы продвигались медленно — опять на дорогах завалы, обвалы, множество противотанковых и противопехотных мин. Интересная деталь: командиры подразделений ставили на подножки автомашин впередсмотрящих автоматчиков. Это были лучшие стрелки, в обязанность которым вменялось при малейшем подозрении на мину прямо на ходу открывать огонь по замеченному бугорку. Если мина — взорвется. Конечно, рискованная была самодеятельность, но людям очень уж не хотелось терять время.

Алуштой овладели с ходу, после короткой артподготовки из всех наличных артиллерийских систем и минометов. Подвижные отряды 16-го стрелкового корпуса и 383-й стрелковой дивизии, которые я объединил, решительно атаковали противника и сразу же стали продвигаться от юго-восточной окраины к Симферопольскому шоссе. К полудню город был освобожден от немецко-фашистских захватчиков. Оборонявшийся здесь румынский пехотный полк численностью около 1500 человек перестал существовать: часть солдат и офицеров была уничтожена, часть взята в плен.