Константин Провалов - В огне передовых линий

Передышка кончилась 14 октября. Утром этого дня парторг батареи Александр Борисович Бороздин писал письмо. Вот это:

«…Ты извини меня, Тоня, что я мало говорю о наших чувствах. Никогда и нигде я не забываю о тебе и детях. Твоей фотокарточке очень рад, моя дорогая жена. С твоим образом, Тонечка, я иду в бой, ты вместе со мной.

Я всегда вспоминаю нашу счастливую жизнь, как мы вместе своим трудом ее строили… Жизнь, которую дал нам Октябрь. Для меня в этом слове — все. Да только ли для меня?! В минуты самой страшной опасности люди как-то по-новому понимают, что они защищают. Мы не часто говорим об этом. Но когда в такие дни, как эти, подходит солдат и говорит мне, парторгу батареи, что хочет вступить в партию, понимаешь, еще крепче веришь, что мы выстоим, обязательно выстоим.

Кажется, новая атака. До свидания. Целую тебя, Тонечка, и дочурок!» [19] Андрианов Виктор. Повесть о шахтерских полках. Донецк, 1975, с. 153–154.

«Кажется, новая атака…» Противник обрушил на оборонительные позиции 383-й стрелковой дивизии тысячи авиационных бомб, артиллерийских снарядов и мин. Взрывы потрясали высоты, на которых оборонялись полки. Грохот канонады, усиленный горным эхом, заглушал даже рев десятков вражеских самолетов, беспрерывно бомбивших наши боевые порядки…

14 октября гитлеровцы одновременно нанесли два удара на сходящихся в районе поселка Шаумян направлениях — с рубежа Гунайка, гора Гейман и из района восточнее Фанагорийского. Планами немецко-фашистского командования предусматривалось окружение сил 18-й армии, оборонявшихся между станцией Куринская и селением Котловина, выход моторизованных и горнострелковых соединений противника на магистраль Шаумян — Туапсе и стремительный рывок по этой дороге к побережью Черного моря.

694-й и 696-й стрелковые полки вместе с 966-м артполком, 28-м отдельным противотанковым дивизионом и 575-м отдельным минометным батальоном отбили за день семь гитлеровских атак, но не сдали своих позиций. Противника отбрасывали с большими для него потерями, а он все лез, словно саранча, и казалось, что фашистам нет числа. То здесь, то там наши бойцы поднимались в контратаки, и гитлеровцы, не выдержав натиска, бежали по склонам высот, хоронясь на бегу за вековыми деревьями и мшистыми камнями.

Но и 383-я стрелковая дивизия несла ощутимые потери в личном составе и вооружении, главным образом — от авиационных и артиллерийско-минометных налетов. На новом рубеже обороны мы не успели в достаточной мере оборудовать ее в инженерном отношении. Авиабомбы, снаряды и мины врага, взрываясь, выводили из строя много бойцов и командиров. Во время одного из налетов погиб мой заместитель полковник В. А. Следов. Он был у нас всего дня три-четыре (приехал после введения в штат должности замкомдива), и мы не успели хорошо узнать его. Но, судя по тому, как полковник вел себя в первом бою, он — храбрый и инициативный командир…

Ожесточенность боя несколько упала к полудню 15 октября. Видно, наметился успех противника на шаумянском направлении, и он бросил туда, вдоль реки Пшиш, все свои силы. К вечеру на моем наблюдательном пункте появился командир прибывшей с советско-турецкой границы 408-й стрелковой дивизии полковник П. Н. Кицук и передал приказание командующего Черноморской группой войск сдать ему, Кицуку, обороняемый нами участок. 383-я стрелковая дивизия выводилась во второй эшелон армии.

Но уже в ходе смены подоспело с нарочным новое боевое распоряжение от генерал-майора А. Г. Ермолаева, начальника штаба 18-й армии. К исходу 15 октября противнику удалось выйти к южной окраине Шаумяна и к железнодорожному мосту у Островской Щели. Чтобы усилить оборону Туапсинского шоссе у железной дороги, командующий Черноморской группой войск генерал-майор И. Е. Петров (11 октября он сменил генерал-полковника Я. Т. Черевиченко) приказал выдвинуть на Гойтхский перевал нашу дивизию.

Марш продолжался всю ночь. К утру 16 октября 694-й полк, шедший в голове колонны, приблизился к перевалу. Там уже шел бой: несколько малочисленных стрелковых подразделений без артиллерии и минометов отражали натиск передового отряда 97-й легкопехотной дивизии врага. Я приказал майору Кипиани, не дожидаясь подхода 696-го полка, при поддержке двух артдивизионов контратаковать противника во фланг и, отбросив его от перевала, прочно оседлать Туапсинское шоссе.

694-й стрелковый полк после короткого артналета по наступающим немецким егерям двинулся в контратаку. Гитлеровцы пытались с места отразить ее огнем из автоматического стрелкового оружия и легких пехотных орудий. Но подразделения полка быстро сблизились с врагом и забросали его гранатами. Не выдержав удара, противник отошел в направлении поселка Шаумян. А вскоре прибыл и 696-й стрелковый полк. Гойтхский перевал был надежно прикрыт 383-й стрелковой дивизией. К сожалению, в этот день мы потеряли одного из лучших командиров соединения. При контратаке погиб Шалва Иванович Кипиани, возглавлявший 694-й стрелковый полк.

Кипиани знала вся дивизия. И не только те, кто пришел к нам в период формирования, но и те, кто встал под Знамя соединения гораздо позже — на Миусе, Дону и Кубани. Ведь Шалва Иванович был у нас первым человеком, получившим орден. Подчиненные всегда верили в него, а это большое дело, когда люди верят в командира. Личный состав тогда идет в бой без оглядки, у него прибавляется сил и смекалки.

Я подписал в тот день приказ, в котором, в частности, говорилось: «Фашистские пираты вырвали из наших рядов лучшего командира полка — майора-орденоносца товарища Кипиани, не знавшего страха и поражений. Бойцы, командиры и политработники, не раз ходившие за ним в атаку на врага, никогда его не забудут… Поклянемся праху своих бессмертных героев, чья кровь обагрила наши Боевые Знамена, что мы с честью пронесем их незапятнанными в бою».

Тело Шалвы Ивановича Кипиани похоронили в тылу боевых порядков дивизии — на небольшой высотке к востоку от железной дороги. Командование 694-м стрелковым полком принял майор М. В. Бондаренко.

Между тем боевая обстановка на туапсинском направлении становилась все напряженнее. Ставка Верховного Главнокомандования, учитывая особую роль Черноморской группы войск в обороне Кавказа, приняла ряд мер для усиления группировки наших войск северо-восточнее Туапсе. На Черноморском побережье создавались сильные резервы. Из Северной группы войск в состав 18-й армии перебрасывались 8-я, 9-я гвардейские и 10-я стрелковые бригады. Ставка также предписывала передислоцировать на туапсинское направление 63-ю кавалерийскую дивизию из состава 46-й армии, а 83-ю горнострелковую дивизию под командованием полковника А. А. Лучинского, прибывшую из Ирана, передать в распоряжение командующего Черноморской группой войск. Командующему Закавказским фронтом разрешалось доукомплектовать шесть стрелковых дивизий. [20] ЦАМО, ф. 209, оп. 1060, д. 7, л. 210–211