Александр Черваков - Две стороны. Часть 3. Чечня

– Привет, танкисты, – приподнявшись со стула и протянув руку в черной кожаной перчатке с обрезанными пальцами, сказал человек в камуфляже, – не дождемся никак, пока вы их танками не подавите!

– А вы что, без нас не справляетесь? – поздоровавшись, спросил Купцов.

– Да так, отстреливаем помаленьку. – хозяин комнаты кивнул в сторону СВД. – Вы там близко к окну не подходите, а то у них тоже снайперы не дремлют.

– Хорошо. Щербаков, иди сюда. – подойдя ближе к заложенному кирпичами окну, сказал комбат. – Впереди молочный и консервный заводы, а левее, через дорогу, бетонный забор, видишь? – комбат тыкал пальцем в щель между кирпичами, за которыми в дымке виднелись разрушенные цеха заводов. – Твоя задача сегодня выйти на позицию вон к тому красному кирпичному заводику и на прямую наводку расстрелять этот забор, чтобы сделать проходы для пехоты. На днях намечается штурм "молочки" и "консервки".

В это время Щербаков пытался хоть что-то рассмотреть сквозь просветы среди кирпичей своим подслеповатым зрением.

– Товарищ майор, – доставая из нагрудного кармана зеленый пластиковый футляр с очками, сказал лейтенант, – покажите еще раз, куда стрелять.

– Бля, Щербаков, на хрена вас таких слепых в армию берут?

– Ну это вы в военкомате спросите, – надевая очки, сказал Александр.

– Повторяю для слепых, – и комбат вновь стал тыкать пальцем в щель, объясняя, куда стрелять Щербакову, держась при этом от неё на безопасном расстоянии.

Теперь лейтенант смог рассмотреть сквозь неплотно сложенные кирпичи огромную территорию промзоны с её бесчисленным множеством строений, покореженных баков, заборов, столбов с порванными проводами, разбросанными повсюду грудами обломков и поднимающимися столбами дыма.

– Забор видишь? Вон тот, серый. Бетонный. Вот его и надо раздолбать. Приказ ясен?

– Так точно, товарищ майор.

Вскоре на том же БТР вернулись на базу. Здесь суета – прибыл первый заместитель командующего Объединённой группировкой федеральных сил на Северном Кавказе генерал-лейтенант Геннадий Николаевич Трошев. Танкистов вызвали в штаб батальона, расположенного в одном из помещений АвтоВАЗа. В штабе уже присутствовали командир полка Чебышев, его заместитель Шугалов, командир 2 МСБ Бельский, начштаба Станкевич и сам генерал-лейтенант Трошев. На столе расстелена большая подробная карта Грозного с кучей красных, синих значков и линий, обозначающих наши позиции и позиции противника. Трошев за руку поздоровался с Купцовым, Абдуловым и Кузекиным. Дошла очередь и до Щербакова. Рукопожатие Геннадия Николаевича было жестким, он посмотрел в глаза Александру, казалось, проверяя его, готов ли он к выполнению боевой задачи, не струсил ли.

«Товарищи офицеры, – начал генерал-лейтенант, – на данный момент разведывательно-боевыми действиями обнаружены огневые позиции боевиков, система огня, управления и районы, от удержания которых зависит устойчивость обороны города Грозный. Таковыми явились консервный и молочный заводы в северной части города, крестообразная больница в восточной части, мощный рубеж обороны по улице Алтайская в северо-западной части города и площадь Минутка. – красный карандаш в руке Трошева перемещался по карте. – Вашему батальону ставлю задачу – завтра, 19 января, начать штурм молочного и консервного заводов. Цель – захват данной территории и закрепление на ней своих позиций».

Трошев показывал на карте склонившимся над ней офицерам направления ударов, Станкевич что-то быстро помечал в своем блокноте. Щербаков смотрел на карту и не мог поверить в происходящее. Завтра штурм. ШТУРМ! Ну пусть это будет всего лишь сон! Но "проснуться" не удавалось – вокруг все тот же погруженный во мрак штаб, офицеры батальона и Трошев с карандашом в крепких пальцах.

Начштаба раздал офицерам карты Грозного, на каждой красным кругом обведена территория АвтоВАЗа, больше никаких обозначений. Где наши, где враги? Первый раз за все время службы Щербаков держал в руках хрустящую плотной бумагой личную карту, а не листок бумаги с перерисованной местностью. Но вскоре карта пополнилась пометками о ближайших подразделениях и приблизительной синей линией разграничения противоборствующих сторон. Складывая бумажное полотнище, Александр заметил мелкую надпись в его углу: "Карта 1941 года, уточнена в 1984 году".

Через полчаса по приказу перед загруженными полными боекомплектами танками построилась танковая рота. К стоящим по стойке смирно танкистам вышел генерал-лейтенант Трошев.

– … Ребята, я сам танкист. Окончил Казанское танковое и что такое тяжелый труд танкиста, знаю не понаслышке. – заканчивая свою недолгую речь, сказал заместитель командующего Объединённой группировкой. – Ваши командиры доведут до вас поставленную боевую задачу, и я уверен, вы её с честью выполните. И еще, кто тут у вас рядовой Лебедев?

– Рядовой Лебедев, выйти из строя! – скомандовал Купцов.

Строй расступился, и из второй шеренги вперед шагнул круглолицый Лебедев.

– Наслышан о тебе, Лебедев, как ты в Карамахи ваххабитский штаб уничтожил. Говорят, Героя России тебе никак не дают? Ну ничего, сынок, я не буду генералом, если ты Героя не получишь! – он похлопал Лебедева по плечу. – Встать в строй!

Через час танк Щербакова выехал за ворота АвтоВАЗа. На груди под камуфляжем шелестела сложенная до размеров тетради новая карта. По совету Абдулова, Александр не стал засовывать карту в планшет – если придется покидать подбитый танк, планшет с собой вряд ли захватишь, а карта не должна достаться врагу. Сзади башни прильнул к броне комбат Купцов. На голове его был шлемофон, он отдавал приказы механику-водителю Обухову, куда нужно ехать. Танк выехал на Петропавловское шоссе, повернул налево. По правому боку и впереди высились цеха промзоны. Метров семьдесят, и танк вновь повернул налево, где громоздились потрепанные войной строения каких-то предприятий. Небо заволокло тучами, и вокруг замельтешил мелкий колючий снег. Танк медленно двигался по узкой грунтовке, по правому борту высился забор из бетонных плит, слева зиял провалом глубокий овраг с чернеющей на его дне лужей нефти и лежащими в ней останками сгоревшей БМП.

«Стой!» – закричал Купцов, и танк сразу остановился, качнув расчехленной пушкой.

Впереди, между колей зажатой с двух сторон дороги, торчало хвостовое оперение неразорвавшейся артиллерийской мины. Мина торчала ближе к левой колее, а дорога в этом месте круто поворачивала. Комбат, отсоединив провод шлемофона, спрыгнул на мерзлую землю спереди танка. Он знаками стал регулировать движение машины, показывая механику, куда нужно поворачивать, чтобы не задеть траками торчащую мину – взорвавшись, она осколками могла бы повредить гусеницу. Наконец танк преодолел опасный участок. Впереди белел заснеженный пустырь.