Александр Черваков - Две стороны. Часть 3. Чечня

– Где все?! Где пехота?!

– Они утром на штурм ушли, – невозмутимо ответил наводчик.

– А мы почему не с ними? – не мог успокоиться лейтенант. – Почему меня не разбудили?!

– Ночью Вьюга 40, ну комбат, в общем, сказал, чтобы мы оставались на месте. В резерве, короче. Сказал стоять здесь, быть на связи и ждать дальнейших указаний. Вон Воробьев на связи сидит. Только там, по-моему, не до нас. В эфире жопа полная, да Вы сами послушайте. А Вас мы просто будить пока не стали, вот и всё.

До Щербакова постепенно стал доходить смысл слов наводчика. Значит, не всё так плохо, значит, так и задумано. Но кто тогда из танковых взводов пошел на штурм? Или никто не пошел?

Оглядываясь по сторонам, Александр заметил БТР-80, стоявший рядом с пакгаузом. На его бортах виднелись красно-желтые эмблемы внутренних войск, сверху сидели несколько бойцов.

– А это что за "вованы"? – кивнул в сторону БТРа Щербаков.

– Да они тут еще до нас стояли. Не знаю.

Впереди и правее раздавались взрывы и беспорядочный треск автоматных очередей. Лейтенант опустился на свое место, подключил разъем шлемофона к радиостанции и сразу услышал мат в наушниках. Никаких кодированных фраз и цифр – всё открытым текстом. Штурм заводов находился в самом разгаре, и понятно по первым обрывкам фраз, что пехоте приходится не сладко. Кто-то требовал подмоги, боеприпасов, санитаров. Щербаков высунул голову из люка. Буквально в двухстах метрах шел бой. Танки 3-го взвода прятались за высоким кирпичным забором, но с высоты танковой башни оба завода прекрасно видно. И сейчас, где-то между их зданий, мотострелковые роты пытались выбить крепко засевших боевиков с этой территории.

Щербаков стал вызывать комбата, чтобы получить указания о дальнейших действиях, но ни на основной, ни на запасной частотах никакого ответа. Он попытался связаться со штабом батальона, командиром танковой роты – полное игнорирование. Лейтенант слышал, как переговаривались между собой Вьюга 40 (он же комбат) и Прокат 01 (Абдулов), но на запросы Проката 30 (Щербакова) не реагировали. Среди всей этой словесной вакханалии Александр понял, что в штурме заводов участвует первый танковый взвод под командованием Эдика Кузекина с позывным Прокат 10. Кузекин докладывал, что движется где-то по территории консервного завода совместно с 6-й МСР, что по ним ведется огонь из всех видов оружия, среди пехоты есть "двухсотые" (убитые) и "трехсотые" (раненые). Щербаков слушал и не мог поверить в происходящее.

«Прокат 01, я Прокат 10! "Эшелон" занял оборону в цехе слева от меня. По ним херачат справа откуда-то из частного сектора, – докладывал Кузекин. – Сейчас попробую обстрелять тот район».

Танк командира первого танкового взвода с бортовым номером 151 стоял между цехом из красного кирпича с засевшей в нем 6-й ротой (позывной Эшелон) и двухэтажным административным зданием. Впереди краснели остатки кирпичного забора, и сразу за ним через дорогу частный сектор. Огонь из автоматического оружия, гранатометов и минометов вели из этих частных домов, не давая пехоте высунуться. Сзади 151-го, метрах в двадцати, остановился 153-й, его наводчиком был рядовой Женька Лебедев, за рычагами Эмиль Кайдалов. Кайдалову буквально вчера на построении генерал-лейтенант Трошев вручил медаль "За отвагу", а комбат Купцов заставил её сразу надеть, и теперь она тускло серебрилась на груди грязного комбинезона механика-водителя. Командир 153-го танка сержант Евстигнеев видел, как танк Кузекина двинулся вперед, к забору, чтобы увеличить сектор обстрела.

В это время боевики лупили по цеху с укрывшейся в нем штурмовой группой 6-й МСР. Куски кирпичей и осколков барабанили по броне продвигающегося вперед танка, покрытого красной пылью. Танк командира взвода маневрировал среди обрушенных стен и бетонных блоков, пока еще защищённый от обстрела углом административного здания. Наконец 151-й остановился перед решительным броском и, выпустив облако черного дыма, выскочил из-за угла на несколько метров вперед, на ходу поворачивая пушку вправо. Раздался выстрел, танк попятился, чтобы вновь спрятаться за угол и не дать прицелиться по нему "чехам". Проезжая задом мимо полутораметрового куба воздушной вытяжки, 151-й зацепил её кирпичную кладку своим правым бортом. Несколько коробок КДЗ отвалилось, и одна из петель части навесного борта треснула.

После танкового выстрела огонь противника ослаб – значит, снаряд попал в цель! Пользуясь небольшим затишьем, из цеха стали выносить раненых, а танк командира 1-го взвода вновь устремился вперед, поворачивая пушку. Еще один выстрел, и снова задний ход. Танк опять зацепил правым бортом воздушную вытяжку. На этот раз весь борт вместе с оставшимися коробками КДЗ свалился под гусеницы спрятавшегося за углом танка, но в горячке боя никто из экипажа этого не заметил, да и заметить не мог. Правый борт стал беззащитен, теперь ничто не прикрывало его.

– Прокат 10, доложите обстановку! – в наушниках слышался хриплый от помех голос Абдулова.

– Олег, двухсотых и трехсотых выносят! Я прикрываю. Справа кто-то с минометов, по-моему, фигачит!

Из цеха, прячась за броней 151-го, пехота выносила раненых. Многие солдаты без тяжелых бронежилетов – сняли, чтобы легче двигаться. Бронежилет мог спасти от осколков и пуль, но делал солдата неповоротливым, поэтому каждый решал сам – относительная безопасность или маневренность. Замполит Игорь Вышегородцев, исполнявший обязанности командира 6 МСР, помогал раненым покинуть цех, он тоже был без бронежилета. В этот момент рядом разорвалась очередная мина, и её осколки попали Игорю в живот. Санинструктор оттащил замполита за безопасный угол, вколол промедол, но Вышегородцев отказался покидать место боя. «Давай сначала бойцов вытаскивайте! – стиснув зубы, сказал Игорь. – Приказа отступать не было!»

Танк, прикрывая эвакуацию раненых, вновь двинулся вперед и на какие-то несколько секунд выскочил со своим правым оголенным бортом за угол здания. Этих мгновений хватило, чтобы бородатый ублюдок с зеленой ваххабитской повязкой на грязной голове прицелился между танковых катков. Лейтенант Кузекин в командирский прицел успел заметить в темном оконном проеме здания, по которому его Т-72 вел огонь, целящегося в танк боевика.

«Сом, назад! – закричал Кузекин механику-водителю Самиеву. – Нас щас долбанут!»

В этот момент боевик нажал на спусковой крючок ручного противотанкового гранатомета и кумулятивный заряд устремился к правому борту танка. Вспышка, и страшной силы взрыв разметал 151-й на осколки – сдетонировал почти полный боекомплект, экипаж погиб мгновенно. Многотонная башня на несколько десятков метров взлетела в небо и с высоты обрушилась на стоящий в двадцати метрах сзади 153-й танк. Башня 153-го от чудовищного удара просела внутрь, пушка упала, придавив люк механика, а осколками командирской башенки снесло полголовы командира танка Евстигнеева и посекло наводчика Лебедева. Двигатель танка, проломив крышу, упал внутрь цеха, едва не убив оставшихся в нём мотострелков.