Александр Черваков - Две стороны. Часть 3. Чечня

Когда дым и пыль от взрыва чуть развеялась, механик Кайдалов не увидел еще несколько секунд назад стоявшего впереди танка. Эмиль стал по внутренней связи вызывать командира и наводчика – в ответ молчание. Механик в темноте нащупал ноги Лебедева, подергал его за штанину – никакой реакции, то же самое с командиром. «Лебедь! Евстигней!» – закричал в темноту башни Кайдалов. Он попытался выйти на связь, но радиостанция не работала. Танк тоже заглох и не заводился.

«Может, в танк попали? Лебедя и Евстигнея убило? – мелькнула мысль в гудящей голове механика. – Надо выбираться, позвать на помощь. Вдруг пацаны просто ранены?»

Кайдалов попробовал открыть верхний люк механика, но тот не поднимался, придавленный стволом пушки. Тогда, сдвинув сиденье, он нащупал ручку аварийного "люка героя". Захватив свой АКС, Эмиль вылез на усыпанный битыми кирпичами асфальт между гусениц танка и пополз под днищем в сторону кормы. В красной пыли осталась лежать отцепившаяся медаль "За отвагу".

Механик выбрался позади танка и, пригибаясь, побежал в сторону, откуда они заезжали на эту территорию. Где-то там должно находиться Петропавловское шоссе и там оставался танк командира роты.

Абдулов безуспешно пытался связаться с экипажем Кузекина. Экипаж Лебедева тоже не отвечал.

«Гаврик, давай вперед!» – скомандовал он своему механику Гаврилову, маленькому чернявому пареньку.

Танк командира роты двинулся в глубь завода, и буквально на первом повороте ему навстречу выбежал перепачканный красной кирпичной пылью Кайдалов.

– Товарищ лейтенант, – закричал механик высунувшемуся из люка Абдулову, – по ходу, нас подбили! Танк не заводится, вытаскивать надо!

– А Кузекин где?

– Не знаю. Были впереди меня, потом всё взорвалось и в нас попали. А их я больше не видел. Кажется, в них тоже попали!

– Показывай дорогу! – прокричал Абдулов.

Танк двинулся за бегущим впереди Эмилем. Повернув за очередное разрушенное здание, Абдулов увидел 153-й с провалившейся внутрь корпуса башней и лежавшей на лобовой броне пушкой. Впереди него распласталась танковая гусеница, а рядом лежала искореженная башня с обгоревшим номером 151. «Я сейчас тросы отвяжу на корме, а вы подъезжайте и вытаскивайте танк», – Кайдалов кинулся в сторону своего подбитого танка. И тут по механику начали стрелять откуда-то справа, с территории еще удерживаемых боевиками зданий. Эмиль, пригибаясь, бежал к танку, а Абдулов видел из-за угла, как от стены отваливаются раздробленные пулями куски красного кирпича. Наконец механик добежал до танка, укрывшись за кормой, теперь от пуль его защищала броня. Он отцепил концы двух тросов и махнул рукой. Танк командира роты подскочил к 153-му, остановившись у его кормы, механик бросился цеплять проушины тросов к передним крюкам абдуловского танка, и вновь пули забарабанили по броне, но Эмиль, разгоряченный, с наполненной адреналином кровью, не замечал этого в грохоте танкового двигателя и взрывов за соседними зданиями. Наконец тросы зацеплены и танк дернул задом, едва не порвав их, затаскивая подбитый танк за угол, куда не долетали пули, и можно развернуться, чтобы перецепить тросы за корму «Танюши».

Щербаков, выглядывая из люка спрятавшегося за забором танка, смотрел в сторону штурмуемых заводов и вдруг увидел выскочивший через распахнутые ворота одного из выездов на шоссе танк командира роты Абдулова. Его он узнал по развевающемуся на антенне российскому триколору. За ним на тросах кормой вперед буксировали не похожий на себя Т-72 – почерневший, с низкой, провалившейся внутрь корпуса башней и упавшей вперед пушкой. Танки неслись в сторону АвтоВАЗа и вскоре скрылись за поворотом.

Покалеченный танк видели и остальные танкисты, забравшиеся на башни своих танков и слушавшие всю эту непонятную мешанину голосов в шлемофонах.

– Товарищ лейтенант, нужно ехать нашим на помощь! – сказал подошедший через несколько минут после этого наводчик 158-го Рудаков. Рядом с ним стояли еще несколько танкистов. – По ходу, там наших замочили.

– Да, надо ехать нашим помогать! Отомстить чехам! – перебивая друг друга стали выкрикивать остальные.

– Отставить разговоры! – крикнул в ответ лейтенант. – Пацаны, да куда мы поедем? В какую сторону? – уже спокойнее сказал Щербаков. – Вы представляете, где сейчас наши, где чехи? Куда стрелять? Приказ был стоять здесь в резерве. Я каждые пять минут пытаюсь на связь выйти, никто не отвечает – ни комбат, ни Абдулов, ни начштаба батальона. Там вообще не до нас. Если мы сейчас куда-то поедем, то нарушим приказ. Может, нам вскоре команда поступит выдвигаться на помощь конкретному подразделению, а мы непонятно где и непонятно чем занимаемся! Так что всем разойтись по танкам и быть на приеме и готовыми выдвижению!

Танкисты нехотя потоптались у танка, о чем-то переговариваясь и обсуждая, затем разбрелись по своим машинам.

Время близилось к обеду. Небо оставалось таким же голубым, безоблачным и безмятежным. Грохот взрывов и треск автоматического оружия в районе заводов не прекращался. Где и кто находился в данный момент, непонятно. По обрывкам сообщений в радиостанции Щербаков слышал о раненых и убитых, но поверить в это не мог, хотя бой затухал и разгорался с новой силой всего в нескольких сотнях метров от его взвода. Он всё пытался выйти на связь с командованием роты или батальона, но на его запросы никто не отвечал.

С тяжелыми мыслями лейтенант сидел на спинке своего командирского сиденья, высунув голову из люка, и постоянно курил дешевую отсыревшую "Приму". За этим занятием он заметил въезжающий из-за угла здания, стоящего чуть левее спереди, БТР-80 с красно-желтой эмблемой внутренних войск. Это был тот же БТР, стоявший тут еще с ночи, но среди дня ВВ-шники куда-то уезжали. На броне сидели бойцы с лицами, покрытыми сажей и красной кирпичной пылью. БТР медленно проезжал мимо, и лейтенант увидел, как ему сперва показалось, привязанный к его корме на веревку обломок ветки с отстающей от неё корой. Но вглядевшись, он с ужасом разглядел в ветке человеческую руку в ошметках одежды. Рука волочилась за БТРом, оставляя за собою на снегу след от скрюченных посиневших пальцев.

«Следы заметаем!» – весело крикнул один из ВВ-шников с немного безумными глазами, заметив полный недоумения и ужаса взгляд Щербакова. БТР, развернувшись, остановился в десяти метрах от первого танка. Бойцы спрыгнули с брони и, закурив, о чем-то неспешно говорили меж собой, посмеиваясь и подначивая друг друга.

«Здорова, пацаны! – крикнул тот же "вован". – В футбол сыграем?» – он пнул что-то похожее на мяч, и это слетело с брони "бэтэра", покатившись прямо под гусеницы щербаковского танка. Стоявшие ближе всех к БТРу танкисты кинулись к "мячу", чтобы дать пас, но остановились перед ним как вкопанные – голова с обгорелой ваххабитской бородой смотрела в ясное небо мертвыми глазами.