Александр Черваков - Две стороны. Часть 3. Чечня

«Ну чё? – ВВшник спрыгнул вниз. – Давай! Федералы против Внутренних Войск!»

Но танкисты брезгливо попятились, пренебрежительно сплёвывая в сторону.

«Ну как хотите», – невозмутимо сказал "вован" и ударил по голове запыленным берцем в сторону БТРа. Его сослуживцы приняли пас, без особого энтузиазма попинали "мяч" меж собой и потом зафутболили его в сторону груды красных кирпичей. Затем часть из них стала БТРом пытаться разрушить одну из колонн пакгауза, с разгона наезжая на неё носом "бэтэра", а двое пошли кидать гранаты в замерзшую лужу находившегося за забором котлована. БТР бился в колонну до тех пор, пока она рухнула, а за ней и часть крыши пакгауза, завалив обломками кирпича и бетона переднюю часть БТРа. Справа за забором свистели осколки наступательных гранат РГД-шек. Всё это выглядело как какое-то сюрреалистическое безумие, но это происходило на самом деле в этот солнечный январский день. День Крещения Господня.

– Долго вы здесь? – спросил Щербаков у закончивших бросать в котлован гранаты ВВшников.

– Да уж девять месяцев "в командировке". Крыша едет.

Вечерело. На связь из батальона и танковой роты за весь день так никто и не вышел. Бой на заводах затих, лишь изредка оттуда доносилась автоматная очередь, порой одинокий взрыв. По городу стрельба тоже стала стихать. Занята ли территория нашими войсками или находится под контролем боевиков, до сих пор неясно.

– Чё делать, товарищ лейтенант? – танкисты вновь подошли к танку командира взвода.

– Ждать приказа! – твердо сказал Щербаков. – Во-первых, продолжать дежурить на связи. Во-вторых, на ночь организовать дежурство по охране нашего взвода. ВВ-шники вон часового выставили, но на них полагаться не надо.

Совсем стемнело, однако спать Щербакову не хотелось. В караул поставили "молодых", недавно прибывших на замену танкистов. Но лейтенант не доверял ни новым, ни, тем более, давно служившим бойцам, поэтому сидел на своем командирском месте и периодически всматривался в зеленую муть прибора ночного видения. Сзади находились точно свои, а вот впереди – неизвестно. Беспокойство вызывало и то, что весь день рядом шел бой, и кто там сейчас, в этих двух сотнях метрах отсюда, наши или боевики?

Дорога со стоящими друг за другом тремя танками уходила вперед и терялась в темноте, упираясь в запертые на ночь железные заводские ворота. Их еще вечером закрыли ВВшники и завязали на проволоку – хоть какая-то, но защита от неожиданного нападения. Сквозь ворота, сделанные из толстых стальных прутьев, просматривались черные здания промзоны. Вокруг темнота, лишь небо отсвечивает в заревах пожарищ.

За полночь к Щербакову на танк забрался один из недавно прибывших в роту танкистов.

– Товарищ лейтенант, нас "деды" менять не хотят.

– В смысле?

– Ну мы с вечера в карауле стоим, их время подошло, а они спят на трансмиссии и нас нахрен посылают.

Сердце Щербакова бешено заколотилось в груди от злости. Лейтенант, не спавший которую ночь из-за безответственных часовых, голодный и замерзший, в очередной раз понял, что некоторые старослужащие просто ни во что его не ставят! Они не выполняют его приказы, подставляют своего командира и своих сослуживцев, подвергая их смертельной опасности! Это явилось последней каплей. Злоба и ненависть ударили в голову Александру. Он схватил свой автомат, сумку с четырьмя магазинами и выскочил из люка.

«Пацаны, – дрожащим от волнения голосом сказал Щербаков, быстрым шагом подойдя к двум не спящим в этот поздний час ВВшникам, – я сейчас постреляю немного, так что своим скажите, чтобы не волновались…»

– Где эти пидоры спят?! – обратился он к следовавшему за ним по пятам танкисту-часовому.

– На 158-м.

Щербаков забрался на 158-й, где на теплой трансмиссии, с головой закутавшись в спальные мешки, спали механик-водитель Сулейманов и наводчик Рудаков. Александр с силой ударил берцем сначала по одному спальнику, потом по другому, не разбирая, где кто находится, – Подъем, суки! – закричал он, трясущимися от гнева руками передергивая затвор автомата. В складках спальников показались заспанные и ничего не понимающие лица механика и наводчика.

– Товарищ… – что-то попытался сказать наводчик.

– Молчать, уроды! Спать хотите? Сейчас вы у меня навеки заснете! – и лейтенант нажал спусковой крючок. Автомат загрохотал очередью, желтыми вспышками высвечивая из темноты полные ужаса глаза спящих еще несколько секунд назад танкистов. Пули летели прямо над их головами, впиваясь в мерзлую землю сразу за кормой танка.

– Вниз, к стене! – отбрасывая опустевший магазин и вставляя новый, заорал Щербаков. – Вниз, сказал! – он вновь со всей силы лупил ногами по пытавшимся выбраться из спальников бойцам. Наконец они спрыгнули на припорошенную снегом землю, за ними Щербаков. Со стороны за этим настороженно наблюдали проснувшиеся ВВшники и остальные танкисты.

– К стене! – Щербаков вновь передернул затвор автомата.

– Товарищ лейтенант, да мы… – дрожащим от страха голосом вновь что-то попытался сказать Рудаков, но его слова утонули в новой автоматной очереди. Наводчик с механиком повалились в промерзшую колею, пытаясь укрыться от свистевших над головами пуль, крошивших кирпичную стену в нескольких метрах за ними. Второй магазин опустел. Щербаков отбросил его и присоединил новый.

– Встать! Смирно! – лейтенант вновь щелкнул затвором. – Взвод, строиться!

Через минуту танковый взвод стоял по стойке смирно перед Щербаковым.

– Если кто-нибудь еще хоть раз не выполнит мой приказ или будет спать на посту, или как два этих урода, будет ставить себя выше новоприбывших, я лично расстреляю из вот этого автомата! А война всё спишет! Вопросы есть?

– Никак нет! – хором ответили танкисты.

Два часа ночи. Щербаков всё никак не мог успокоиться, курил одну за другой вонючую "Приму". Рудаков и Сулейманов не просто стояли, а ходили в карауле, всем видом показывая, что приказ они выполняют и спать больше не собираются.

«Видимо, только так с солдатами нужно, – думал Щербаков. – Добрых слов и просьб они не понимают. Ведь говорили же мне, куда солдата не целуй – везде жопа».

Тут его внимание привлек какой-то отблеск в окне полуподвального помещения в здании, находившемся около ворот. До здания не более ста метров, и в ночной прибор при приближении заметно, что в подвале кто-то передвигается, освещая себе путь фонарем. Больше ничего не разглядеть, окна находятся на одном уровне с землей, и периодически проем освещается светом, идущим из глубины подвала.

– Рудаков, сюда иди! – громким шепотом позвал Щербаков наводчика, – Посмотри, видишь свет в подвале?

Наводчик долго всматривался в сторону здания, – Нет там ничего, товарищ лейтенант. Вы уже которую ночь не спите, вот Вам и кажется всё.