Александр Черваков - Две стороны. Часть 3. Чечня

– А что это у тебя там, в жёлтом чемоданчике? – спросил другой офицер.

– Не знаю. Старлей с КПП сказал занести в штаб, – ответил лейтенант.

– Ну занёс, открывай теперь.

Молодой лейтенант, положив чемоданчик на стол, щелкнул никелированными застёжками и откинул крышку. В чемодане лежали несколько бутылок водки, закуска и сигареты.

– Вот, лейтенант, теперь твоя очередь в магазин за всем этим бегать, пока новый молодой лейтенант не приедет. А если встречу с ним пропустишь или летёха добровольно чемодан у тебя не возьмёт – «на второй круг», ждать следующего молодого. Такая у нас армейская традиция.

Через год лейтенант, ставший старлеем, также сидел с желтым чемоданчиком на скамейке перед КПП, с надеждой глядя на дорогу, и ждал «своего» лейтенанта.

Однажды Щербакова вызвал к себе начштаба Кукушкин.

– Разрешите, товарищ майор.

– Саша, не называя меня товарищ майор, я тебе сколько раз говорил. Эдик я, когда солдат рядом нет. Заходи, – сказал Эдуард, сидевший в беседке. Беседка представляла собой вырытую в земле четырехугольную яму глубиной около метра. По углам вкопаны толстые жерди с натянутой на них маскировочной сетью. Вместо стульев – ящики из-под снарядов, посередине обыкновенный белый кухонный стол, притащенный с «мародерки». Начштаба был в шортах, сделанных из старых камуфлированных брюк, и сетчатой камуфлированной майке.

– Абдулов сказал, что ты рисуешь и пишешь хорошо, – продолжил майор. – Мы тут подумали и решили поставить памятник на месте, где наши погибли – Кузекин с экипажем. Пехота за мостом через Сунжу сделала обелиск, ну ты видел же. В общем, бойцы памятник уже делают. Тебе задание сделать на него табличку. Всё, что нужно, скажи, достанем.

Из фанеры танкисты сколотили четырехугольный памятник, расширяющийся кверху и установленный на прямоугольном основании. Покрасили всё черной краской, в верхнем остром углу памятника приклеили шеврон танковых войск времен СССР, с желтым танком и красной звездой. Щербаков сделал замеры, вырезал табличку из куска белого ватмана и черной гелиевой ручкой написал текст:

ЗДЕСЬ

19 января 2000г. ГЕРОЙСКИ

погиб экипаж танка № 151

гв.ст. л-т КУЗЕКИН Э.Н.

гв.ряд МИШИН Д.С.

гв.ряд САМИЕВ С.В.

командир танка № 153

гв.с-т ЕВСТИГНЕЕВ С.Ф.

ВЕЧНАЯ ВАМ ПАМЯТЬ, РЕБЯТА

На ватман Александр приклеил несколько слоев прозрачного скотча, чтобы защитить бумагу и текст от влаги, после чего табличку прибили гвоздиками к черному обелиску. Через несколько дней, 19 июля, памятник отвезли на место трагедии, с её момента прошло ровно полгода. Там до сих пор лежала ржавая гусеница 151-го танка, а сзади высились стены цеха из красного кирпича и торчала злополучная вытяжка. Рядом с гусеницей установили памятник, перед ним вкопали несколько гильз от танковых зарядов, на одну из которых надели танковый шлемофон. Поблизости в землю вбили шест с табличкой «МИНЫ», на всякий случай. На установке присутствовала большая часть танковой роты, к памятнику возложили искусственные цветы (за неимением настоящих), и прогремел прощальный салют из автоматов. Танкисты и раньше по возможности заезжали на место гибели экипажа, теперь здесь наконец появился памятник.

14 июля во 2 МСБ с хребта приехал командир полка Шугалов. На построении батальона некоторым военнослужащим вручили ордена и медали, другим объявили очередные воинские звания. Щербакову звание старший лейтенант пришло еще в феврале, но он до сих пор носил по две маленьких звёздочки на погонах. Третью звездочку он мог прикрепить и носить с чистой совестью только после зачитывания приказа по части (что сделали сегодня) и осуществления старой армейской традиции – обмывания нового воинского звания в кругу офицеров-сослуживцев. Но для этого нужно «накрывать поляну», а у Щербакова то денег на это нет, то боевые действия мешают. И вот этот день настал. Сегодня официально присвоили очередные воинские звания Щербакову (старший лейтенант) и Валере Баранову, командиру минометной роты (капитан). Вечером офицеры батальона организовывали торжественное мероприятие, посвященное «обмыванию» наград и званий.

Перед штабной палаткой натянули маскировочную сеть, под ней поставили столы, ящики от снарядов вместо стульев, скамейки. Поварихи постарались на славу, благо зампотыл Газарян «не поскупился», накупил на рынке свежих овощей и фруктов, мяса на шашлыки. Из спиртного в основном водка. На мероприятии присутствовала основная часть офицеров и прапорщиков, не только, кто получил награды и звания. Славу и Лёву, как «молодых», оставили за старших (и трезвых) в танковой роте. В остальных подразделениях тоже кого-либо из офицеров оставляли за старшего.

Вечерело. Приглашенные сидели за накрытыми столами, оживленно беседуя и предвкушая что-то весёлое.

– Саня, а почему обмывание звания называют «вынос тела»? – спросил Щербаков у сидящего напротив командира артбатареи майора Арсентьева.

– Да скоро сам узнаешь, – хитро подмигнул артиллерист.

«Товарищи офицеры и прапорщики. Торжественное мероприятие, посвященное сами знаете чему, прошу считать открытым, – поднявшись со своего места во главе стола, объявил командир 2 МСБ подполковник Бельский. – Первое слово предоставляется нашему боевому товарищу, командиру танкового взвода лейтенанту Щербакову».

Перед Щербаковым поставили граненый стакан, почти доверху наполненный водкой. На дне стакана зеленели две маленькие звездочки. Незадолго до мероприятия бывалые офицеры объяснили, что нужно делать далее. Все сидели, устремив выжидающие взгляды на Александра. Лейтенант, вспоминая последовательность действий «обряда», встал, держа в руке стеклянный стакан, отблескивающий в лучах клонящегося к закату солнца. Подняв стакан на уровень груди и повернув голову к Бельскому, лейтенант произнес: «Товарищ подполковник! Товарищи офицеры! Командир третьего танкового взвода первой танковой роты лейтенант Щербаков. Разрешите представиться по случаю присвоения очередного воинского звания старший лейтенант!»

Запрокинув стакан, он в несколько глотков выпил его, стараясь не разлить воняющую спиртом жидкость. После этого Александр вытряхнул звездочки из стакана на ладонь и застыл по стойке смирно. Ни закусывать, ни запивать до команды «вольно» не разрешалось.

– Незачет! – весело сказал сидевший напротив усатый старшина минометной батареи прапорщик Петр Краснобуцкий.

– Да, незачёт, – подхватил кто-то из офицеров, – локоть не параллельно земле был, когда пил, и звездочки надо не вытряхивать из стакана, а ловить ртом, а потом на ладонь!

– А после того, как выпил, нужно было сказать: «Старший лейтенант Щербаков». Попытка номер два!