Александр Черваков - Две стороны. Часть 3. Чечня

– Понял тебя, Альфа 10.

Потом внизу грохали взрывы, трещали автоматные очереди, а через несколько дней в новостных выпусках показывали «прямой репортаж с одной из зачисток в городе Грозный», хотя при реальных зачистках такой стрельбы и тем более взрывов давно уже не было.

***

В свободное время Щербаков, как и прежде, писал письма домой.

Здравствуйте, дорогие и любимые мои родители!

Как там у вас здоровье, дела? Цела ли моя машина? У меня всё нормально, не болею, посылку получил, спасибо большое. Как получил, написал вам письмо, но не знаю, дошло ли? Писем мне никто не пишет (а может, не доходят), поэтому я тоже никому не стал писать, хотя сначала писал всем, кого знаю. Будет возможность – позвоню. Сейчас сделали переговорный пункт в Грозном на аэродроме Северный, но то денег нет, то времени, то выезд запрещают из-за опасности терактов. Нового почти ничего нет. Я сейчас живу не в землянке, а в вагончике типа строительного, который наполовину зарыт в землю, втроем со своим новым экипажем (Кравченко и Обухов уехали на дембель, пока я был в отпуске). Каждую ночь ходим, проверяем солдат, чтобы не спали. Сейчас 13:50. Как всегда – жара. До обеда я постирал форму, майки и т.п. Делать особо нечего. В 17:00 будет конкурс солдатской песни – на гитарах играть будут, вечером, может, «видик» посмотрим. Прошлое воскресенье был КВН, но по техническим причинам мы заняли последнее место – магнитофон «сдох».

Что делается в стране – не знаю, новостей не смотрим, газеты – редкость. Правда, вчера по телеку удалось посмотреть «Новости», как в Москве в переходе взрыв устроили – это террористы 100%, поэтому их всех нужно уничтожать! Про вывод опять-таки ничего, так что приеду не скоро. Дни летят быстро, недели, месяцы, а мы всё стоим и стоим, минами и растяжками обложились. Иногда в Грозный езжу за водой старшим водовозки. Местные люди разные – кто доброжелательно настроен, кто явно против. Сейчас самое жаркое время в Чечне, но скоро, вероятно, дожди начнутся, как когда-то в Дагестане. В общем, писать вроде и не о чем больше. Завтра уезжает один артиллерист в отпуск – у него ребенок болеет, с ним письмо и передам. Кстати, студентов в армию берут сейчас без разбору – недавно один минометчик приехал, он после Волгоградского сельхоза, у него недавно второй ребенок родился, и всё равно забрали, да еще в Чечню отправили…

Ну, наверное, всё. Передавайте привет всем, кому посчитаете нужным, а также всем родственникам!

До встречи! Ваш сын Александр.

9 августа 2000 г.Грозный.

P . S . Купцов О.Г. уехал в отпуск.

***

Иногда во 2 МСБ с Терского хребта приезжал командир полка полковник Шугалов с проверками. В один из таких приездов Щербаков случайно наткнулся на комполка возле штабной палатки.

– Здравия желаю, товарищ полковник!

– О, Щербаков! Ты всё воюешь? – Шугалов хлопнул лейтенанта по плечу.

– Так точно, товарищ полковник.

– Мама твоя к нам в полк приезжала, когда я в ППД был, пробилась ко мне в кабинет. Я про тебя всё рассказал, что всё у тебя хорошо. У тебя же всё хорошо?

– Так точно, товарищ полковник,

– А чего ты такой худой? – пошутил комполка. – Я твоей матери в следующий раз что скажу? Газарян! – увидев зампотыла, окликнул его Шугалов. – Почему у вас Щербаков такой худой? Вы его что, не кормите?

– Кормим, товарищ полковник, да «не в коня корм». Не ест он это, – заулыбался майор Газарян.

– Так кормите тем, что ест! – на полном серьезе повысил голос полковник. – Приказ ясен?

– Так точно, – улыбка сошла с лица зампотыла, потому как было непонятно, шутит сейчас командир полка или говорит на полном серьёзе.

На всякий случай Газарян отдал приказ поварихам в столовой кормить Щербакова тем, что попросит (конечно, если это есть в наличии). Теперь вместо тушенки с гречкой на завтрак, которую утром Александр не любил есть, Щербаков мог ограничиться чаем и печеньем со сгущенкой.

– А чего это вы старлея отдельно сгущенкой кормите? – поначалу задавал вопрос кто-то из не бывших в курсе «нововведения» офицеров.

– Приказ командира полка, – разводила руками военнообязанная повариха.

А командиру танковой роты Олегу Абдулову за его худобу комполка приказал давать в столовой двойную порцию.

***

В армии одежда у всех одинаковая, в теплое время года – это зеленый камуфляж и кепка. Офицеры ходили в таких же камуфлированных летних головных уборах, как и солдаты. Но последнее время пошла новая мода. На головах офицеров, приезжавших из отпусков, вместо обычной летней кепки с закрепленными на макушке «ушами», красовались стильные кепки-таблетки. Официально в армии такие кепки не ввели, но, по крайней мере, в горячих точках вышестоящее командование на это закрывало глаза. Ну уж если сам командир полка в такой же ходит. В Чечне такую кепку не купишь, а носить очень хотелось.

На одну из «посиделок» батальона (то ли звания обмывали, то ли награды) пригласили омоновцев ближайшего блокпоста, с ними 2 МСБ давно наладил взаимодействие. Щербаков сидел за столом напротив огромного широкоплечего омоновца, на голове которого оказалась такая кепка-таблетка жёлто-коричневой раскраски. Она, как магнит, притягивала взгляд Сашки, и он решил во что бы то ни стало заполучить её. В результате по окончании вечеринки старший лейтенант предложил омоновцу «на память» поменяться кепками, на что изрядно захмелевший милиционер сразу же согласился. Голова омоновца была раза в полтора крупнее головы Александра, и поэтому его кепка висела у Щербакова на ушах, а щербаковская едва прикрывала бритую макушку милиционера. Но это не главное, главное – кепка «не как у всех» теперь у Сашки!

На следующий день Щербаков пошёл в медвзвод, выпросил у медсестры Марины Юрьевны коричневых ниток и начал ушивать огромную кепку, предварительно распоров её сзади по швам и тщательно всё замерив. На кропотливую работу у лейтенанта ушло без малого три дня с перерывами – то старшим колонны водовозов уедет, то на зачистку, то в боевое сопровождение. Но оно того стоило, ушитая кепка выглядела замечательно, и такой точно ни у кого не было!

***

Утром на разминирование основной грунтовой дороги, пролегавшей по вершинам Терского хребта, выезжал Т-72 второй танковой роты. Впереди танка катился тяжелый КМТ-7 – колейный минный трал весом 7,5 тонн. Остатки боевиков, скрывавшихся в окрестностях Грозного и Толстого-Юрта, ночами часто минировали дорогу, днём по ней постоянно ездила военная техника. Постов повсюду не выставишь и минами всё не заставишь, поэтому приходилось каждое утро отправлять танк с минным тралом. Движение разрешалось, только когда танк пройдёт всю дистанцию в несколько километров. Экипаж танка разминирования сидел «по-боевому», с закрытыми люками и медленно катил КМТ-7 по колеям грунтовки. Порой под многотонным катком трала грохал взрыв, осколки барабанили по броне, но танк ехал дальше.