Александр Черваков - Две стороны. Часть 3. Чечня

Щербакову вновь наполнили стакан водкой. Он бросил туда обе звездочки, и они плавно опустились на дно.

– Докладывай! – сказал Бельский.

– Товарищ подполковник! Товарищи офицеры! Командир третьего танкового взвода первой танковой роты лейтенант Щербаков. Разрешите представиться по случаю присвоения очередного воинского звания старший лейтенант! – Александр повторил «заклинание», повторно опрокинул стакан, стараясь ничего не пролить и держать локоть параллельно земле. Когда последние капли вонючей водки выливались в рот, он ощутил языком острые лучики маленьких звездочек и привкус железа от их креплений. Поставив пустой стакан на стол, он достал изо рта звездочки, принял строевую стойку и доложил: – Старший лейтенант Щербаков.

– Вот теперь правильно, – одобрительно загудели офицеры.

– Вольно! – гаркнул Бельский. – Нашего полку прибыло! Привести форму одежды в порядок.

Щербаков, евший перед этим только на обеде, почувствовал, как водка постепенно начинает действовать. Он с облегчением рухнул на скамью. Дырки для третьей звезды в маленьких погончиках он проделал заранее, поэтому два лейтенанта быстро прикрепили по недостающей звезде на каждый погон новоиспеченному старлею. Потом, опять-таки по традиции, каждый из присутствующих на торжестве офицеров собственноручно налил в свою посуду водки ровно столько, насколько он уважает и чтит "вновь испечённого" старшего лейтенанта. Щербакову разрешили пропустить.

Далее один из лейтенантов саперной роты, служивший в звании «лейтенант» дольше всех, объявил коллективное решение и предложил тост: "Отпустить Щербакова из коллектива лейтенантов". Потом самый «старый» старший лейтенант объявил коллективное решение и предложил тост: "Принять в коллектив старших лейтенантов".

Голова у Александра начинала кружиться от такой большой внезапной дозы алкоголя на голодный желудок. Лейтенант запихивал в себя еду с тарелки, но закусывать было уже поздно. Сквозь туман он видел, как такую же экзекуцию проходит более опытный в этом деле старший лейтенант Баранов, которому тоже пришлось выпить два стакана. Быстро захмелевший Александр вместе со всеми радостно орал «незачёт!», с гордостью косясь на свои новые погоны.

Обычно «незачет» ставили молодым офицерам – летёхам и старлеям, начиная с капитана всё ограничивалось одним стаканом. Об этом Щербаков узнал позже, а пока, буквально через полчаса, состоялся «вынос тела» – бесчувственного старшего лейтенанта Щербакова отнесли в вагончик к Олегу Абдулову, отсыпаться. Мероприятие еще долго продолжалось, и под завершение был устроен салют из сигнальных ракетниц.

Старшина контрактной службы Гена Мальцев, невысокий мужичок лет около сорока, стрижка «под расчёску», очки с толстой роговой оправой и большим количеством диоптрий, служил по контракту в инженерно-саперной роте 2 МСБ уже долгие годы, но ни прапорщиком, ни офицером не становился. Одной из отличительных особенностей старшины Мальцева являлось желание приукрасить свой рассказ, а частенько и вообще чего-нибудь выдумать. То расскажет, как его чуть не наградили орденом Красной звезды в Афгане, мол, представление на награду некому было написать, потому как он только один из батальона выжил. То описывает, как он в полку на всех стенах лично картины рисовал и ваял бюст Суворова, заочно закончив Питерский институт живописи и скульптуры имени Репина. Вторая особенность Гены – попадать в различные нелепые ситуации.

Однажды утром в «зелёнке», где ранее все деревья повалили танками, сработала сигналка. С наблюдательного пункта высоты 283,8 по бурелому стали стрелять из автоматического оружия. В небо взвилась красная сигнальная ракета, означавшая приказ «К бою!», и по месту вероятного прорыва противника из окопов огонь открыли мотострелковые отделения. Весь батальон пришел в боевую готовность, заведенные танки вращали башнями, пытаясь разглядеть противника. Через несколько минут беспрерывной пальбы стало ясно, что в ответ никто не стреляет. Стрельба постепенно затихала, слышались лишь одиночные выстрелы в сторону сработавшей сигналки. И тут из бурелома донесся знакомый голос: «Не стреляйте! Это я, Гена!»

Через десять минут в штабе Мальцев оправдывался перед комбатом: – Товарищ подполковник, да я просто полез сигналки проверить и случайно одну зацепил…

– Хер ли ты туда лез, Мальцев! – орал Бельский. – А если бы ты растяжку зацепил? Ведь в Шелковской ты тоже «зацепил», так тебя начштаба танкового батальона чуть не застрелил.

– Да там вообще всё не так было… – попытался что-то сказать сержант.

– Мальцев, иди с глаз моих, пока я тебя сам не пристрелил! – гаркнул комбат.

– Есть! – Гена вышел из штабной палатки и, поправив запыленные очки, заковылял в сторону своей роты…

***

Каждый день солдаты и офицеры, помимо несения боевого дежурства, занимались обычной рутиной, как если бы они сейчас служили у себя в полку на месте постоянной дислокации. И чтобы как-то скрасить суровый быт военнослужащих, решено было устроить «Клуб Веселых и Находчивых» среди подразделений. Во всех ротах и взводах батальона с радостью восприняли эту идею и стали готовиться к выступлению.

Щербаков, сам бывший КВНщик, вместе со Славой Макаровым принялись сочинять сценарий. За основу они взяли полюбившийся им фильм «Брат-2» и саундтреки из фильма. Китайский кассетный магнитофон одолжили у пехоты. Сценарий написали, привлекли на репетицию нескольких солдат, но в день выступления дешевый магнитофон сломался и восстановлению в полевых условиях не подлежал, а весь номер держался на музыкальном сопровождении. Посему танкисты в КВН не участвовали. Остальные подразделения выступали практически все. Больше всех запомнился номер минометчиков, сочинивших монолог бойца. В нём солдат рассказывал о своих «приключениях», при этом заменяя существительные, прилагательные и глаголы на созвучные фамилии офицеров батальона. Получилось очень смешно. КВН всем понравился, и очередной юмористический вечер организовали совместно с бойцами ближайшей к батальону базы ОМОН.

***

Каждую ночь офицерам приходилось проверять посты – бойцы частенько спали во время ночного дежурства, и за ними нужен был постоянный контроль. Все расслабились, а солдаты, прибывшие недавно и не принимавшие участия в боевых действиях, вообще не осозновали опасность ситуации. Поэтому ночью каждые два часа кто-то из офицеров танковой роты шел контролировать несение боевого дежурства на танковых позициях. Некоторые из спящих понимали внушение в словесной форме с первого раза, к другим, из «особо непонятливых», приходилось применять меры физического воздействия.