Иван Никитчук - Украинский Чапаев. Жизнь и смерть легендарного комдива Николая Щорса

— Ну, какое-нибудь дело найдется. Я все-таки имею диплом фельдшера.

Хвощ вдруг схватил Щорса за руку и прохрипел на ухо:

— В Сновске все знают, что ты был офицером. Лучше сматывайся отсюда поскорее.

— Глупости, — спокойно сказал Щорс, — скажи лучше, что ты сам делаешь.

— Безработный. Скрипач-недоучка. Прогоревший мечтатель. В общем, мы с тобой два сапога пара. Ты ведь, Колька, тоже мечтатель, а с сегодняшнего дня считай себя безработным.

Хвощ махнул рукой и стал жаловаться на товарищей, которые, кроме политики, ничем не интересуются.

— Живешь один, как сыч. Тебя это, Колька, тоже ждет. Твои бывшие есаулы, пожалуй, и разговаривать с тобой не захотят. Ведь они все большевиками стали.

— Кто? — быстро спросил Щорс.

Хвощ, загибая пальцы на руке, начал перечислять школьных товарищей Щорса.

Щорс перебил его:

— Список длинный. Не забудь включить в него Николая Щорса, — он тоже большевик.

Хвощ взял свою измятую шляпу, повертел ее в руках и зло засмеялся.

— Ты что? — спросил Щорс.

— Сам над собой смеюсь, — сказал Хвощ и, не надев шляпы, вышел на улицу.

На крыльце он чуть не столкнулся с Казимиром Табельчуком, который шел, видимо, прямо с работы, в засаленном ватном пиджаке.

Щорс, заметя в окно Казимира, выбежал на крыльцо. Друзья обнялись, поцеловались и, оба сразу закашляв, отвернулись друг от друга.

— Погода сегодня сырая, — сказал Казимир.

Он почему-то скрывал, что болен туберкулезом, и кашель объяснял всегда погодой. Щорс, в свою очередь, сказал, улыбаясь:

— Да, я вот тоже немного простудился.

Встретившись глазами, друзья громко рассмеялись.

— Ничего, Коля, на наш век здоровья хватит.

Щорс рассказал Казимиру о своем разговоре с Хвощем. Казимир перебил его:

— Конечно, курица не птица, прапорщик не совсем офицер, но, по правде сказать, Коля, у некоторых хлопцев сомнения есть. Думают, дорожку ты себе протоптал к «их благородию», — и теперь не по пути с ними.

— А ты что думаешь? — перебил Щорс.

— Я думаю, Коля, что твоя военная подготовка очень пригодится партии. Хорошо сделал, что поступил в школу прапорщиков. Военные люди сейчас ой как нужны большевикам.

Вечером у дяди Кваско Щорс встретился со своими бывшими есаулами. Сомнения, которые были кое у кого из них относительно политических убеждений их бывшего атамана, быстро рассеялись.

— А что, хлопцы, не придется ли нам опять собираться в отряд? А? Как смекаете на этот счет? — спросил Щорс, едва успев со всеми поздороваться.

— Пожалуй, что и придется.

— Видимо, дело к этому клонится.

Уже почти к ночи, снова пришел к Николаю дядя Казя. Уединились на кухне. В доме уже все спали. Посмотрев друг на друга, снова заговорили о здоровье. Чахотка у обоих.

— Привез из Сибири, с царской каторги, — несколько обреченным голосом промолвил дядя, окидывая взглядом племянника. — А ты, вижу, свою из окопов. По письмам твоим догадался, не ранением тут пахнет… Полгода небось лежал?

— Восемь месяцев.

— Открытая форма?

— Затянуло.

Кто-то из малых скребся в дверь. Николай подпер спиной, не пустил.

— К вам пойду ночевать. Сам видишь, дети… Лезут. Мачеха обиделась. Вроде чужой, мол. Не придумаю, отцу как сознаться или Косте…

— Отец знает.

— Откуда?

— Такое трудно скрыть. Прибегал днем до нас отец. Плакал… Сдал совсем старик…

Дома у Табельчуков, в постелях, без лампы, дядя с племянником наговорились досыта. Угомонились, когда побелели щелки ставен…

— Давай спать, свет вон в ставнях, — сказал сквозь зевоту Казимир.

Сотой доли, оказывается, не проникало в газеты из того, что происходило на Украине. Родная сторона бурлила. С весны еще, после свержения царя, подняла она норовистую голову. В апреле на съезде националистов было сформировано правительство — Центральная рада. В Раду вошли представители буржуазии и националистически настроенной интеллигенции. При помощи украинских социал-демократов и эсеров правители пытались возглавить национально-освободительное движение на Украине. Но это оказалось им не по силам. Между революционным пролетариатом и украинской национальной буржуазией вспыхнула жестокая борьба за политическое руководство крестьянскими массами. В первом же универсале Рада провозглашала, что земельный вопрос решит учредительное собрание, осудила захват крестьянами помещичьих земель.

После октябрьского переворота в Петрограде Рада объявила независимость Украинской народной республики. Военные дела в генеральном секретариате — исполнительном органе Рады — поручили Симону Петлюре…

— Ох, раздует кадило этот Петруля, чую, — мрачно шутил дядя Казя. — В народе так величают его. Круто взяла Рада. Связалась с французами. До двухсот миллионов франков гребанула заем. А что взамен? А взамен пообещали не прекращать военных действий против австрийцев и немцев. В пику Советской России.

— Какими ж такими силами собрались воевать? — спрашивал Николай.

— Как какими? Старые части еще стоят на линии. Штыки в землю воткнули не все, как наш Костя. Но что она делает, Рада? Пропускает контрреволюционные казачьи полки на Дон. Атаман Каледин собирает против Советов силу. Спелись с Петлюрой. Зато революционные отряды красногвардейцев, рабочих Питера и Москвы, направляющихся через Украину на Каледина, Рада задерживает. Ох и столкнут нынешние правители нас с Советской Россией в братоубийственную бойню. Как пить дать столкнут.

— Не пойму, чья власть в Сновске сейчас? — спросил Николай, растревоженный новостями. — Матросы какие-то вышагивают на вокзале.

— Да разве только матросы? Здесь полно всякого сброда, которое ни вашим. Ни нашим… Сами по себе. Но польза есть: зато синежупанники Петлюры носа не кажут. А власть есть — Совет рабочих депутатов. Председательствует Михайловский, Михаил Иванович. Связь с Гомелем давняя, ты должен помнить. Там Советская власть прочная… Не протянет долго Рада…

Слова дяди оказались пророческими.

После рождества нагрянули в поселок гайдамаки. Явились со стороны Бахмача железной дорогой. Засинели их жупаны по ближним от вокзала улицам, засыпанным свежим снегом. На диво мирно вели себя, держались кучно, возле теплушек. На площадке в конце состава угадывалось под брезентом орудие.

Необычное поведение синежупанников насторожило и обеспокоило местный ревком. К концу дня их тайные намерения полностью раскрылись. Из Гомеля по своим каналам Михайловский получил сообщение, что оттуда выходит вооруженный отряд. Составы проследуют на Бахмач. Их, путейцев, предупреждают, чтобы глаз не спускали с железного моста через Снов. А вскоре в депо вбежал один из членов Совета, Пепик, с новостью: гайдамаки намереваются взорвать мост.