Дэвид Шефф - Красивый мальчик. Правдивая история отца, который боролся за сына [litres]

Я сообщил ей о рецидиве у Ника, но ее ответ крайне удивил меня. Она посоветовала проявить терпение, объясняя, что часто «рецидив бывает частью процесса реабилитации».

Весьма неожиданная концепция. Все равно что сказать, что авиакатастрофа – хорошая тренировка для летчиков. И в наркологическом центре «Олхофф», и в больнице Св. Елены я слышал, что рецидивы затрудняют восстановление наркозависимых из-за прогрессирующего характера болезни.

Однако часто проходит много времени, в течение которого человек может наделать множество ошибок, прежде чем осознает пагубную силу зависимости и, что важнее, поймет, как легко болезнь может вернуться. Несмотря на то что я слышал об этом, я не до конца вник в страшные особенности этой болезни, включая ее устойчивый характер. Но я слабо представлял себе, как неудача, даже череда неудач, может привести к успеху.

«С одной стороны, некоторые из закоренелых наркоманов могут оставаться “чистыми” неопределенное время после единственного курса лечения, с другой стороны, большинство этих людей многократно проходят этот порочный круг. Как и курильщики, которым обычно недостаточно одной попытки, чтобы окончательно расстаться с сигаретами, или люди, которые без конца садятся на диету, снова и снова пытаясь похудеть», – говорит доктор Роусон.

«Лечение догоняет вас, – сказал Дуглас Энглин, заместитель директора Научно-исследовательского центра по проблемам злоупотребления наркотиками Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, в интервью Пегги Орнстейн, которое она брала для своей статьи о реабилитации наркозависимых, опубликованной позже в New York Times Magazine. – Если люди употребляли героин в течение пяти лет, может понадобиться от десяти до пятнадцати лет, чтобы помочь им выйти из наркозависимости. Но если вы начинаете их лечить, когда им двадцать пять лет, то к сорока годам можно считать, что они в значительной степени реабилитированы. Если их не лечить, то к сорока годам большинство из них просто сгорают».

Это не очень утешает. Однако если воспринимать лечение как непрерывный процесс, а не как одноразовый курс, возникает более оптимистическое – и гораздо более реалистичное – понятие об успехе в реабилитации наркозависимых. По данным национального исследования, несмотря на возможные рецидивы, через год после лечения употребление наркотиков сокращается на 50 %, а количество противоправных действий, совершенных под их влиянием, – на 80 %. Кроме того, снижается вероятность высокорискового сексуального поведения и необходимость в неотложной медицинской помощи. Другие исследования показывают, что после лечения наркозависимые реже существуют только за счет социального пособия и что их психическое здоровье в целом улучшается.

Тем не менее следует понимать, что каждый рецидив чреват летальным исходом. Конечно, и после рецидива наркоман может снова отказаться от наркотиков и оставаться «чистым» длительное время. Но только если не умрет. Печально, но факт.

После настоятельных просьб моего друга Ник позвонил. Он признал, что «облажался», и пообещал, что завяжет с наркотиками.

– Ник…

Я услышал в собственном голосе этот характерный отцовский тон – серьезный, осуждающий, полный разочарования – и почувствовал, что сын сразу занял оборонительную позицию.

– Можешь не продолжать, я и так знаю, – говорит он. – Я должен был пройти через это – чтобы узнать, как это бывает.

Ожидание давалось трудно, особенно если учесть, какое расстояние нас разделяло. Но я понимал, что для Ника очень важно взять себя в руки после рецидива, не дожидаясь того, чтобы я снова отправил его в наркологическую клинику.

Во многих случаях рецидив – часть выздоровления, повторял я снова и снова, без конца прокручивая эту мысль в своей голове. И ждал.

Ник часто звонил, а на зимние каникулы приехал домой. Визит прошел легко, без трений. Казалось, что ему стало намного лучше. Он просто оступился, вот и все. Часто рецидив – часть выздоровления. Он осветлил свои волосы «Клороксом» и обжег кожу головы, но в остальном вроде бы все было в порядке.

Ник вернулся в Хэмпшир на весенний семестр. Позвонив как-то домой, он с восторгом рассказал о том, что занятия по творческому письму ведет известный писатель и обожаемый всеми преподаватель.

– Для студентов младших курсов практически невозможно попасть на эти занятия, но я хочу попробовать, – сказал он. – Я написал рассказ – работал всю неделю – и представил ему. В пятницу профессор вывесит список принятых студентов на двери кабинета.

В пятницу ближе к вечеру Ник позвонил и с радостью сообщил, что нашел свое имя в списке. Правда, оно было помечено звездочкой, отсылающей к сноске внизу страницы: «Зайдите ко мне».

Ник сразу же отправился к преподавателю. Конечно, он был «весь на нервах». Не тратя лишних слов, тот прямо спросил, употребляет ли Ник наркотики. Такие подозрения возникли у него в связи с темой работы Ника. Оказывается, он описал в беллетризированной форме запомнившихся ему персонажей, с которыми он познакомился в наркологической клинике «Олхофф» и в больнице Св. Елены.

Ник признал, что он наркоман в процессе реабилитации.

– Дело вот в чем, – сказал преподаватель. – Если вы перестанете употреблять наркотики, я буду с вами работать и помогу развиться вашим способностям к литературному творчеству. Если нет, вы останетесь за бортом. Решать вам.

В понедельник Ник пришел на занятия и пожал преподавателю руку.

Из телефонных отчетов создавалось впечатление, что Ник поглощен учебой. Казалось, его состояние стабилизировалось, он регулярно посещал собрания по программе «12 шагов» и работал с наставником. По-видимому, он по-прежнему преуспевал в учебе. И кроме того, он снова был влюблен, и теперь на собрания его возила девушка, которую звали Джулия.

В конце зимы я поехал в Бостон. Ник с Джулией приехали из Амхерста, чтобы поужинать со мной. Вечером, когда они появились в моем отеле в Кембридже, шел снег, и они были укутаны в теплые куртки и шарфы.

Мы перешли Гарвард-сквер и зашли в суши-бар. Ник и Джулия шли в ногу, крепко обняв друг друга. Мы поужинали, а потом еще погуляли. Они увлеченно говорили о книгах Гегеля, Маркса, Томаса Манна, о политике и кино. Ник обставил нас в игре «Шесть шагов до Кевина Бейкона», хотя Джулия почти загнала его в тупик, назвав (кто бы мог подумать) Халка Хогана. Так что ему нужно было назвать пять шагов из шести.

– Хорошо, – сказал Ник, раззадоренный вызовом. – Он снимался в «Рокки-4» с Сильвестром Сталлоне, который снимался в «Полицейских» с Рэем Лиоттой, который снимался в «Наркобароне» с Джейсоном Патриком, который снимался в «Пропащих ребятах» с Кифером Сазерлендом. – Ник довольно улыбался. – А Кифер Сазерленд играл в «Коматозниках» вместе с Кевином Бейконом.