Дэвид Шефф - Красивый мальчик. Правдивая история отца, который боролся за сына [litres]

Я прибыл в Бостон вместе с близким другом нашей семьи, персонажем книги, которую я тогда писал. Он жил и работал в Шанхае. Мы встретились с ним за кофе. Ник и Джулия произвели на моего друга благоприятное впечатление, и прежде чем они отправились обратно в Амхерст, он спросил, не хотят ли они приехать на лето в Китай. Он мог бы помочь им устроиться на работу преподавателями английского языка, кроме того, они могли бы выполнять волонтерскую работу – возможно, в дошкольном учреждении. Он также знает, где они могли бы остановиться. Они отнеслись к этой идее с энтузиазмом и благодарностью. Обратно я летел в приподнятом настроении. Жизнь у Ника налаживается. Проблемы с наркотиками он оставил в прошлом.

Учебный год заканчивался, и мы начали планировать путешествие в Китай. Сначала ребята поработают шесть недель в Шанхае, затем поедут в Юньнань и Тибет. Перед поездкой, в конце мая, Ник приедет домой. Здесь он начнет работать, чтобы собрать часть денег на путешествие. Потом приедет Джулия, и они отправятся в Китай. Ник, казалось, был очень доволен этими планами, а также предвкушал приезд домой: ему хотелось увидеться с Джаспером и Дэйзи. Дети были вне себя от радости. Его возвращения все ожидали с волнением и некоторой тревогой, но и с надеждой. Вот почему таким страшным ударом для нас было, когда Ник выложил всю правду – что он употреблял наркотики все время с тех пор, как вернулся домой, – весь прошедший семестр.

Он ушел, хлопнув дверью. Я в шоке. Не может быть, думал я. Нет, нет и нет! Когда, вернувшись после школы, Джаспер и Дэйзи не нашли дома Ника, они пристали ко мне:

– А где Ник?

– Не знаю, – сказал я.

На глаза навернулись слезы.

Когда Ник ушел, я погрузился в неприятное и до тошноты привычное состояние тревоги, чередующееся с приступами паники, которые лишали последних сил, – так остро я переживал каждую минуту его отсутствия.

Утром я уселся на подоконник в гостиной и стал читать и перечитывать вступительный абзац статьи. Перекрестья светового люка отбрасывали полосы на поверхность мебели. В гостиную вошел Джаспер, лохматый после сна, в руках атласная коробочка, в которой он хранит свои сбережения – восемь долларов. Вид у него растерянный.

– Кажется, Ник взял мои деньги, – сказал он.

Я взглянул на Джаспера – растущее сильное тело и непонимающие глаза. Я протянул к нему руки, чтобы он мог вскарабкаться ко мне на колени. Как объяснить восьмилетнему ребенку, почему любимый старший брат украл у него деньги?..

Конец мая. В среду вечером мы с Карен были вынуждены нанять няню, чтобы она присмотрела за детьми. Нам нужно было снова ехать на встречу, связанную с наркозависимостью Ника.

Скрепя сердце мы отправились в Новато, сельский городок на северной окраине округа Марин, на собрание родственников наркозависимых Ал-Анон. Вот уж где я меньше всего ожидал оказаться. Подобно встречам «анонимных алкоголиков» они проводятся в цокольных помещениях церквей, в библиотеках и общинных центрах по всей стране. Я не состоял в этой организации. По возможности я избегал подобных собраний, на которых присутствующих настойчиво просят делиться с другими своими чувствами. И тем не менее я очутился здесь.

Я долгое время хранил в тайне проблему нашей семьи. Дело не в том, что мне было стыдно. Я хотел защитить Ника, сохранить хорошее впечатление о нем у наших друзей и знающих его людей. Но я понял, насколько верна поговорка, которая в ходу у «анонимных алкоголиков»: ты болен, пока хранишь свои секреты. Я понял, что мне становится легче, когда я рассказываю о наркозависимости своего сына, размышляю об этом вслух, слышу и читаю истории других людей, оказавшихся в подобной ситуации. Большинство консультантов, к которым мы с Карен обращались, рекомендовали посещение встреч Ал-Анон. Тем не менее нам понадобилось время, чтобы решиться на это.

Собрание проходило в довольно убогом помещении. Около дюжины людей сидели на стульях, расставленных по кругу. Еще один круг. Подавали кофе «Фолджерс» и пончики, обсыпанные сахарной пудрой. Над головой мигали и шипели неоновые трубки, в углу тарахтел вентилятор на шаткой подставке. Собрание объявили открытым. Посыпались избитые фразы, уже основательно поднадоевшие и вызывающие раздражение. По всей видимости, они составляли основу работы как «анонимных алкоголиков», так и организации Ал-Анон. Среди них призыв «Оставь все на волю Божью». И еще три принципа, которые на самом деле помогали, хотя я не всегда им верил: «Не вы стали причиной этого, вы не можете это контролировать, вы не можете вылечить это». Что бы там ни говорили, но где-то внутри я был убежден, что это моя вина. Я в свое время легко бросил наркотики, Ник же не смог остановиться. Может быть, это я запустил этот процесс, с одной стороны лицемерно предупреждая его об опасности наркотиков, а с другой – давая молчаливое разрешение на их употребление. Оглядываясь назад, я с ужасом вспоминаю, как курил марихуану вместе с ним. Наркозависимым обязательно нужно кого-то обвинять в своем пристрастии, и в своем окружении они находят достаточно людей, готовых взять вину на себя. Что бы я ни делал в прошлом, я все делал по своей наивности и глупости, из-за своей незрелости, но теперь это не имеет значения. Я не переставал винить себя. Окружающие могли всячески поносить меня. Могли критиковать меня. Могли обвинять меня. Ник мог винить меня. Но все их слова и поступки не шли ни в какое сравнение с тем, как я сам ругаю и виню себя. Когда я слышал: «Не вы стали причиной этого», – я не верил.

Первое, что я почувствовал, оказавшись здесь, – это пренебрежение. Я оглядел собравшихся с некоторым даже отвращением и подумал: «Что я делаю среди этих женщин с крашеными волосами и в брючных костюмах, среди мужчин с толстыми животами в наглухо застегнутых рубашках с короткими рукавами и хлопковых брюках?» Однако, когда пришло время уезжать домой, я ощутил, что всех нас – родителей, детей, мужей, жен, любовников, братьев и сестер наркозависимых – связывает много общего. Мое сердце разрывалось, когда я думал о них.