Дэвид Шефф - Красивый мальчик. Правдивая история отца, который боролся за сына [litres]

Никто, даже консультант, не проронил ни слова. Военный, казалось, вот-вот бросится на Ника. Потом он и все мы уставились на его жену, которая задыхалась от рыданий. Наконец, она немного успокоилась, выпрямилась на стуле и сказала сквозь слезы, обращаясь к Нику:

– Спасибо. Я знаю. Я не доверяю ему.

Она снова зарыдала. Женщина рядом с ней обняла ее за плечи, а она все плакала и плакала.

Потом она повернулась к мужу и бросила ему в лицо резкие, яростные слова:

– Если ты хоть когда-нибудь тронешь меня или детей…

Она не смогла закончить фразу, ее заглушили рыдания.

Мужчина взглянул на жену. В его лице не отражалось ни раскаяния, ни любви, ни сожаления. Он был явно оскорблен, растерян и разгневан. Он сидел выпрямившись, стреляя глазами по сторонам.

Наконец консультант объявила занятия оконченными. Она поблагодарила всех участников встречи и отпустила нас. Жена Кевина с поразительной скоростью метнулась к Нику и, все еще рыдая, обняла его, бормоча слова благодарности.

Ее муж, застыв на стуле, злобно испепелял их взглядом.

Когда мы уходили, Карен шепнула Нику:

– Будь начеку.

Пациенты, участвующие в программе реабилитации, ведут дневники. Ник прочитал нам некоторые свои записи. «Как, черт возьми, я попал сюда? Кажется, прошло не так уж много времени с тех пор, как я играл в этой гребаной команде по водному поло. Я был редактором школьной газеты, играл в спектакле, мучился вопросом, какие девушки мне нравятся, обсуждал с одноклассниками Маркса и Достоевского. Ребята из моего класса учатся в колледже. Это не столько грустно, сколько непонятно. В то время все казалось таким позитивным и безобидным».

Ник провел в больнице уже три недели. В этот уик-энд я снова приехал на семейную встречу. После утреннего сеанса групповой терапии Ник сможет по однодневному пропуску прийти в гостиницу, где мы остановились.

Ник вел себя свободно, открыто выражал свои эмоции, даже благодарил за возможность пройти этот курс реабилитации и казался вполне искренним. Поделившись своими мыслями из дневника, он затронул еще одну тему. Поинтересовался, может ли он вернуться в колледж. Конечно, он наделал много ошибок, но готов на все, чтобы снова оказаться в Хэмпшире. Этот колледж пришелся ему по душе. Поскольку он понимает, что проблема наркотиков никуда не исчезла, он обещает регулярно посещать собрания анонимных алкоголиков и работать с наставником. Ему рассказывали, что во многих колледжах есть специальные «трезвые» спальные корпуса, и он попросит, чтобы его поселили в таком месте. Он понимает, что в случае рецидива я выполню свою угрозу и лишу его всяческой поддержки, он вылетит из колледжа и ему придется выживать самостоятельно.

По пути в гостиницу, где нас ждали Карен, Джаспер и Дэйзи, Ник поведал мне, что заставило его изменить свои намерения. Когда его товарищи по групповой терапии узнали, что родители хотели отправить его в колледж, они буквально набросились на него. Общее мнение по этому поводу высказал мужчина, чье пьянство и злоупотребление наркотиками привели к разрыву с родителями, братьями и сестрами. «Ты что, совсем обалдел? – орал он на Ника. – У тебя же есть родители! Они любят тебя! Они всё еще готовы отправить тебя учиться! Возвращайся в колледж. Не будь гребаным идиотом. Я бы все сделал, чтобы учиться в колледже».

– Мы с Карен обсудим это, – сказал я. – Я поговорю с твоей мамой. Нам придется четко прописать все условия нашего договора. Думаю, это могло бы сработать, если ты действительно хочешь учиться и думаешь, что сможешь осуществить свой план.

Я все еще тешил себя иллюзиями, что все может наладиться. Ник перестанет употреблять наркотики. Он понимает свою проблему. Слава богу, он еще не нанес себе непоправимого вреда – своему организму и мозгу – и своим перспективам на будущее. Он все еще может вернуться в колледж, получить диплом, устроиться на хорошую работу, найти любовь…. И все будет хорошо.

Мы подъехали к гостинице. Это захудалый пансионат с виноградником, потрескавшимся бассейном, потрескавшимся теннисным кортом и престарелыми лошадьми, которые свободно бродят по территории. Когда я проехал через ворота, Ник занервничал. Это будет первая встреча с Джаспером и Дэйзи с тех пор, как он переступил порог «Олхоффа» три месяца назад.

Ник был счастлив вновь увидеться с Джаспером и Дэйзи. И хотя сначала дети не слишком стремились сюда (в последний раз, когда они виделись с Ником, он отходил от наркотиков, был в депрессии и злился, что его везут в «Олхофф»), они тоже были счастливы. Они вместе играли в ледяной воде, увлеченно отбивали мячи на корте. Я уселся на скамью для пикника под увитой виноградом перголой и смотрел на них. К ним присоединилась Карен, и они все вместе принялись играть в крокет. Во время игры Ник расспрашивал детей о школе и друзьях, рассказывал истории о кошке, которая жила на территории больницы. Наступило время везти Ника обратно. Джаспер и Дэйзи явно были сбиты с толку. Мы постоянно старались как можно доступнее объяснить им, что происходит с Ником, но сейчас им казалось, что с ним все отлично. Они не понимали, почему он не может вернуться домой вместе с нами.

На обратном пути в больницу Ник рассказал мне еще о двух событиях этой недели. Первая огорчила и обескуражила. Стивен покинул программу. Просто и без всяких церемоний он вышел как-то среди дня из больницы и отправился по дороге, ведущей к Калистоге. Позже пациенты узнали, что он зашел в ближайший бар и сорвался, снова запил.

Ник расстроился, но не был удивлен.

– На первый взгляд казалось, что он твердо решил вести трезвый образ жизни, – сказал он. – Он понимал, что рискует потерять жену и свою прелестную малышку. Но он никогда не воспринимал это слишком серьезно. Винил жену в их проблемах. Винил своих родителей. Винил всех, кроме себя. Он так ничего и не понял.

Во вторую новость было еще труднее поверить. Когда кто-нибудь завершает четырехнедельный курс, пациенты устраивают прощальную церемонию. «Выпускник» программы просит кого-либо из пациентов «выступить» в его поддержку, сказать слова ободрения и напутствия, провожая в новую жизнь. Смысл церемонии в том, чтобы придать мужества «выпускникам» и воодушевить новичков.

В то утро, когда должен был выписываться Кевин, военный, он подошел к Нику. «Ты смелый сукин сын, – сказал он. – Нужно отдать тебе должное». Затем, к великому удивлению Ника, он попросил его выступить в его поддержку на прощальной церемонии. «Я зауважал тебя, – сказал он. – Я следил за тобой и знаю, что из всех нас только ты сможешь справиться. Ты еще молодой и пока не успел слишком напортачить со своей жизнью. У тебя любящая семья. И ты, черт возьми, достаточно умен. Я хочу справиться со своей проблемой, хочу сильнее, чем чего-либо другого. Я собираюсь доказать, что ты был неправ. И я добьюсь своей цели».