Эдиге Валиханов - Кенесары

Внезапное нападение ташкентского бека на Касыма, отца Кенесары, сделало свое дело. Мирные переговоры, которые вел Кенесары с Оренбургской администрацией, в какой-то степени увенчались успехом. В начале 1840 года было подписано перемирие как со стороны Кенесары, так и со стороны генерал-губернатора В. А. Перовского. Конечно, Перовский прекрасно понимал, что после такого разорительного хивинского похода, который был им совершен так неудачно зимой 1839/40 года, необходимо было успокоить каким-то образом Оренбург, а также, с другой стороны, степь.

Председатель Оренбургской пограничной комиссии Гене обратился со специальным письмом к Кенесары, в котором спрашивал: верно ли обвинение, предъявляемое к нему Горчаковым? Горчаков же считал Кенесары только хищником и разбойником. В ответ на это Кенесары писал: «После манифеста государя императора никогда против России не восставал, справедливость моя в этом случае известна многим. Враги мои меня осуждают, я готов предстать перед начальством и заверить, что я совершенно не виновен. Враги мои не терпят меня и хотят, чтобы я не был в близком отношении с вами».

Не успокаивался и султан Касым — в конце 1839 года его людьми была взята Ак-мечеть и разгромлено кокандское войско в количестве двух тысяч человек. Сам же султан перекочевал в район реки Чу. Эти действия султана Касыма стали ответными на действия ташкентского кушбеги, который обобрал аулы Касыма и Кенесары в виде зякета и заставил эти аулы кочевать в районе гор Каратау.

Конечно, необходимо понимать, что Кенесары Касымов в борьбе за создание своей государственности должен был проводить какие-то свои мероприятия, которые были тесно связаны с мирной жизнью, с мирной обстановкой. Однако многие аулы, которые примкнули к нему в начале 1840 года, подверглись джуту. Тысячи людей остались без крова, многие фактически оказались без тех старых своих перекочевок, на которые они опирались в быту. То есть полностью была нарушена стабильная, нормальная хозяйственная жизнь внутри тех родовых структур, которые примкнули к Кенесары. И поэтому он пошел на мирные переговоры.

Естественно, большинство людей тогда считало, что Кенесары Касымов остается лишь мятежником и хищным разбойником. Но в то же время и Горчаков, и Перовский уже не могли теми военными силами, которые у них имелись, справиться с ним.

Вызывать новые военные силы для борьбы с человеком, который на протяжении нескольких лет будоражил всю степь и имя которого находилось на устах у главных вельмож империи, означало и угрозу их служебным карьерам. И потому они стремились справиться с Кенесары своими силами, внутренними способами, которые применяли каждый по-своему. Могли быть выдвинуты значительные силы, однако никто не знал, куда же двигаться, куда вести войска, потому что рекогносцировочные работы, опять-таки из-за войны с Кенесары, были остановлены. И фактически глубинные районы Казахстана, с территории которых Кенесары постоянно совершал свои нападения на казачьи отряды и на регулярные войска, оставались белым пятном на географических картах Российской империи. И потому высшее руководство империи также не могло послать против Кенесары значительные вооруженные силы.

А известная тактика ведения партизанской войны — неожиданное появление нескольких десятков или сотен человек и исчезновение их через некоторое время в глубинных степных районах — вела только к одному: к мирным переговорам. И переговоры начались, как раз и Перовский желал этого. Переговоры увенчались успехом не только для Кенесары, но и для Оренбургской администрации. Кенесары дал обещание прекратить всякие вооруженные нападения на приграничные районы, и это перемирие продолжалось вплоть до 1842 года. На некоторое время и Кенесары, и Оренбургская администрация получили передышку в борьбе друг против друга. В этот период борьба начала принимать более дипломатический, более политический характер.

В то же время для Кенесары наступили сложные времена. Ему необходимо было заручиться поддержкой не только российских властей, которые в какой-то степени давали надежду на то, что в будущем появится государство Кенесары Касымова, но также и тех, кто шел против политики самого Кенесары Касымова. Это были те самые роды, которые перекочевали в его ведение, а потом откочевали в Кокандские, Хивинские и Бухарские пределы. Эти роды по-своему воспринимали восстание, для них Кенесары был лишь только существенной материальной поддержкой. Однако начиная именно с этого времени они стали испытывать сильнейший гнет со стороны кокандских, бухарских и хивинских феодалов, и потому на сторону Кенесары вновь перекочевывали очень многие казахские роды. Но многие игенши, которые находились в бассейне Сырдарьи, не пошли за ним. Почему? Во-первых, это были земледельцы, оседлые люди, и подчиняться фактически кочевому государственному устройству Кенесары они не захотели. Во-вторых, сложились довольно трудные условия в самом государстве Кенесары. Хотя необходимость материального снабжения, возможность обеспечения хлебом, продуктами земледелия в целом имели для Кенесары очень важное значение.

Положение самих повстанцев было тяжелым. Изредка Кенесары Касымов совершал набеги на враждебные ему теперь волости. Как подчеркивали те, кто бежал от Кенесары: «Сами войска изнурились, некоторые на худобе лошадей прибыли в аулы в исходе только прошлого месяца». А это были трудные зимние месяцы 1840 года. В то же время перекрывались пути перекочевок для повстанцев. Конуркульджа даже предложил свою помощь по уничтожению повстанцев. При этом он просил у своего начальства дополнительную военную помощь, намекая, что если не подготовиться как следует к ведению новых военных действий, то вообще не удастся поймать ни Кенесары, ни его отряды.

Вообще, когда многие аулы начали отходить от Кенесары, он даже подумывал уйти в Хивинские или Кокандские пределы. И потому, кажется, у него зрели новые планы по восстановлению того своего положения, которое было у него несколько лет назад. Одним из таких планов были новые нападения на Акмолинский приказ или на Актауское укрепление. Война есть война, она требовала все новых жертв. К тому же отец, которому он так верил, попал в плен к Ташкентскому кушбеги. Поводом послужило то, что султан Касым имел сношения с Хивой. Вместе с ним попал в плен и брат Кенесары — Кучук, и даже воинственная сестра Бопай. Чтобы их захватить, был выслан отряд в 300 человек и еще 200 человек для поимки самого Кенесары. И потому, а, может, еще и вспомнив победы своего деда, Кенесары переместил свою основную базу в районы рек, а точнее, урочищ Белеуты и Буланты, где была одержана одна из побед Абылая в XVIII веке. А подчиненные Кенесары, набирая джигитов до 500 человек, снова и снова нападали на теперь уже враждебные им аулы. В этих боях был схвачен и один из родственников Кенесары — его племянник Нурхан Самекин. В 1840 году Западно-Сибирские власти решили достаточно большими силами привести степь в порядок. Отряды под командованием опытных офицеров должны были, во-первых, провести разведывательные работы по созданию новых укреплений, во-вторых, остановить перекочевки из Кокчетавского и Акмолинского приказов, в-третьих, возвратить перекочевавших и, по возможности, их наказать, в-четвертых, прикрыть верные правительству аулы, в-пятых, приблизиться к горам Кара-тау, чтобы затем уже предпринять действия по поимке повстанцев и разгрому их основной базы.