Эдиге Валиханов - Кенесары

Один из литераторов того времени, не очень-то благоволивший демократическому лагерю, М. М. Дмитриев писал: «Москва наполнилась шпионами, все промотавшиеся купеческие сынки; вся бродячая дрянь, не способная к трудам службы; весь сбор человеческого общества подвигнулся отыскивать добро и зло, загребая с двух сторон деньги: и от жандармов, за шпионство, и от честных людей, угрожая доносом. Вскоре никто не был спокоен из служащих; а в домах боялись собственных людей, потому что их подкупали, боялись уже некоторых лиц, принадлежащих к порядочному обществу и даже высшему званию, потому что о некоторых проходил слух, что они принадлежат к тайной полиции… разговор при них умолкал или обращался на другое». Так обернулись фразы о защите «бедных и сирых» в николаевской России. Это в хлебосольной и широкодушной Москве, а что же говорить о губерниях за тридевять земель, да еще там, где нехристианские обычаи и где привольная степь без конца и без края.

Третьему отделению был придан корпус жандармов, носивших голубые мундиры и белые перчатки, который и осуществлял всю ту черную работу, которую возложили на чиновничье-бюрократический аппарат этого отделения. На местах, из-за нехватки служащих чиновников, все функции полицейского надзора возлагались на местные власти, в том числе борьба с инакомыслием и проявлениями антигосударственных настроений. Имея в основе хорошо отлаженную систему политического надзора и его важнейшие инструменты, бюрократия на местах сообразно своему пониманию ответственности принимала решения, и потому они были более результативны, чем приказания из центра, в особенности при карательных операциях и при глубочайшем внимании к доносительству как к универсальному инструменту превентивных мер.

Первая половина XIX века ознаменовалась крупнейшими и даже судьбоносными событиями в истории казахского народа и всей Российской империи. Фронтальное освоение при Александре I и Николае I казахских степей повлекло за собой огромные изменения во всей жизни казахского народа. Российская военная стратегия была нацелена на создание стратегически важных опорных пунктов с широким вовлечением обширных пространств в орбиту российской государственности. Военная стратегия тесно взаимодействовала с торгово-экономической политикой. Политические институты империи глубоко внедрялись в традиционную общественно-политическую структуру общества и напрочь отрывали ее от власти ханов, султанов. Происходило тотальное разрушение всего привычного уклада жизни казахского народа, что, бесспорно, изменяло не только устойчивые социально-политические отношения, веками складывавшиеся в жизни кочевого сообщества, но также полностью меняло менталитет, нравственные и духовные ценности, составлявшие основу существования и самобытности народа. Изменялись и различные слои казахского общества, вся культура и этнопсихология народа.

Трансформация казахского общественного бытия проводилась в духе государственно-бюрократической политики, нередко насильственными методами, и в этом строго соблюдались интересы высших властей империи. Особенно активную деятельность развивали те дворянско-чиновничьи слои, интересы которых были напрямую связаны с реформами в Казахстане. Изменения политического курса в высшей элите империи, диктовавшиеся разными обстоятельствами, нередко приводили к крупным политическим просчетам, напрямую воздействовавшим на экономическое положение внутри империи, а это, в свою очередь, заставляло дворянство искать новые поступления своих доходов и доходов казны, что проявлялось в усугублении колониального курса, в ужесточении методов имперского присутствия.

Долгое время по разным идеологическим причинам замалчивалась колониальная сущность самодержавия на окраинах империи, делался акцент на добровольности вхождения народов Востока в состав Российской империи.

Страны и народы Востока к этому периоду своего развития находились, в свою очередь, в достаточно глубоком социально-экономическом и политическом кризисе. Традиционное общественное устройство исчерпывало свой потенциал, а правители не стремились внедрять новации, да для этого и не было условий, так как многие из них были связа-нн обязательствами с колониальными властями.

Крупным деятелем чиновно-бюрократической России М. М. Сперанским были разработаны правила, строго регламентирующие традиционное общественное устройство казахской степи. Попытки М. М. Сперанского провести реформы европейского характера потерпели фиаско. Модернизация России в колее европейской цивилизации не состоялась. Отставка М. М. Сперанского в марте 1812 года по воле Александра I означала наступление консервативных сил империи как по вертикали, так и в геополитическом пространстве империи. Политический кризис был отодвинут войной 1812 года. Сам М. М. Сперанский был не только уволен, но и фактически сослан. Однако в 1819 году он был назначен сибирским генерал-губернатором, и с этого времени начинается его кратковременное возвышение на политическом небосклоне империи, что сыграло особо значимую роль в жизни казахского народа, можно сказать, на долгие 50–60 лет бурного XIX столетия. Это возвышение выдающегося чиновника окончилось в июле 1821 года назначением его членом Государственного совета по департаменту законов и охлаждением Александра I к деятельному сановнику, который, в свою очередь, стал осторожным и осмотрительным царедворцем. К слову, создание полного собрания законов Российской империи во многом определила деятельность М. М. Сперанского. В бытность свою сибирским генерал-губернатором М. М. Сперанский, увлеченный законодательной деятельностью еще в Петербурге, отрегламентировал и всю административно-территориальную ситуацию в Сибири. Именно под его неусыпным оком был создан так называемый «Устав о Сибирских киргизах» — ярко выраженный документ фронтального освоения Казахстана. Благие намерения крупного бюрократа привели к взрыву во многих казахских регионах, в том числе и в Среднем жузе. «Устав» стал образцом для переустройства всей степи от Урала до Иртыша. Основная идея «Устава» — наиболее полное удовлетворение интересов империи с наименьшими издержками. По-видимому, М. М. Сперанский полагал, что мечтой всего казахского народа было его пришествие в лоно Российской империи при отсутствии собственной традиционной власти, при грабительской торговле на эквиваленте, при добровольном принятии православия.

Реформатор России не был таким уж большим мечтателем, поскольку на основе огромного количества документального материала довольно хорошо изучил все стороны традиционного казахского уклада жизни. Действительно, ханская власть теряла свою социальную и политическую роль в жизни общества. Остро ощущался недостаток пастбищ для ведения скотоводческого хозяйства, все большее количество нуждающихся обивало пороги приграничных ведомств, в том числе и судебных. Падение уровня производства скотоводческого хозяйства, разорительные торговые отношения с соседями, уменьшение площадей для выпаса скота, увеличение народонаселения — эти факторы оказали существенное воздействие на создание «Устава». Кстати, он был принят уже после того, как М. М. Сперанский покинул Сибирь. Но кризисная ситуация в Казахстане была уже производным со стороны имперской политики, проводившейся самодержавием около сорока лет после смерти выдающегося государственника, каким был Абылай-хан. Его наследник хан Вали все же удержал, пусть уже и в урезанном виде, самостоятельность Казахстана. Строительство линий и многочисленные военные форпосты, редуты и пикеты неотвратимо забирали километр за километром его владения, а расширение торговли вело к обнищанию больших масс казахского населения. И как следствие всего этого — падение авторитета ханской власти. Но и российская военная стратегия не могла своими вооруженными рейдами сломить фактически независимое состояние Среднего жуза, и необходим был выгодный момент для полного его подчинения. Такой момент наступил в 1819 году, когда хан Вали умер.