Эдиге Валиханов - Кенесары

Ормон в те годы, когда боролся против Кенесары, объявил себя ханом и был горд этим обстоятельством. Это привело к тому, что Ормон должен был стать самой главной фигурой в борьбе против хана Кенесары, поскольку хорошо понимал, что Кенесары является значительной фигурой и может воспрепятствовать его ханству не только в Семиречье, но и в Кыргызстане.

Ормон- хан понимал, что Кенесары не тот человек, которого можно уничтожить лишь военными средствами. Необходимо было загнать его в ловушку, из которой он не смог бы выбраться. Вместе с Ормоном против Кенесары выступали Бурамбай и Кочит Байназаров. В одном из донесений писалось, что самые главные бии-правители над дикокамен-ными киргизами Бурамбай и Кочит Байназаров, который был в Омске во время генерал-губернаторства Капцевича, готовы сразиться с Кенесары и сразить его, если только русские на это согласны. Таким образом, они должны были иметь опору в лице российских войск. В 1847 году российские войска все плотнее окружали Кенесары Касымова.

Чем же Кенесары не угодил киргизским манапам? В одном из донесений манапа Ормона говорилось: «Кочевавший на берегах реки Чу сын Карабека Джантай и султан Кенесары, прибывший к нам, сделались уже три года врагами. В прошлом году разбили аулы наши и сто наездников умертвили. Но с помощью божьей вооружась, под предводительством султана Буке разбили 4000 человек. В нынешнем же году три месяца сражаясь, опять с помощью божьей захватив Кенесары, Наурызбая и Ержана, с 3000 человек также умертвили. В продолжение трех лет число убитых было 30 султанов».

Таким образом, манапы Джанатай и Сагатай и те же Бурамбай и Ормон видели в Кенесары междоусобного борца, который претендовал на ханский престол. Это была та причина, которая заставила их захватить Кенесары Касымова и умертвить.

Очень сложно говорить о Рустеме и Сыпатае. Оба батыра были достаточно известные люди в Семиречье. То, что они сделали, несовместимо с понятиями дружбы и справедливости, о которых мечтал Кенесары. В ночь перед решающим сражением они покинули Кенесары со своим отрядом, чтобы ждать у реки якобы подхода другого противника, хотя не было никаких сомнений в том, что главные силы противника будут брошены против Кенесары. Это, мягко говоря, было недальновидным поступком. Поначалу они сами широко приветствовали Кенесары как хана на земле Семиречья. Что же толкнуло их на такой поступок? По-видимому, личное честолюбие и отношение к Кенесары как к хану, претендовавшему на владение всеми казахами. Вряд ли они могли предвидеть, что в течение нескольких лет в их родных районах тысячи людей погибнут при штурмах крепостей отрядами Черняева, и именно там проявится лучшее качество сына Кенесары султана Сыдыка.

Многие представители казахских родоправите-лей-султанов были людьми другого склада. Одним из таких людей был Чиген Мусин — известный аргынский бий, который славился своим красноречием и умением решать любой сложности судебные дела. Чиген Мусин поначалу увещевал Кенесары и находился в самых теснейших контактах с администрацией Оренбурга и другими представительствами. При этом он не скрывал, что является их человеком и предпринимает всевозможные меры, которые способствуют поимке Кенесары. В своих донесениях он постоянно указывал, что твердо предан престолу и что ему необходимо оказывать должные знаки внимания. Однако ситуация стала меняться, и такие люди, как Чиген Мусин, поняли, что в этой ситуации необходимо брать сторону Кенесары. Они постепенно начали отходить от своих позиций и примыкать к Кенесары, хотя и не были его ярыми приверженцами. В первую очередь их беспокоили личные родовые подразделения и личное спокойствие.

Таким образом, в казахском обществе существовали самые различные позиции по отношению к Кенесары Касымову: были его приверженцы, его противники, и те, кто старался находиться на нейтральной полосе. Вместе с тем имя Кенесары Касымова стало символом борьбы за национальную независимость, и потому уже при жизни оно обросло легендами, появились эпические сказания, которые еще более возвеличивали значение этого предводителя как последователя дела своего деда хана Абылая, как продолжателя старой казахской традиции.

В 1943 году, когда шла тяжелейшая Великая Отечественная война, принесшая людям невообразимые страдания и горести, было опубликовано письмо казахского народа фронтовикам-казахам, где упоминалось и имя Кенесары Касымова как одного из лидеров национально-освободительного движения. Всем известно, какой высокий патриотический дух поднялся тогда во всех городах и весях, во всех уголках Советского Союза. Все народы, все, в ком была чиста совесть, поднимались на борьбу с врагом.

Тогда, в 1943 году, появилось фундаментальное издание «История Казахской ССР», в котором деятельное участие принимала академик АН СССР А. М. Панкратова. И с ее легкой руки была опубликована глава, посвященная восстанию Кенесары Касымова. Опубликовал ее молодой ученый-историк Ермухан Бекмаханович Бекмаханов, не подозревая, что через несколько лет он станет той жертвой, которая будет принесена на алтарь идеологических догм.

«История Казахской ССР» должна была показать зрелость не только казахстанской исторической мысли, но и зрелость исторической науки Советского Союза в целом, ее «правильное» отношение к буржуазным домыслам и вывертам. Эту работу как значительное явление выдвинули на Сталинскую премию. Историки Казахстана, как и историки всего Союза, могли торжествовать победу, но ходу дела помешала отрицательная рецензия на труд члена-корреспондента АН СССР А. И. Яковлева, а также личные эмоции со стороны некоторых ведущих ученых-историков Москвы. У всех на памяти были репрессии 1937 года. Не исключено, что историки хотели лишний раз «подстраховаться» от возможных нападок тех, кто контролировал идеологию.

В ответ на это А. М. Панкратова предложила провести дискуссию по проблемам истории Казахстана, и такая дискуссия состоялась в мае — июле 1944 года. На ней присутствовали ведущие идеологи страны — секретарь ЦК ВКП(б) А. С. Щербаков, а также А. А. Жданов и Г. М. Маленков. На что рассчитывала А. М. Панкратова? Сложно через столько десятилетий войти в положение ведущего историка страны Советов, убежденного ученого-марксиста. Возможно, она наивно полагала, что развернется подлинно научная дискуссия по проблемам истории не только Казахстана, но и по другим вопросам, накопившимся на ниве исторической науки. Предположительно в целом она ждала одобрения фундаментального труда, где была одним из ответственных редакторов, да и самого труда в это издание было вложено немало. На основе разнообразных документальных источников была создана исторически верная картина развития Казахстана за всю его многовековую историю, хотя авторский коллектив не уходил в целом от постулатов советской идеологии.