Леонид Дроздов - Петр Машеров: падение вверх

Никто из этих так называемых партийных и комсомольских лидеров не вставал каждодневно рядом с простым народом, не впрягался в плуг, не сеял, не жал. Все они только руководили. Как говорят в народе, рукой водили. С высоких трибун призывали все больше и качественнее трудиться. Преуспел в этом деле и Петр Машеров — положение обязывало. Как-никак первый секретарь ЦК ЛКСМБ.

Приходилось ли вам лгать? Думаю, многие ответят на этот вопрос утвердительно. Мы прекрасно понимаем, что ложь — разрушительная сила, воронка, которая затягивает попавшего в нее все глубже и глубже и вырваться из которой ой как непросто. Тому, кто успешно солгал однажды, в следующий раз крайне сложно устоять перед искушением. Мы точно это знаем и… лжем. Кто-то дерзко, намеренно, вызывающе глядя в глаза, демонстрируя свое превосходство и манипулируя. Кто-то, стыдливо опустив голову, потому что попал в западню обстоятельств, скован страхом. А кто-то легко и непринужденно, планомерно вытесняет из своей жизни правду, всю жизнь превращая в сплошную ложь и искренне и свято в эту ложь веря…

Заняв должность секретаря ЦК ЛКСМБ, Машеров без дела не сидел. Он постепенно обустраивался на новом месте. Семья переехала из Молодечно в Минск, на Круглую площадь (площадь Победы со знаменитым обелиском), в самый центр города. Именно Круглая площадь была задумана партийным руководством и реализована архитекторами как главная площадь столицы.

Машерову предоставили двухкомнатную квартиру на первом этаже большого кирпичного дома. Петр и две его родные сестры, Ольга и Надежда, заселились в нее, не дожидаясь, пока высохнут полы. Их красили при них. Полина с дочерью приехали чуть позже, когда быт уже был немного налажен [250] Пронько О. М. Указ. соч. С. 165. . А большинство жителей БССР по-прежнему ютились в землянках. Руководитель ЦК КПБ (б) Пантелеймон Пономаренко в отчете о деятельности возглавляемого им органа партийной власти говорил:

«Немцы сожгли на селе 1200 тыс. строений, в том числе свыше 500 тыс. колхозных общественных построек и 420 996 домов колхозников и крестьян-единоличников. Особенно большие разрушения были произведены в г. Минске, Витебске, Полоцке, Гомеле, Орше, Молодечно, Жлобине, где уничтожены все промышленные предприятия и жилищно-коммунальный фонд на 80–90 %. Из 10 773 тыс. кв. метров жилого фонда городов и районных центров сохранилось всего около 2762 тыс. кв. метров. В городах и на селе оставались без крова до 3 млн человек» [251] Всенародное партизанское движение в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (июнь 1941 — июль 1944). Документы и материалы: в 3 т. Минск: Беларусь, 1982. Т. 3. С. 696. .

Жизнь в послевоенной столице была такой же тяжелой, как и во всей республике. Граждане победившей страны находились на грани выживания. Продуктов питания катастрофически не хватало, и они распределялись по карточной системе. Люди пухли с голоду. Сельчане, чтобы выжить, украдкой собирали на колхозных полях перезимовавший (перемерзший) картофель, варили суп из крапивы, лебеды. На «ура» шла и баланда, приготовленная из картофельных очистков. Многие выезжали из Беларуси в Сибирь по вербовке, спасая себя и свои семьи от голода. Там давали подъемные — хоть какие-то средства к существованию.

Пономаренко в «коровьем» деле действительно поступил в интересах белорусского народа. И, вероятно, распределяя коров по крестьянским подворьям, преследовал цель избежать другого обвинения. Если бы коров сразу отдали в колхозы, из-за отсутствия кормов и помещений для их содержания мог иметь место массовый падеж. Тогда бы выдвинули обвинение в бесхозяйственности. А в крестьянских руках коровы оказались даже в лучшем уходе, чем дети.

Как же выживал Машеров со своей семьей в это время? Судить об этом мы можем только по воспоминаниям его родной сестры Ольги. Жаль, правда в них подается очень дозированно, вперемежку с ложью, а порой стыдливо прячется между строк.

Ольга рассказывает:

«Петр… иногда за своими делами забывал вовремя получить зарплату, тогда Поля ему деликатно напоминала. А он с виноватым видом говорил: „Ой, Поленька, прости, я совсем забыл“».

Однако, надо полагать, если бы совсем еще маленького ребенка нечем было кормить, Полина, как мать, закатила бы приличный скандал, а раз только деликатно намекала, что неплохо бы принести зарплату в дом, закрома в этом доме были далеко не пустыми. Впрочем, питание от зарплаты мало зависело. Не деньги были важны в первую очередь, а карточки. А снабжали партийных функционеров по наивысшей категории.

Несмотря на острый дефицит продуктов, к Машеровым частенько заглядывали гости. В основном это были друзья и товарищи по партизанской борьбе. В этих суровых условиях Полина должна была играть роль добродушной хозяйки. Всех обогреть и накормить, устроить на ночлег в маленькой двухкомнатной квартирке. Однажды вечером Петр привел своих витебских земляков, артистов театра имени Я. Коласа. Поля была в легкой панике: из продуктов, которые не стыдно поставить на стол в приличном доме, практически ничего не было. Только маленький кусочек сыра. Сыр по тем временам считался свидетельством роскоши и зажиточности. Выход из трудной ситуации нашла младшая сестра Машерова Ольга. Она предложила нарезать сыр тонкими ломтиками, так, чтобы тарелка не выглядела пустой. К сыру подали чай. Вот и все угощение.

С питанием еще некоторое время было трудно. Семья Машерова тогда насчитывала пять человек. Его младшие сестры Ольга и Надежда учились, а Полина воспитывала маленькую Наташу. Работал один Петр, и только у него была продуктовая карточка, у всех остальных — иждивенческие, на которые давали пару баночек каши-концентрата, изредка — банку тушенки на целый месяц. Поэтому, как утверждает Ольга, питались они в основном супами, борщами, кашами и картошкой [252] Пронько О. М. Указ. соч. С. 167. . Нередко все это однообразие разбавлялось куском мяса из лендзизовской (американской) тушенки, которой в качестве НЗ были завалены все военные склады Советского Союза, и куском сыра местного производства.

Зато семья Машерова могла похвастаться роскошью, недоступной для простого народа. Им установили телефон! Проблемы с телефонизацией квартир, как, собственно, и с наличием этих самых квартир, простые граждане испытывали вплоть до развала СССР в 1991 году. Конечно, номенклатурный аппарат эти проблемы обходили стороной.

Подтверждение того, что телефон в квартире Машеровых был, есть в воспоминаниях Полины Андреевны. Как-то после смерти Машерова она рассказывала:

«Только раз, когда Машеров работал в комсомоле, уже в Минске, вместе сходили в кино. Он позвонил мне и предложил сходить посмотреть фильм. Я разволновалась. Дочь была маленькая, поэтому никуда, кроме рынка, отлучаться не удавалось. Оделась… и по привычке схватила бидончик. Смешно, но только у входа в кинотеатр „Центральный“ заметила, что держу в руках этот несчастный бидон» [253] Антонович С. Петр Машеров. Жизнь. Судьба. Память. Минск: Юнацтва, 1998. С. 22, 23. .