Джеймс Бернс - Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями)

В 1942 году Рузвельт, в отличие от предпринятых четыре года назад энергичных усилий по «зачистке» политических противников, занимался выборами лишь в одном штате помимо Нью-Йорка. Это «великолепно оправданное исключение» — штат Небраска, где старина Джордж Норрис, весьма специфичный сенатор, друг президента и человек прогрессивных взглядов, сошелся в борьбе не на жизнь, а на смерть с консервативным республиканцем. Многолетняя поддержка Норрисом Рузвельта в периоды войны и мира, исключая случаи президентского покровительства отдельным политикам, снискала сенатору как неприятности, так и содействие. Президент заявил журналистам, что не изменит ни слова в том красноречивом ободрении Норриса, с которым выступил шесть лет назад в Омахе, в Аксарбенском колизее. Тогда Рузвельт говорил, что «...значение кандидатуры Норриса выходит за рамки штата и партии... это один из выдающихся пророков Америки... человек, которым руководит только его собственная совесть». Рузвельт послал Норрису копию той речи, добавив, что «если это сочтут изменой, то пусть каждый гражданин Небраски знает об этом».

Однако примеры такого красноречия и убежденности в ходе выборов в конгресс в 1942 году редки. Это довольно странная борьба за голоса избирателей. В сентябре, в разгар общенациональной выборной кампании, главы основных партий выключены из нее: Рузвельт — из-за того, что совершал неафишируемую инспекционную поездку по стране, Уилки — потому, что все еще находился в своем глобальном турне. Разлука не способствовала сближению двух партийных лидеров. Уилки вел переговоры с руководством союзников и нейтралов с присущими ему энтузиазмом и экспансивностью. Он советовал президенту в частном порядке осуществить поставки пшеницы в Турцию и публично высказался за открытие второго фронта в помощь России. Уилки неприятно удивило, когда он узнал в Чунцине, что Рузвельт посчитал его призыв к открытию второго фронта не заслуживающим внимания, и снова поразило, когда президент высмеял «стратегов пишущих машинок». Рузвельт стремился дать ясно понять, что он поддерживал миссию Уилки, а о втором фронте упоминал только для того, чтобы урезонить ретивых газетчиков. Однако недоверие в отношениях двух политиков особенно обострилось, когда в середине октября Уилки вернулся из поездки, и это не удалось загладить радушным приемом его в Белом доме.

Все лето и начало осени Хэдли Кэнтрил продолжал отбирать в Принстоне данные о политических настроениях по отношению к президенту. То, что он обнаружил, не внушало оптимизма. Во время формирования великой коалиции против «Оси» американцы стали высказываться за участие в войне несколько меньше, чем после Пёрл-Харбора. Во время войны против нацизма антисемитизм распространился в Америке несколько больше, чем до войны. При всем сочувствии администрации к неграм черные отдавали предпочтение в грядущих выборах республиканцам. Маргарет Мид оказалась права — люди хотели, чтобы их президент стал жестче, требовательнее к ним, общался с ними, чтобы это стало четко выраженной политикой.

Кэнтрил предупреждал президента — все это обещает неблагоприятный исход осенних выборов; но не был уверен, что проймет этими предостережениями Рузвельта, который все еще придерживался линии на уклонение от межпартийной борьбы.

Таким образом, выборная кампания, лишенная драматического столкновения антагонистов или четко очерченных проблем, дотащилась в ноябре до первого вторника после первого понедельника. Фактически каждый кандидат от любой партии поддерживал всесторонние военные усилия, планы на послевоенный период и часто даже Франклина Рузвельта, по крайней мере как военного лидера. Демонстрируя согласие по крупным политическим проблемам, политики занимались малозначащими вопросами, проявляли местные пристрастия, заигрывали с разными деятелями. Преобладала, по мнению журналистов, политическая летаргия. Некоторые сторонники с 1940 года Уилки поддерживали либеральных демократов, кто-то из сторонников «нового курса» предпочитал республиканцев, стоявших за вмешательство в войну, заурядным демократам; однако провозглашенная как-то партийная перестройка заглохла. Оставалось мало сомнений в итогах выборов. Специалисты в целом сходились в мнении, что республиканцы улучшат свои позиции в конгрессе, но не получат преобладания ни в сенате, ни в палате представителей.

— Надеюсь, вы довольны выборами! — воскликнула школьница, когда президент проголосовал в ратуше Гайд-Парка.

Увы, это было не так. В заявлении накануне выборов Рузвельт не сказал ни слова о демократах или республиканцах или даже о важности избрания кандидатов, поддерживающих военные усилия, — просто выразил надежду, что люди примут участие в голосовании. Но население и к этому отнеслось без энтузиазма. Процент участия в выборах оказался гораздо ниже ожидаемого, поэтому число голосовавших за республиканцев относительно выше. Кандидаты от республиканской партии набрали в конгрессе на 44 места больше, чем в прежние выборы, и приблизились (209 мест) вплотную к демократам (222 места). В сенате республиканцы завоевали 9 мест и, что более важно для их будущего, несколько губернаторских постов в больших городах. Потеряла свои места значительная часть приверженцев «нового курса», не получив ни слова поддержки от президента, от которого вели свое происхождение. Легко добились мест в конгрессе Хэм Фиш и много других консервативных изоляционистов. Две партии закрепили свои позиции на Капитолийском холме. Президентские республиканцы приобрели пару потенциальных лидеров национального масштаба после победы Эрла Уоррена в Калифорнии (он обошел когда-то грозного Кулберта Олсона), Дьюи в Нью-Йорке (опередил кандидата от коалиции демократов и представителей американской лейбористской партии). Из четырех партий только президентские демократы — партия Рузвельта — проиграли.

Приводились обычные объяснения причин такого исхода выборов со ссылками на военные условия: низкий процент участия в выборах; отсутствие молодежи, главным образом из числа сторонников демократов — они на войне либо на военном производстве; терпимость администрации к крайностям борьбы профсоюзов; инфляция; местные проблемы; тяготы военного времени. Президент подвергался критике за пассивность. Один комментатор язвительно заметил, что Вильсон созвал в 1918 году Демократический конгресс и потерял места в палате представителей и сенате, Рузвельт ничего не предпринимал и потерял вдвое больше.

Кэнтрил подытожил неблагоприятные для администрации данные о выборах. Главная причина успеха республиканцев — низкая явка избирателей; не мобилизован большой потенциал демократов в лице избирателей с низкими доходами и молодежи. Это обычная кампания по выборам в конгресс, на которую оказали сильное влияние большие проблемы войны и мира. Поднявшись над политическим противоборством, президент оберегал свой личный статус, но не сумел помочь людям обрести моральную стойкость и даже почувствовать твердое руководство. Теперь он сталкивался с возможностью образования коалиции между оппозиционными демократами и республиканцами в конгрессе.