Яков Смородинский - Воспоминания о Л. Д. Ландау

10. Ландау впервые ввел принцип комбинированной четности, согласно которому все физические системы будут эквивалентными, только если при замене правой системы координат на левую одновременно перейти от частиц к античастицам.

«У нас в гостях академик Л. Д. Ландау» — так называлась встреча известного советского физика-теоретика со студентами нашего института. Лев Давидович ответил на многочисленные вопросы наших студентов.

Конечно же, основная масса вопросов затрагивала современное состояние теоретической физики. Это вопросы касались работ В. Гейзенберга по теории элементарных частиц, проблемы элементарной длины, проблемы бесконечности Вселенной и «московского нуля» [91] «Московский нуль» — так называли вывод о том, что заряд электрона с ростом переданного импульса стремится к нулю. Это важный результат, показавший неполноту квантовой электродинамики.— Примеч. ред. .

Один из студентов просит академика рассказать о годах учебы, о встречах с зарубежными учеными.

«Родился я в Баку, начал свой рассказ Л. Д. Ландау, — вундеркиндом не был; учась в школе, по сочинениям не получал отметок выше троек. Интересовался математикой. Все физики-теоретики приходят в науку от математики, и я не стал исключением. В 12 лет умел дифференцировать, а в 13 — и интегрировать.

Потом поступил в Бакинский университет и занимался там одновременно на двух факультетах: физико-математическом и химическом. Так как вскоре этот университет был преобразован в пединститут, я в 1924 г. перевелся в Ленинградский государственный университет. Здесь мне пришлось сделать выбор: я стал заниматься физикой, о чем до сих пор не жалею.

На лекции в университет ходил два раза в неделю, чтобы встретиться с друзьями и посмотреть, что там делают. Но самостоятельно я занимался очень много. Университет окончил, когда мне было без двух дней 19 лет. Первая научная работа была опубликована в 1926 г. за полгода до окончания университета. После этого поступил в аспирантуру Ленинградского физико-технического института. Затем в течение полутора лет был за границей. Я был в Германии, Швейцарии, Дании, Англии, осмотрел Бельгию и Голландию. В Дании был трижды. Это путешествие имело громадное значение для меня, я перевидал всех великих физиков. Не виделся только, и теперь уже не увижусь, с Э. Ферми.

Со всеми, кого я видел, было приятно разговаривать. Ни в ком из них не было и намека на кичливость, важность и зазнайство. В. Паули и В. Гейзенберга хорошо знал. Встречался с П. Дираком. Последний не способен слушать, он может только говорить, но это не от кичливости, просто такой склад натуры.

Своим учителем считаю датского физика Нильса Бора. Именно он научил меня понимать принцип неопределенности квантовой механики. С Альбертом Эйнштейном встречался в Берлине, он произвел на меня большое впечатление. А. Эйнштейн не мог понять основных принципов квантовой механики. Этот факт поистине удивителен. Эйнштейн совершил революцию, создав теорию относительности, и в то же время не смог понять другой революции — не смог понять квантовую механику. Я пытался ему объяснить принцип неопределенности, но, как видно, безуспешно.

Почти не встречался с молодыми современными зарубежными физиками, видел только тех, кто был здесь, у нас в Союзе.

Кого я считаю крупнейшим теоретиком на Западе? Если говорить вообще, то это Альберт Эйнштейн, а сейчас крупнейший теоретик — Нильс Бор.

В начале 1931 г. вернулся на родину и работал в Ленинградском физико-техническом институте. Потом переехал в Харьков, где был около пяти лет. С 1937 г. работаю в Институте физических проблем».

Следующая группа вопросов: какая математика требуется молодому специалисту? Каков минимум теоретических знаний для начинающего научного работника?

«Надо изучать техническую математику: технику интегрирования, тензорные (значковые) методы, теорию функций комплексного переменного. Остальная математика не является ненужной. Например, бесселевы функции. Они нужны, но не всегда.

Математическая же лирика (теоремы существования, их доказательства и прочее) вообще не нужна.

Несколько слов о минимуме теоретических знаний для начинающего специалиста. Это в общем-то дело вкуса руководителя студента. Без руководства же войти в науку очень трудно, хотя и не невозможно.

Самый простой способ попасть в науку — вузовское образование. Вузовские требования, к сожалению, очень низкие.

Я изобрел некий теоретический минимум, который больше вузовского примерно процентов на 30.

Делать науку — трудная вещь. Освоение существующей теоретической физики для способного человека более легкая задача, чем собственная научная работа.

Желающему сдать теоретический минимум, о котором я только что говорил, предлагается сдать девять экзаменов: два по математике, из них один вступительный, и семь по теоретической физике.

Меня интересует, например, чтобы человек сумел проинтегрировать дифференциальное уравнение. Математическая же лирика для нас малоинтересна.

Для сдачи этих экзаменов никаких документов предъявлять не нужно. Каждый сдает столько раз, сколько пожелает. Хорошо работавшим в вузе нужно для сдачи всех экзаменов примерно месяца три. Для незнающего физики (был и такой случай в моей практике) потребуется год при условии, если сдающий эти экзамены ничем, кроме этого, заниматься не будет.

Никаких взаимных обязательств ни на кого сдача этих экзаменов не накладывает. Разве лишь на меня. Если я замечу способного юношу, то я считаю своим долгом помочь ему войти в науку.

Занимаюсь ли я педагогической деятельностью? Да. Я прочитал много курсов в МГУ. Сейчас заканчиваю там чтение обыкновенной классической механики.

Когда выйдет следующий том теоретической физики? Следующий том — „Квантовую механику“ — сдадим в печать к лету. „Релятивистскую квантовую механику“ еще не начали писать».

Задаются очередные вопросы: как вы относитесь к теории Н. А. Козырева? Действительно ли в Америке изучали антигравитацию? Расскажите о летающих тарелках.