Марат Гизатулин - Булат Окуджава. Вся жизнь — в одной строке

Куда там! Директор и так и сяк, но все его слова — как об стенку горох! Ну, ничего, Михаил Илларионович ещё отыграется…

И тут мы подходим к очень важному вопросу. Каким же всё-таки учителем был Булат Шалвович Окуджава — хорошим или плохим? Вот именно так — хорошим или плохим, потому что средних оценок здесь не может быть, и вот почему. Дело в том, что, по мнению большинства его бывших коллег, и здесь, и в предыдущей школе (забегая вперёд, заметим, что и в следующей, в Калуге, да и дальше тоже) — педагог он был весьма и весьма неважный. А некоторые просто говорили — тихо так, доверительно — что педагог он был никакой.

Может, потому и любили его ученики?

Но вот воспоминание одной из учениц восьмого класса Высокиничской школы, где Окуджава был, кстати, классным руководителем, — Валентины Александровны Левиной:

— Вечно опаздывал он чегой-то… Такой… ну, не хочу сказать, хороший человек. Стенгазету в стихах выпускал. Ходил в свитерке в таком, в водолазочке, и пиджачок. Худенький, чёрненький. И мы, по-моему, чуть ли не неделю учили, как его называть: «Булат Шавлович». Так и не выучили…

И вот это вылетевшее словечко такой говорит о нём как о человеке не вполне серьёзном, что ли.

Оказывается, и некоторым ученикам он представлялся каким-то не вполне серьёзным. И даже эта запомнившаяся форма одежды учителя, и внешность его — тоже дополняли в глазах ученицы неблаговидный образ.

В Высокиничах он действительно совсем недолго проработал. Но если доверять памяти этой ученицы (а не доверять я оснований особых не вижу — она хорошо помнит многие события тех лет), выходит, что он и в эти-то четыре месяца не всегда приходил на урок — часто его заменяла супруга. А после увольнения Булата из школы русский язык и литературу в этом классе вообще стала вести Галя.

На вопрос: «Ну, и кто лучше преподавал — Галина Васильевна или Булат Шалвович?» — Валентина Александровна Левина отвечает:

— Вы знаете, мне Галина Васильевна как-то лучше нравилась… А он, чего там, — придёт, а то и не придёт, наездами. Правда, правда. Ну, я не говорю, он действительно много рассказывал, вспоминал своё…

Ах, вот оно что! Оказывается, он и это-то короткое время, что довелось ему работать в Высокиничах, грубо говоря, «сачковал»! Так что неудивительно, что некоторые ученики не только не запомнили хорошо своего мимолётного учителя, но даже имени его не успели толком выучить.

Тут я должен напомнить читателю, что в самом начале учебного года Галине Васильевне не досталось часов по специальности и она вынуждена была преподавать географию. И очень может быть, что Булат специально, когда у Гали были свободные часы, посылал её в класс вместо себя, чтобы она не потеряла квалификацию.

Другая тогдашняя ученица Булата Шалвовича, Валентина Алексеевна Титова, помнит по-другому, хотя он не был классным руководителем в её классе:

— Мы в 5 А были, а он был классным руководителем в 5 Б [38] Это ошибка. В 5 Б классным руководителем был П. Б. Грудинин. . С ним было интересно, он и на переменах с нами общался и играл. В волейбол он играл со своим классом, это не наш, а параллельный. С ними он и в походы ходил, в лес, на речку. Мы им так завидовали. А у нас классным руководителем старенький был учитель, Иван Григорьевич (Новиков. — М. Г. ).

Но не только этим запомнился Титовой недолгий учитель русского языка и литературы. Помнит она и каким строгим он мог быть:

— Заходит в класс, сначала смотрит, какой порядок в классе. Если что-то не так, например, бумажка на полу, он вызывал дежурного и какого-нибудь другого ученика. Другого ученика он просил устранить непорядок, а дежурному говорил:

— Сейчас он уберёт всё, а ты посмотри, как надо. Потому что завтра ты снова будешь дежурным.

И на внешность учеников обращал внимание — ну, там, рубашка не застёгнута или ещё что-то. И сам одевался очень аккуратно.

Он был и строгий, и добрый, всё у него было. Требовательный был, конечно, хотел, чтобы мы его предмет знали хорошо. Некоторых наказывал, оставлял после уроков. Я-то не оставалась, у меня русский язык и литература неплохо было, он мою тетрадь даже показывал другим ученикам в качестве примера.

А потом прошли годы, это уже, наверное, году в 1966 было, я на кухне слышу вдруг по радио его имя и очень удивилась. Потом я детям своим рассказывала, кто меня учил в школе.

Валентина Алексеевна помнит имя хозяйки дома, где квартировала тогда семья Окуджава:

— Хозяйка дома была тётя Шура Лазарева.

И ещё с одной его бывшей ученицей нам довелось поговорить, с Ниной Сергеевной Зуевой. Так она вообще почти на все вопросы отвечала: «Не помню». Единственное, что запомнила, это контраст между супругами Окуджава:

— …Вот он такой был тёмненький, чёрненький, а она такая была светленькая… симпатичная женщина.

Мучил я её, мучил, и наконец она не выдержала и спросила недоумённо:

— И зачем он вам понадобился, покойник?..

Ну что ж, кое-какие мнения мы уже знаем, теперь неплохо бы посмотреть, как же он сам оценивал свою работу учителем. Оказывается, сам о себе впоследствии он вспоминал тоже по-разному. Причём часто не очень лестно, что, впрочем, ни о чём не говорит — известно, как самоедски он оценивал себя прошлого с высоты прожитых лет.

В одном интервью на вопрос, нравилось ли ему работать в школе, он ответил с предельной откровенностью, не оставляющей никаких, казалось бы, возможностей для дискуссий на эту тему:

Школу, честно говоря, я не любил — за консерватизм, да и учителем был плохим [39] Окуджава Б. Ивана Ивановича в самом деле звали Отаром Отаровичем: [Встреча в ред.] // Молодой ленинец. Калуга, 1990. 8 дек. (№ 49). С. 3. .

Вот в этой-то фразе, наверное, и есть ответ, почему он был «никаким» учителем — ему претил консерватизм, царящий в то время в школе, как и везде, собственно.

А так вспоминает школу другой калужский писатель, Сергей Васильчиков, приехавший в калужский край в том же, 1950 году, как и Булат, — тоже, между прочим, преподавать русский язык и литературу:

Говорить о преподавании литературы в школе в ту пору скучно. Она была настолько политизирована, искалечена вульгарной социологией, что больше походила на некую политграмоту [40] Васильчиков С. Калужанин // Калужская застава: истор. — краевед. альм. Калуга: Изд-во Г. Бочкарёвой, 2001. С. 127. .

Вот оно, ещё более точное объяснение, почему Окуджава был «никаким» учителем. Ну не хотел он, не мог учить детей по такой программе!

Я считаю — тогда это уже во мне созрело, — что в школе не столько надо давать знания, сколько пробуждать интерес, приобщать, обучать навыкам приобретать знания самостоятельно [41] Окуджава Б. Если бы учителем был я: Небольшой монолог в канун первого сентября // Лит. газ. 1995. 30 авг. (№ 35). С. 6. .