Марат Гизатулин - Булат Окуджава: «…От бабушки Елизаветы к прабабушке Элисабет»

Ашхен освободилась одной из первых, 6 июля 1954 года одновременно с Ольгой Шатуновской.

К. П. Чудинова рассказывает в своих воспоминаниях:

В 1954 году, ещё до общей отмены ссылки, Шатуновскую вызвали в Москву, где сразу реабилитировали и восстановили в партии. После встречи с Н. С. Хрущёвым её направили работать в Комитет партийного контроля. Здесь она всемерно стала помогать скорейшему освобождению и полной реабилитации очень многих товарищей.

Тем же занялась и Ашхен.

Вернувшись в Москву, она сначала остановилась у Сиро.

Сиро никогда не рассказывала Аиде о судьбе Ашхен и её семьи. Дома вообще не говорили о политике. Дочь была уверена, что мама очень далека от размышлений на политические темы. И поняла, что это совсем не так, только в августе 1991-го, когда в стране случился переворот. Сиро вошла в комнату и непривычно строго сказала дочери: «Ты должна немедленно уехать, иначе тебя арестуют». Дочь изумилась: «Мама, кому я нужна? У них там своих дел полно и есть, кого арестовывать». — «Ты не понимаешь, как это происходит, — ответила Сиро, — в Кремле арестуют кремлёвских, в Москве — городских, а в Академии — академических, тех, кто кому-то неугоден». Вот с чем она жила…

В том же 1954-м Ашхен дали прекрасную двухкомнатную квартиру в новом доме на Краснопресненской набережной, 5 ноября она была восстановлена в партии, а в апреле 1955-го реабилитирована.

СПРАВКА

Дело по обвинению Налбандян А. С., осуждённой особым совещанием, пересмотрено Военной коллегией Верховного суда СССР 16 февраля 1955 г.

Постановление Особого совещания от 11 июля 1939 г. и от 25 июня 1949 в отношении Налбандян А. С. отменены и дело за отсутствием состава преступления производством прекратить.

Председатель Военной коллегии Верховного суда Союза СССР

Генерал-лейтенант юстиции (А. Чепцов)

28 февраля 1955 г.

Сестре Сильве: «Моей любимой Сивошечке от Ашхен». 15 апреля 1954 г. Г. Красноярск

За убитого мужа и растоптанную жизнь Ашхен Налбандян была вознаграждена персональной пенсией. Её взяли на работу экономистом в Управление общественного питания Мосгорисполкома. Теперь она снова в почёте, участвует в подготовке к ХХ съезду партии и участвует в его работе.

Снова воспоминания К. П. Чудиновой:

В числе группы вернувшихся из ссылки товарищей я получила гостевой билет на XX съезд партии. Сидим вместе на балконе: Берта Ратнер, работавшая перед арестом в ЦК, бывший секретарь Коминтерновского райкома Москвы Михаил Рутес, бывший секретарь Харьковского обкома Александр Осипов, бывший помощник секретарей МК Хрущёва и Марголина (погибшего на Украине, куда его перебросили в 1937 г.) Иван Алексахин, Ашхен Налбандян, ещё несколько человек. Обнимаем друг друга, целуемся, вспоминаем погибших.

Вскоре Ашхен посылают в командировку, никак не связанную с её новой должностью.

Ольга Шатуновская вспоминала:

Вскоре после XX съезда были созданы специальные комиссии ЦК партии и Верховного Совета, каждой из которых поручалось выехать в один из лагерей и на месте решить вопрос об освобождении необоснованно осуждённых. В состав каждой комиссии включался и один из старых партийцев, по большей части из недавно реабилитированных. В такую комиссию вошла и я [37] Здесь и далее: Шатуновская О. Г. «Долгий ящик XX съезда» // Общ. газ. 1997. 10 апр. (№ 14). .

Вот в составе такой правительственной комиссии в качестве старого партийца из недавно реабилитированных Ашхен Налбандян направляется на Урал с мандатом:

2 апреля 1956

№ 105

УДОСТОВЕРЕНИЕ

Настоящим удостоверяется, что тов. Налбандян А. С. указом от 24 марта 1956 г. утверждён членом комиссии президиума Верховного Совета СССР по Северо-Уральскому ИТЛ для рассмотрения дел на лиц, отбывающих наказание за политические, должностные и хозяйственные преступления, и дел осуждённых несовершеннолетних, содержащихся в трудовых колониях. Удостоверение действительно до 1 октября 1956 г.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР (К. Ворошилов)

Секретарь Президиума Верховного Совета СССР (Н. Пегов)

Через много лет Ашхен Степановна рассказывала об этой командировке:

Я посетила почти все лагеря Северного Урала. Там встречалась с множеством людей, которые говорили о своей невиновности. Много было женщин-колхозниц, арестованных за горсть зерна, ведро картошки.

Тем временем дело мужа, конечно, тоже пересмотрели. Приговор отменили. Жалко, смерть отменить нельзя.

Осенью 1956-го Ашхен окончательно вернулась в Москву. В это же время из Калуги перебрался в Москву и её старший сын. Булату с женой и сыном Ашхен выделила отдельную комнату в своей новой квартире, другую занимал Витя, а сама она спала на кухне. Но Булат недолго пожил с мамой и вскоре переехал от неё в съёмную квартиру. И не столько из-за тесноты — по тем временам это были роскошные жилищные условия, — просто из всех обитателей квартиры уживчивым характером была наделена только невестка Галя. Но вот её-то как раз и невзлюбила свекровь. Хотя, не будь Галины, сыновья с матерью всё равно не смогли бы долго жить вместе, как и показало будущее.

Оставшись вдвоём, Ашхен с Виктором прожили в этой квартире ещё много лет, но так и не сумели наладить тёплых семейных отношений, и здесь, видимо, виной был совсем уж сложный характер Вити — Ашхен-то с годами становилась всё мягче и безропотней в отношениях с сыновьями. Она безумно их любила, но они выросли без матери, пусть и не по её вине, и какая-то ниточка между ними давно и безнадёжно порвалась. Ашхен страдала, видя, как не может устроиться личная жизнь её младшего сыночка, ей очень хотелось как-то помочь ему, обогреть его материнской любовью. Но Витя, лишившийся родителей в трёх-четырёхлетнем возрасте, не мог помнить тепла отчего дома, и теперь его тяготила и раздражала материнская опека. В конце концов, дело закончилось тем, что он настоял на размене их прекрасной двухкомнатной квартиры в центре на две однокомнатные.

Оставшись одна, Ашхен нашла утешение в младшем внуке, сыне Булата от второго брака. Новая жена Булата сумела произвести на свекровь хорошее впечатление.

Но это всё потом, а сейчас, в феврале 1959 года, Ашхен окончательно вышла на пенсию.

В 1977 году Сильвия Степановна и Николай Иванович по настоянию Зураба переехали в Москву, где с семьёй давно уже жил он сам. Тяжело им было оставаться одним в Ереване на старости лет. Тогда в Москве прописаться было непросто, если не сказать — невозможно. Помог двоюродный брат Сильвии Дмитрий Аркадьевич Налбандян, Герой социалистического труда, народный художник СССР, лауреат Сталинских и Ленинской премий, прославившийся портретами генсеков и их приспешников от Сталина до Брежнева. Этот самый известный и обласканный советский художник был сыном Аршака Налбандяна, второго сына Егисапет и Мкртича, о котором было упомянуто в самом начале.