Полина Жеребцова - Чеченский дневник 1994-2004гг. Муравей в стеклянной банке

– Что случилось с тобой? – спрашиваю.

– У меня красивые волосы были, – говорит она. – Но люди их запачкали. Грязью вымазали. В луже мою косу намочили. А потом сказали, что волосы грязные и я сама в этом виновата. А я не виновата. И убили они меня и моего ребенка. И никто не вступился. Муж мне не поверил.

– Постой! – говорю. – Чем тебе помочь?

– Ты помогла. Ты меня послушала и поверила. Спасибо.

И пошла дальше, волоча по земле грязную мокрую косу каштановых волос.

Вечер.

Явилась девушка, что вчера приходила. Мама ей торопливо сунула фото. Сказала:

– Извини. Сестра твоя мертвая.

Девушка заплакала, стала деньги давать. Мама не взяла.

– У нее каштановые волосы были? – я спросила.

Мама давай орать:

– Иди отсюда! Тут взрослые говорят!

А девушка сказала:

– Да, у нее была длинная коса. Почти до земли! Мы очень гордились, что у нее такие волосы. Последний раз в октябре соседи видели, как ее в машину посадили: муж, его дядя и брат мужа. Она вырывалась, не хотела с ними ехать.

Девушка все ждала:

– Вы не знаете, кто убил?

– Мы договорились, что вы уйдете. Я много лет не гадаю.

Мама подвигала ее к двери, а я хотела что-то еще сказать, но не сказала. Но точно я знаю, люди оговорили ее сестру.

30.03.

Сильный ветер. Ураган!

Мама ушла. Буду убирать в доме. Одной мне как-то не по себе. Опять в квартире чепуха какая-то: мебель стучит, шаги, и никого…

Тетя Марьям жаловалась, что видела кошку, а потом та растворилась в воздухе! И все жалуются на какую-то чертовщину. Молимся – проходит, а потом всё заново. Дядя Хамзат носит «Джейн» – это молитва такая, чтобы злые духи не шутили с человеком.

И мне Руслан написал. Я тоже ношу «Джейн». Ее зашили в кожаный треугольник. Туда же мама положила крестик. Это мне так сделали после сна о смерти, когда она меня преследовала.

Хоть бы никто не пришел бить наши двери! Я перечитала книги о созвездиях.

Поля

02.04.

Снились страшные сны. Я кричу и просыпаюсь. Снова снится война. Самолет бросил бомбу, а я под завалами, как те русские старики, в центре города. Камни давят на грудь, я кричу. А вылезти не могу. Начинаю умирать, медленно задыхаюсь. Просыпаюсь в холодном поту.

Я ходила домой к Хейде. Но мне сказали:

– Хейды нет!

Все врут. Я уже стала бояться за нее. Пойду в ее школу. Расспрошу ее одноклассников: может, они что помнят или видели? Где она?

Мама опять не торгует, лежит дома. У мамы больное сердце.

Поля

03.04.

12:30. В Хейдиной школе сказали, что она у отца, и дали мне адрес. Я нашла его дом. Он живет по улице Бородина. Вышла вторая жена:

– Нет здесь Хейды! Уходи.

Пошла опять в дом напротив – в квартиру, где Хейда жила у дяди с мамой и братиком. Дядя ее мне ответил:

– Она здесь больше не живет!

И хлопнул дверью.

Значит, я больше ее никогда не увижу? Что же делать? Помню, она говорила, какие-то дальние родственники ее живут в Октябрьском районе, но точный адрес их неизвестен.

Если Эрик тоже не вернется, то это будет выстрел в упор. Хейда, вернись. Пожалуйста. Вернись в мою жизнь.

22:00.

Я заболела. Патошка принесла таблеток, а потом позвала играть в прятки.

Вышла на улицу. Солнечно. Красиво! Во дворе играли в прятки: Ислам, Казбек, Патошка, Хава и мальчик Ильяс. Поиграла с ними немного. Мальчишки уже взрослые, а всё как малыши. Бегают, пищат.

Лунет сегодня с ними не играла, и поэтому Патошка позвала меня. За ней всячески ухаживал Ислам. Патошка на него злилась, так как бегает на свидания с Ильясом. Но Ильяса любит Лунет из дома напротив, и поэтому Патошка с ней поругалась.

Хава уныло сообщила, что у нее никого нет. Смех просто. Хава – самая красивая девчонка в нашем дворе.

Поначалу, когда я пришла играть в прятки, народ возмутился против «русской заразы», но неожиданно Ислам стал за меня заступаться. Он водил, когда была моя очередь, обращался ко мне «сестра» и всячески угождал Патошке. Ведь это она меня пригласила!

Лунет злобно выглядывала с балкона. Думаю, она завтра появится. И меня уже никто не позовет.

04.04.

В школу не хожу. Температура. Горло болит. Страшно трещит голова от жара. Лежу в кровати. Мама ругается.

Патошка помирилась с Лунет и не пришла ко мне. Мир стал подлее.

Поля

07.04.

(Хотя я не уверена.)

Ухо болит. Инфекция. Высокая температура. Мама орет, не переставая, и выгоняет из дома, и ругает, и ничего не делает, чтобы мне помочь. Я у нее «неблагодарная скотина» и «зараза». Именно из-за меня она не купила себе новую куртку. Ведь она разорилась, покупая мне лекарства из-за ангины! А я пошла играть с Патошкой и «еще сильнее заболела и сама виновата». Еще мне в упрек было сказано, что денег я ей не приношу. Не торгую на рынке из-за болезни. А я обязана покупать еду и содержать дом! «Как дети в царское время», – цитирую родительницу. В общем, концерт по заявкам.

Сегодня я сама кое-как встала и поплелась за четыре остановки пешком в больницу № 9. Зашла. Люди так удивленно смотрели, что девочка одна пришла, без родителей.

Я постучала в какую-то дверь и сказала, что мне нужен врач. Меня приняли. Посмотрели горло и уши. Спросили, есть ли у меня деньги на лекарство. Я сказала, что нет. Я ведь не работаю сейчас, не торгую на рынке, денег нет ни копейки. Меня посмотрели – сказали, в горле и ушах сильное воспаление и нужно в больнице лежать, спросили, есть ли у меня родственники, которые это оплатят. Я молча поплелась на выход. Девушка-медсестра догнала меня в коридоре. Сказала:

– Спрячь! А то мне попадет от врача. Это пенициллин! Попроси кого-нибудь, пусть тебе уколы делают!

Медсестре лет восемнадцать, она чеченка. Я сказала ей:

– Баркалла. (Это по-чеченски «спасибо».)

К пенициллину нужно еще специальную воду, чтобы разводить. Денег у меня нет, а мама не дает. Пойду завтра на рынок – продам свои книжки. Куплю воду, чтобы разводить лекарство.

Все сильно болит.

Вечер.

Приходила Хейда!!! Мой самый большой друг. Она не побоялась прийти, узнав, что я заболела. Все это время Хейда была в горном селе. Учила арабский.

– Немного и английский знаю! – похвалилась она.

Завтра Хейда навсегда уезжает. Родные где-то купили дом ее матери, ей и братику. Далеко-далеко. Хейда пришла ко мне попрощаться. Но я обрадовалась очень – даже температура прошла. Я верю, что, если не подохну, мы обязательно увидимся еще когда-нибудь! Хейда, милая, я всегда буду помнить, как мы дружили. Как нас ссорили, но мы мирились назло всем! Я верю в удачу. Может быть, и в любовь когда-то поверю.

До встречи с тобой, Хейда!

П.

12.04.

На улицу не выхожу. Никого не вижу. Ни друзей, ни врагов.

Мама взялась делать уколы. Делает. Еще три, и ура!

На бабушку Тосю вчера на улице напали – отобрали все ценные вещи. Твари!