Полина Жеребцова - Чеченский дневник 1994-2004гг. Муравей в стеклянной банке

Вроде как я должна была испугаться, но на меня будто что-то нашло. Будто в голове что-то взорвалось. Я остановилась и сказала:

– Вы можете меня убить. Да. Но я буду драться до последнего вздоха. Я не сойду с этого места и кинусь на первого, кто сделает шаг!

Махнула веткой перед их лицами. Ветка просвистела. Народ дрогнул и отшатнулся.

– Вам лучше убить меня. Потому что, если не убьете, я вас покалечу. Я проткну вам глаза и расцарапаю щеки. Нечего мне терять! Ничего у меня в жизни нет! Но я могу хоть ее защитить!

– Ты чокнутая! Сумасшедшая! Ты же даже имени ее не знаешь! – сказала Лурье-Львица, а потом отдала приказ своим: – Уходим отсюда. Жеребец взбесился!

Линда бросила камень. Но мимо.

– Вот наглая русская тварь! Чтоб ты сдохла! – заорали Яха и Тара, но покорно пошли за Лурье-Львицей.

Остальные пошли за ними. Старшеклассники посмотрели, что наши бандитки уходят, пожали плечами и тоже стали расходиться. Новенькая стояла в парандже и все так же молчала.

– Как тебя зовут? – спросила я по-русски.

Она не ответила. Я решила, что она не понимает по-русски.

– Ха це ху ю? – спросила я по-чеченски (Как тебя зовут?).

– Латифа, – ответила девочка.

– Почему не убежала? Тебе не было страшно?

– На все воля Аллаха, – сказала она.

«Вот кто сумасшедший», – подумала я и пояснила:

– Они могли тебя избить!

Она повторила:

– На все воля Аллаха.

И пошла к школьным воротам. А я осталась стоять столбом. Уже выходя из ворот, девочка обернулась и крикнула:

– Баркалла! (Спасибо!)

П.

02.05.

За бабой Тосей гоняются, чуть не убили ножом – еле увернулась. Из-за ее дома. Дом опять себе забрали какие-то чеченцы. Ехать бабе Тосе некуда. Эрика и Сашку еле пристроили у родных. Негде жить. Ни комнат, ни помощи власти не дают.

Баба Тося ночевала у хороших соседей-чеченцев. Они ее спрятали. Не дали убить.

Сейчас она ждет моего отчима Руслана. Он объявился. Опять поедет разбираться за бабу Тосю с теми, кто захватил ее жилье и имущество. С Русланом обещали пойти дети тети Марьям и Мансур.

Что думает тетя Аля? Уехала с детьми, а свою старую маму оставила. Ведь ее могут в любую минуту убить! Баба Тося плачет и трясется.

По поводу того мужика, что ломился и орал, удалось выяснить: оказалось, его прислала с маминой работы, из кафе, женщина Хадиджа. Это ее любовник.

По мнению некоторых, всех русских надо убивать, а квартиры себе забирать. Хадиджа настроила своего любовника против моей мамы. Мама узнала это от тети Марьям и тети Тамары. Пошла к Хадидже и устроила скандал. Сказала, что Руслана к ее детям пришлет. Пусть постучит в двери и попугает их.

Чеченцы Эдик и Арлет, хозяева кафе, мою маму поддержали и сказали, что всякие горные бараны понаехали и теперь всем нормальным людям житья нет.

Поля

04.05.

Баба Тося и Руслан возили меня к доктору в больницу № 9. Уши и горло доктор посмотрел: воспаление проходит. Слава богу!

Бабе Тосе Руслан разрешил жить у нас. Сам ходит ночевать к другу в нижние дома. Она очень боится.

05.05.

Была в школе. Пошла утром с Лунет, Патошкой и Хавой. Не специально, конечно. Просто дорога одна и школа одна. Так и пошли.

Хава успела сообщить всем, что папа моего папы – чеченец и поэтому мы с ней снова подруги. Бред, конечно. Патошка – аварка, Хава – ингушка, Лунет – чеченка.

Лунет, как всякая вредина, стала задираться. Навстречу шел наш сосед дядя Валера. Я поздоровалась с ним, а остальные девочки – нет. Лунет давай высказываться:

– Он тебе кто? Зачем с русским здороваешься?! У тебя русский друг! Ха-ха!

А я ответила:

– Это наш сосед. С соседями, чтоб ты знала, нужно здороваться, а не быть невежами.

После этого Патошка стала оправдываться, что она дядю Валеру не заметила, а Хава схитрила – она молча кивнула. Лунет разозлилась.

– А твои соседи: тетя Марьям и ее дети – ваххабисты! – бодро сообщила она.

– Что за бред?!

– Они водку не пьют и не воруют! Значит, ваххабисты! – продолжала визжать Лунет все сильнее.

– Нет!

– А вот и да!

– Кто такие эти ваххабисты?

– Бандиты! Мне мама сказала! – пищала Лунет. – Их можно вычислить сразу. Если видишь, что человек не пьет водку и не ворует, а молится все время, это ваххабист!

– А в чем опасность?

– Они хотят изменить мир! Это они придумали, чтобы не было елки на Новый год, а был шариатский суд!

– А при чем тут мои соседи?

– Ну… Они не пьют водку. Это подозрительно. А вот мой дядя пьет. Мы – нормальные люди!

В общем, ерунда какая-то. Так мне толком не удалось выяснить, что это за обзывание такое – ваххабисты – и в чем подвох. Я осталась при своем мнении, а остальные при своем мнении.

Не внушает мне доверия эта Лунет с ее пьющим дядей.

П.

06.05.

Привет!

Начинаю новую тетрадь словами: Мои поступки и дела

14:00. Пришла из школы. Меня уже караулила баба Тося. Обедать хотела. Я покормила ее.

Баба Тося невероятную вещь провернула, оказывается. Когда в последний раз «захватчики» бабу Тосю зарезать собирались, она туда не зря вернулась. Она знала, где спрятаны документы на дом! Нашла их, а «захватчики» не нашли. Баба Тося уже собиралась бежать с важными бумагами, как явились те, кто там сейчас живет, и бросились на нее с ножом. Но не догнали.

И теперь баба Тося продала свой дом! Другим чеченцам. Она взамен на деньги отдала им документы как хозяйка. И одни чеченцы теперь выгоняют других, а баба Тося продолжает прятаться в нашей квартире. Пока мы все это обсуждали, кто-то явился и стал в нашу дверь стучать. Я открыла – думала, мама или отчим, а там незнакомый мужик. Баба Тося его увидела и побежала бегом мимо него на второй этаж, в квартиру своей дочки Али. Там спряталась.

А я осталась одна. Сказала мужику:

– Я вас не знаю. Уходите!

Захлопнула дверь. Он орет на весь подъезд:

– Ты что, меня не знаешь? Я с твоей матерью вместе работаю!

Вот врун! С мамой одни тетеньки работают – пирожки жарят и продают в кафе. Хозяйка, Арлет, с ними, а дядя Эдик только воду, масло и муку привозит.

Что нужно незнакомцу? По-моему, это опять женщина Хадиджа с маминого кафе кого-то прислала. У нее нет дома в Грозном, только в горном селе, и она со своими дружками хотят напугать какую-то русскую семью, а квартиру в Грозном себе забрать.

Прошло двадцать минут! Пишу я, значит, тебя, Дневник, и слышу, в нашем подъезде как соседка тетя Марьям с дядькой ругается. Пошла, дверь открыла. Тетя Марьям говорит:

– Вот, пошел он!

Я:

– Кто он?

– А который от Хадиджи!

Мужик услышал, назад повернул и как заорет:

– Я вам головы оторву!

А я этого человека первый раз вижу!

– Что вам нужно? – спрашиваю.

– Хадиджа хорошая, Хадиджа меня прислала…

– Какая еще Хадиджа?!