Александр Вишневский - Дневник хирурга

Вспомнил о девушке со стертыми ногами; простить себе не могу, что не помог ей.

9 июля

По-прежнему невыносимая жара. Мы все пыльные, грязные, потные. Дегтяренко предложил съездить в Бердичев помыться и отдохнуть. Я согласился. Подъезжая к городу, услышали пулеметные очереди и решили, что это по обыкновению стреляют с самолетов, но когда наша машина подъехала ближе, от людей, бежавших навстречу, узнали, что Бердичев занят немцами. Купание пришлось отменить.

Теперь, взяв Бердичев, противник почти полностью окружил нас. В Хмельники вернулись в двенадцать часов дня. Здесь встретили начсанарма 6-й армии. Он сообщил, нам, что потерял своего армейского хирурга, но не жалеет об этом, так как «хирургия теперь не нужна». Неприятно слушать это. Какая-то помесь растерянности с недомыслием.

Наконец добрались до штаба. О том, что Бердичев в руках немцев, здесь не хотят и слышать. Направили одного из командиров, чтобы уточнить обстановку. Все ждут какого-то стратегического маневра, который лишил бы немцев возможности окончательно нас окружить.

Наш госпиталь в Хмельниках работает нормально. Вечером еще раз съездил туда, осмотрел раненых. У штаба стоят несколько танков. Вся надежда в случае чего на них.

Бесконечный поток людей и танков движется в разных направлениях. Где-то стреляют. В штабе с минуты на минуту ждут приказа о передислокации, а приказа все нет. Многие утверждают, что уходить уже некуда. Насмотревшись на все это, почувствовал, что чертовски устал. Завернулся в шинель и лег прямо на землю под высокой сосной.

10 июля

Ночь прошла спокойно. Утром проснулся по сигналу «Воздух!», но самолеты оказались нашими.

Встретил капитана – помощника начальника разведки нашей армии. Накануне он лежал во ржи в районе Бердичева, наблюдал за продвижением немецких колонн. Два часа непрерывно шли колонны грузовых машин с мотопехотой. Впереди каждой колонны, в легковой машине, командир. В кабине грузовика рядом с водителем – унтер-офицер. Колонны двигаются, как на параде, держа правильные интервалы. Все это мало утешительно…

Госпиталь в Хмельниках мы пока оставляем на месте с тем, чтобы он обслуживал наши части, если попадем в окружение. Все утро в различных направлениях двигаются беспорядочные группы войск. Вчера прибыли еще два эшелона с ранеными. Многие из них – бойцы железно-дорожных войск, которые взрывали железную дорогу сразу же после отхода наших частей.

Живем в лесу, палаток нет. Каждый ютится у своей машины. Лагерь замаскирован ветками, машины вымазаны грязью. Отправился в госпиталь. Сегодня часть раненых отсюда эвакуирована, в том числе и тот, которому я репонировал выпавший желудок. Прощаясь, дал ему свой московский адрес – если выживет – пусть пишет. Решил со всеми интересными ранеными, которых буду оперировать, поступать так же, с тем чтобы после войны узнать об их судьбе.

Проконсультировал тяжелораненого: его, как он сам рассказывал, переехала гаубица. Я диагностировал перелом тазовых костей с внебрюшинным разрывом мочевого пузыря. Сильнейшая мочевая инфильтрация брюшных стенок. Велел вскрыть и дренировать мочевой пузырь, а также сделать два боковых разреза брюшной стенки, которые бы сходились к мочевому пузырю и углублялись до предпузырной клетчатки. Все ткани были настолько пропитаны мочой, что после разрезов из них текло, как из ручья.

Немцы бросают с самолетов листовки с пропусками в плен. Мы ими пользуемся совсем для других целей.

В Хмельниковском госпитале отругал врача, который эвакуировал раненого с переломом бедра, прибинтовав ему одну ногу к другой. А между тем рядом полно досок, с помощью которых можно было бы отлично иммобилизовать конечность. Приказал за неимением стандартных шин изготовить шины из досок и впредь ими пользоваться.

Вечером оперировал одного старшего лейтенанта. У него перфорация язвы желудка. Оперировал в темноте. Санитар зажигал одну спичку за другой, жег бумагу, свернутую в трубки, и при этом «освещении» пришлось делать операцию, требующую довольно точных движений. Язву удалось найти быстро. Наложил двухрядный шов. Операция прошла благополучно. Она напомнила мне операцию во время финской кампании, когда на Ухтинском направлении мне как-то пришлось оперировать только что раненного в живот врача-хирурга Леенсона. Но тогда все-таки была семилинейная лампа. По-видимому, хирург на войне не должен складывать своего оружия даже в самой сложной обстановке.

Если благополучно выйдем из окружения, отступать будем на Киев.

В лесу, около машин, нарыли много щелей. Глядя на них, вспомнил Халхин-Гол, когда из такой же вот щели, за день до заключения перемирия, наблюдал последний воздушный бой. На наших глазах тогда один за другим загорались и падали японские самолеты.

Ведущий хирург госпиталя в Хмельниках – заслуженный врач Татарской республики – М. И. Иевлев. Он хорошо знаком с нашими методами – местной анестезией, новокаиновой блокадой и лечением гнойно-воспалительных процессов и ран масляно-бальзамической повязкой. Сам он отлично оперирует, работает не покладая рук. Хирургическая сестра – в пару ему – быстрая, энергичная.

Брожу по территории штаба. Двое каких-то мальчиков ползают по земле, собирая остатки еды. Жалко детей, они самые беспомощные и пожалуй, самые несчастные во время войны.

Сегодня для усиления нашей охраны пришли два тяжелых танка.

Впервые увидел, как они ломают деревья.

Удивительный у нас народ! Некоторые разговоры прямо поражают. «Ну что же, окружат – пойдем в партизаны». В этих «партизанских» настроениях кадровых командиров мне видится какая-то слабость. Но вместе с тем есть в них, бесспорно, свидетельство силы. Никто, даже в самом тяжелом положении не помышляет о сдаче в плен, не боится невзгод, а самое главное – никто не сомневается, что в конце концов мы одержим победу.

Начались проливные дожди. Наш шофер все время проверяет и чинит машину. В нынешнем положении очень важно, чтобы она всегда, была наготове. Артиллерийская стрельба становится все слышнее. Немцы явно нас обходят, а мы все ждем приказа из штаба фронта. Вечером решили госпиталь из Хмельников со всеми ранеными передислоцировать в Казатин, а на его месте развернуть другой, только что прибывший.

11 июля

Всю ночь лил сильный дождь. Спрятаться от него в лесу негде. Стояли под соснами, и только к утру, когда дождь немного утих, мне удалось улечься с краю в забитую спящими людьми машину и немного вздремнуть.

Утром выяснилось, что получен приказ наступать; соседняя 6-я армия должна отбивать Бердичев. Что из этого выйдет, кто знает? Многие в штабе после дождливой ночи простудились, от сырой грязной воды у всех болят животы. Поехал с Дегтяренко в Хмельниковскую больницу. Стоявший здесь госпиталь уже передислоцировался в Казатин, а тот, который должен был его заменить, все еще располагается в лесу. В больнице много раненых, и число их непрерывно растет. Два врача сбиваются с ног, но обслужить всех, конечно, не в состоянии. Кстати, врачи эти отстали от своих медсанбатов, в числе многих других, потерявших связь со своими частями. Происходит это обычно во время налетов вражеской авиации на наши отступающие колонны. Люди разбегаются, теряют ориентиры, некоторые отстают и не находят своих ушедших вперед или в сторону частей.