Александр Куланов - Зорге

На том же съезде в отчете о репрессиях властей против компартии упоминалось, что «по всей Вестфалии происходили столкновения между агентами полиции безопасности и рабочими. Число погибших в Эссене достигло 21… В районе Мере арестовали всех подозреваемых в принадлежности к компартии, всего около 400 человек… В районе Хаген арестовано более 100 товарищей, в районе Бохум – 34. В Дюссельдорфе бастовало около трети всех рабочих. И здесь арестовано почти 20 товарищей. В районе Ремшейд в забастовках участвовало три четверти всех рабочих. 459 активистов понесли наказание, 10 товарищей предстали перед судом» [48] Там же. . Зорге репрессии не коснулись, но интерес у полиции он вызвал. Против него было возбуждено дело о незаконном получении ученой степени доктора, и ему несколько раз пришлось побывать на допросах в прокуратуре. После задержания в Берлине, ареста в Голландии и, возможно, еще во время службы в армии [49] Колесниковы указывают, что Зорге задерживался полицией еще и в Золингене. См.: Колесников М. С., Колесникова М. В. Указ. соч. С. 45. это стало самым серьезным столкновением с правоохранительными органами. Оно неминуемо должно было оставить след в архивах прокуратуры и полиции Германии, и, думается, Зорге никогда не забывал об этом. Ему надо было принимать срочное решение относительно своего будущего, несмотря на то, что обвинения в незаконном ношении докторской степени развалились. Самым проверенным способом были отъезд и срочная смена места жительства. Вот только на этот раз ситуация осложнялась тем, что Зорге был уже не один.

В мае 1921 года в Золингене завершилась странная интрига его сосуществования с семьей Герлах. Мучившийся диабетом профессор Курт Альберт был уже совсем плох, а его супруга не стала скрывать от мужа чувств к Зорге, тем более что они уже имели довольно продолжительную историю. По воспоминаниям Кристины, Зорге впервые появился у них дома в Аахене задолго до его перевода туда – еще в начале 1919 года. Она открыла дверь позднему посетителю, и: «Снаружи стоял Ика. Меня как будто пробило молнией. В единое мгновение во мне пробудилось что-то до сих пор спавшее, что-то опасное, темное, неизбежное…» [50] Цит. по: Ваймант Р. Сталинский разведчик: Рихард Зорге и его токийская группа. М., 2018. С. 28. Дальше вполне осязаемо возникает картина непростого семейного конфликта: «Мой муж с любовью и с большим вкусом обставил наш дом – теперь он вдруг заговорил о разводе… Ика никогда ни на чем не настаивал, люди сами тянулись к нему, и мужчины, и женщины… В разладе сама с собой, разрываясь от любви к обоим, я уехала к своей мачехе в Южную Германию… Он и мой муж продолжали оставаться друзьями даже после того, как муж узнал о наших отношениях».

Жившие в близком соседстве и работавшие вместе в Киле, Ахене и теперь в Золингене, Герлахи и Зорге должны были определиться с тем, как быть дальше. Отношения Кристины и Рихарда стали еще теснее после того, как она решила защитить диссертацию. Это был не только (а возможно, и не столько) брачный союз, сколько характерный для определенной группы молодых людей того времени – настоящих революционеров абсолютно во всем – союз товарищей по взглядам, убеждениям, отношению к миру. Во всяком случае, со стороны Зорге. В октябре 1919 года, когда фактически началась его семейная жизнь с Кристиной, он в письме своему старому фронтовому другу Эриху Корренсу сделал шокирующее, по сегодняшним понятиям, признание: «Никоим образом, даже внутренне, я не испытываю нужды в другом человеке, чтобы быть способным жить; я имею в виду действительно жить, а не произрастать. У меня более нет никаких привязанностей. Я настолько лишен корней, что чувствую себя по-настоящему дома лишь в пути» [51] Там же. С. 29. .

Для отказавшегося от «корней и привязанностей» Зорге с Кристиной его теперь сближала диссертация. Тема была выбрана необычная, даже провокационная: «Лев Толстой как социолог», и случилось это, вероятно, не без влияния друга из «Баку, Россия». «Дважды в неделю, – вспоминала Кристина, – я ездила в Кёльн на занятия семинара по социологии, а дома работала над диссертацией. Когда подошло время сдавать устный экзамен, Ика стал меня натаскивать. Просто удивительно, как его острый ум мгновенно схватывал самую суть. С его помощью летом 1922 года я выдержала кандидатский экзамен» [52] Мадер Ю. Указ. соч. С. 34. .

Нет никаких сомнений в том, что Рихард действительно очень серьезно помогал Кристине, библиотекарю по образованию, в написании диссертации [53] Юлиус Мадер приводит, например, фрагмент, в котором, по его мнению, ясно чувствуется рука Зорге: «Ясно видна почва, на которой взошли ростки социальной политики Толстого. Русское крепостное право после 130-летнего господства уже вступило в последнюю треть своего существования, когда рос и мужал Лев Николаевич Толстой, потомок союза двух помещичьих семей – графской и княжеской, рос в условиях экономической формации, в которой одним принадлежали все права, а другие не имели абсолютно никаких. Моральное и социальное значение этого состояния заключалось в том, что крестьянин действительно принадлежал душой и телом своему господину, который мог его продать, подарить, избивать и эксплуатировать как только пожелает». См.: Мадер Ю. Указ. соч. С. 34. . Сам Зорге в это время работал над своей первой монографией: «“Накопление капитала и Роза Люксембург”. С пояснениями для рабочих». Она вышла в свет годом позже – в 1922 году, когда он еще оставался в Золингене и когда Кристина защищала свою диссертацию. Тогда же, в октябре 1922-го, Зорге снова загадочным образом сменил место жительства. Сам он писал, что его вызвали в столицу. «Я уехал в Берлин, и там в Центральном комитете обсудили вопрос о моей будущей партийной деятельности. В ЦК предложили мне оплачиваемую работу в руководящих органах партии, однако я отказался, поскольку предпочитал набрать побольше практического опыта и в то же время хотел закончить образование. Друзья предложили мне должность ассистента на социологическом факультете Франкфуртского университета и одновременно быть там внештатным преподавателем. Руководство партии одобрило эту идею и поручило мне активную работу в парторганизации Франкфурта».

На первый взгляд все в этом объяснении просто и логично: товарищ по партии проявил выдающиеся способности в деле организации рабочего движения и коммунистической прессы. Это было отмечено на Йенском съезде КПГ, и теперь этому товарищу предложили повышение. Он отказался («пока не достоин»), и ему через знакомых подыскали место в Университете имени И. В. Гёте во Франкфурте-на-Майне – на социологическом факультете. Но именно в это время назначение на должность директора Франкфуртского института изучения социальных исследований получил… Курт Альберт Герлах, все еще юридический муж фактической жены Зорге [54] https://de.wikipedia.org/wiki/Kurt_Albert_Gerlach . Дата обращения 12.12.2016. . Поверить в то, что предложение ЦК и одновременное назначение в этот же город Герлаха – снова лишь случайное совпадение, вряд ли у кого-то получится. Тем более что этот самый институт, директором которого был назначен Герлах, вскоре оказался ассоциирован с Университетом имени Гёте, где преподавал Зорге. Правда, на этот раз переехать втроем им не удалось. Неясно даже, успел ли сам Герлах узнать о своем назначении: старый товарищ, ставший теперь «родственником» Зорге, умер в Золингене осенью 1922 года.