Галина Корнилова - Мои дневники: моя жизнь, моя борьба. 18-48 лет (1990-2020 годы)

По-моему, я ничего не рассказывла о семьях, в которых росли мои родители. Именно воспитанием и условиями жизни я могу объяснить жесткий, даже злой, мамин характер, и мягкий папин. Мамин отец Иван Егорович был крестьянином потомственным, из старообрядческой деревни, и характер имел тоже злобный, неуравновешенный, хотя и созидательный. Он довольно часто впадал в ярость, это даже я застала маленькой девочкой, когда мы приезжали в деревню. Он начинал трястись от злости, краснел, и орал, как бешеный, а раньше даже бил своих детей, маму и ее сестер. Мама рассказывала, как они, четыре сестры, дрались с отцом, если он перегибал палку, они себя защищали. Как-то он пришел домой с работы (работал трактористом в совхозе), а дома, как ему показалось – беспорядок, и он начал бить дочерей, маму забил ногами под кровать. Бабушка Агафья, его жена, умерла в 65 лет, маме было тогда 18 лет, она была старшей среди сестер, один брат уже был женат и имел двух детей, второй брат – дядя Ваня – был инвалидом уже, на коляске передвигался только, и в инвалидной мотоколяске – по улице, в трехколесной, с тентом навесным. И дед женился второй раз, привел в дом мачеху из Мордовии, она была вдова, муж у нее работал в НКВД там, в мордовской деревне, был жестоким человеком, бил своего ребенка, который умер потом от скарлатины, и эта тетя Нюра после его смерти и смерти сына приехала в Подмосковье, работала домохозяйкой в Писательском поселке, в том числе и у Марины Латыниной. Она была властной и совершенно негибкой женщиной, и поставила деду условие – либо твои дети, либо я. Дед, всегда охочий до женщин, выбрал ее, конечно, и дочерям и инвалиду-сыну указал на дверь. Моя мама к тому времени уже училась в МИРЭА на заочке (20 лет ей уже было), и работала в нашем институте городском, ей квартиру дали от института в хрущобе на улице Пионерской, двушку мизерную. И все сестры и дядя Ваня переехали туда жить. Вот такие вот жесткие условия существования и вырастили то, что меня расстраивает в маме. Хотя это еще и характер тут многое значит. Тетки, мамины сестры, не такие злые, они любят своих детей и всегда их защищают, даже если те не правы категорически, но они – их дети, и тетки готовы за детей разорвать любого. А моя мама никогда не вступается за меня, она считает, наверное, что я должна сама выплывать. А мне так обидно! Мама считает, что я все должна делать сама, а помогать мне – только в крайнем случае. Да я и не помню такого случая, когда она мне помогала. И лишний раз сказать ребенку ласковое слово – никогда, мама к этому не приучена совершенно. Хотя вот с младшим моим братом Мишей она вообще по-другому себя ведет. Как раз как все тетки.

У папы в мещанской семье все было совершенно по-другому. Там была атмосфера добра, интеллигентности, родители ласкали и привечали своих детей. Папа – мягкий, добрый, покладистый, но если упрется – все, ничем не пронять. Он очень талантлив, писал стихи, хорошо рисовал, но это не развивали в нем, он даже поступил в Плехановское сам, но, по причине своих нервов, мигреней в метро и панических атак, не смог ездить учиться. Вот такие они, мои родители.

В самом начале июня, если все будет слава Богу, у нас с мужем должен появиться еще один малыш. Я ужасно переживаю. С Машей так не переживала, потому что многого вообще не знала тогда. Тем более, сейчас у меня сразу стало повышаться давление до 130-140, уже в первом триместре, кроме токсикоза мне хорошо знакомого, выматывающего, еще появилась аритмия и тахикардия. Сейчас срок уже 14 недель, а мне кажется, будто я год хожу в положении. Но я твердо себя настроила внутри – не слушать никого, маму особенно, и все ее религиозные запугивания спускать в унитаз, потому что я должна родить нормально, вовремя, и нормального ребенка. И точка. И плевать на всех, кто бы что мне не говорил. Я себя настроила уже заранее на успех. И так и будет. Пью витамины Прегнавит, хочу попробовать Матерну, мне знакомая девочка посоветовала, Оля Мишина, мы с ней были в одной группе в детском садике, она живет в доме напротив, тоже ходит беременная. Мама, как всегда, крестится на эти импортные препараты типа Матерны, делает трагическое лицо, как будто я собираюсь принимать цианид. И просит меня пить только русский Гендевит. Потому что американцы специально травят русских женщин Матерной. Я, конечно, как мнительный человек, внутри себя дергаюсь от этих мыслей – А вдруг? Вдруг эти витамины и правда вызывают патологию плода или еще что-то? Хотя я себя и настроила на спокойствие, но иногда внутри как-то волнительно бывает. В общем, с Машей я была намного спокойней. Меня от каждой мысли кидает в холодный пот, но я стараюсь держаться и не пускать страх глубоко внутрь, чтобы он не добрался до ребенка. Я сразу отсекаю все мысли. Ну, стараюсь, по крайней мере. Я не поднимаю ничего тяжелее подушки, учитывая свой прошлый опыт с преждевременными родами, не наклоняюсь резко и тд. В общем, теперь я веду себя намного осмотрительней, ввиду своего интересного положения. Никакого залихватства. Хотим с Сережей съездить в Москву в Институт Планирования семьи, у нас он тут рядом, на Беляево, кажется, или Акушерства и гинекологии. Я их путаю все время, хотим проконсультироваться на всякий случай, как и что. И, если все будет хорошо, рожать тоже там планирую. Кстати, мы поменяли машину. Вместо Сережиной старой Копейки красной, которую он покупал еще до женитьбы, когда подрабатывал в гостинице Россия швейцаром, и накопил денег, купил машину и построил гараж кирпичный с подвалом у себя в Медвежьих озерах, все на свои деньги, молодец. Теперь же у нас белая Пятерка, 2,5 года, не старая, мне нравится. Только Маша в ней всегда орет почему-то.

7 декабря. С Маняшей нужно уже заниматься гораздо больше, чем-то постоянно ее развлекать, подавать новые идеи для игр. А мне иногда так хочется побыть одной, в тишине, чтобы никто не тревожил. Часто хочется с кем-то поговорить по душам, а не с кем. Сережа приезжает, а я уже сплю, уезжает он рано на работу, в выходные Маша+кухня. А я с огромным бы удовольствием съездила бы в казино, или в ресторан, или в ночной клуб куда-нибудь, мне так хочется развлекаться, чтобы кругом все сверкало и блестело. Последний раз я выползала в свет, была в обществе в июне, то есть полгода назад, на свадьбе у Сережиного двоюродного брата. А теперь я просто тухну в четырех стенах! А особенно если дочка капризничает – это не буду, то не буду – вообще тухло! Да и погода стоит отвратная. Декабрь – снега нет. Слякоть, туманы, целый день в квартире горит свет, на улице темно с утра до вечера.

Господи, какая же скука сидеть дома! Сил больше нет! На улице уже середина декабря, +5, лужи, Маня гулять не хочет, да и у меня особого настроения нет. Поиграли на пианино, потом Маша училась надевать штаны, поиграли немного в развивайки и просто с кукол – и все, фантазия моя уже иссякла.