Галина Корнилова - Мои дневники: моя жизнь, моя борьба. 18-48 лет (1990-2020 годы)

Ну, как я и предполагала, мать снова отказывается выписываться из квартиры. Физкульт-ура! Она снова нас обманывает! Даже Мишу, которому обещала, и который ждет от нас денег- выкуп. А если она не выпишется, то Миша не получит от нас ни копейки, разумеется. Так что наша мамочка нас опять ставит в безвыходное положение. Но ей это нравится. Ей нравится мной манипулировать, нравится, что мы живем в бедности, она бы умерла бы сразу от желчи, если бы мы купили квартиру. Не могу, я снова распсиховалась! Вот что она за дрянь такая! Как так можно – не понимаю. Снова пугает меня разводом, ей прямо как будто хочется, чтобы мы развелись! Чтобы все стало еще хуже у меня, чем есть, ей только это нравится, когда у меня все плохо. Я начинаю ее тихо ненавидеть уже за это. И за вранье очередное.

Мы с Сережей, имея двоих детей, которых надо кормить, одевать, пыжимся изо всех сил, считаем копейки, копим деньги на выкуп квартиры, а мать нас так опускает! Нет, ей изо всех сил не хочется, чтобы у внучек была своя квартира. Это просто немыслимо и невыносимо. Как будто я приблуда какая-то, алкашка и куряка, детей тут нагуляла, понимаешь, а теперь требую квартиру себе. Невероятно просто! А на словах-то всегда такая праведница! Такая христианка прямо, святая, сил нет, все посты она соблюдает, в платочке везде ходит, глазки в пол скромненько, юбка до пяток, ну, прямо ангел, ни дать- ни взять!!! Молитвы все читает чуть не со слезами, за царскую семью готова убить, и за всех невинно убиенных, такая вся добрая для постороних. А как дело касается ее дочери и внучек родных – сразу как шавка злобная становится. Видеть ее не хочу больше.

И, что самое страшное в этой ситуации – своими действиями она лишает моих детей и нас всякой надежды решить проблему жилья в ближайшие годы, выйти из этой ситуации. Лишает нас всякой надежды! Это – самое ужасное.

Мы решили с Сережей – как только у Лапшиных появится реально покупатели на землю, они позвонят нам, мы позовем мать и Мишу, и предложим им два варианта:

1.мы платим Мише 12 600 долларов (две доли, если стоимость делить на троих), и они оба, и Миша, и мать, выписываются из квартиры.

2. мать остается тут прописана, а мы платим Мише только 6 000 долларов (1 долю), и мать не препятствует Сережиной прописке сюда, и я остаюсь в правах на 1\3 поселка, тк он стоит в два раза дороже квартиры (там дом финский с водопроводом и газом, и участок 12 соток, это черта города, в шаговой доступности магазины, остановки, детские садики, школы и тд, т е это частный сектор, окруженный уже городом со всех сторон).

Вот такие вот расклады. Это будет по-честному. Если они не примут ни один из вариантов, то мы прекращаем всякие переговоры вообще, тк они бессмысленны. И занимаем вторую комнату, пусть мать хоть вся желчью изойдется, но они тут не живут, а детям моим нужны будут столы к школе, кровати уже взрослые скоро будут нужны, и тд. Так что пусть она хоть треснет от злости – я займу вторую комнату, вот так. А деньги, накопленные нами к тому времени, мы используем с пользой: поедем отдыхать с детьми в Хорватию, все вместе. И шла бы мама с Мишей в баню. А когда им самим приспичит решать эту проблему, если Миша с Ирой не разбегуться, то я уже не пойду им навстречу. Хватит. Как с тобой поступают, так и ты поступай с этими людьми. Иначе тебя не будут считать за человека, не будут с тобой считаться, только ноги вытирать будут об тебя и твою порядочность и интеллигентность. Так что пусть идут, куда подальше.

Раньше мне очень нравилось описывать свое прошлое, детство, а сейчас как-то поднадоело. Хотя еще много интересного вспоминается. Вот, например, как я летом пару лет подряд отдыхала в стационарном лагере Березка, у нас в городке, уже классе в 6, наверное. Он располагался прямо в моей школе. Лагерь дневного пребывания, с 9.00 до 17.00, было нормально, мне нравилось, типа детского сада, только для школьников. Мы играли в теннис, пионербол, я даже влюбилась немножко в нашего вожатого Володю, дядечку лет тридцати с хвостиком, какого-то младшего научного сотрудника одного из наших институтов городских. Один раз мы довели до слез нашу вторую вожатую, девушку-студентку очкастую, такую мышку-норушку, а потом ходили все к ней просить прощения всем скопом. Наша спальня располагалась на втором этаже, в кабинете алгебры и геометрии, которые я не очень любила, и это был такой диссонанс! Спальня – и алгебра, страх перед контрольными! А вообще, мне там было нормально, нравилось, ведь это моя же школа родная, и домой на ночь уходили все.

Раньше я удивлялась тому, что дети из неблагополучных семей, где родители их бьют, калечат, либо просто бросают детей в младенчестве и заводят новую семью в другом городе, как, например, как у Мишиной сожительницы Иры, которую бабушка вырастила, а мать их бросила, когда Ире было три года, так вот, эти дети все равно любят своих родителей! Такие вот изверги для этих детей все равно самые лучшие! Ведь это не логично абсолютно!!! Но – вот так. Это какая-то зависимость, как у меня от матери зависимость, она меня гнобит, унижает, но я все равно тянусь к ней, почему??? Стокгольмский синдром? Вот и для Маши я самая лучшая, хотя часто ее наказываю за плохое поведение. Хотя, конечно, это немножко другое. Это – за дело. Однажды мы сидели, занимались с ней, она ленилась здорово, уродничать начала еще, не буду-нехочу, кабениться начала, как всегда, язык мне еще показывает! Ну, я ее и шлепнула по языку ладошкой. А рука у меня, видимо, тяжелая, а у Маши зуб шатался передний верхний, и я по нему попала, он стал еще больше шататься, и я так испугалась, что выбила ей зуб! Стыд, да и только! Сегодня вот тоже я себя не правильно с ней вела (ну не хватает у меня каждый день терпения, каждый час ее уговаривать на то, другое, вечные уговоры, придумки, чтобы избежать скандала, вечно я извращаюсь, чтобы что-то сделать с ней, одеть, позаниматься, накормить и тд! На это нужно адское терпение просто!). А сегодня я мерила ей шапку, которую вяжу для нее, она голову воротит от меня в телевизор, ей не видно мультика, и я не могу нормально надеть шапку и измерить, подходит, или нет, да еще я и рассердилась про себя, что немного не так шапка получается, и жестко очень, грубо голову ее повернула к себе, по глазу ей еще случайно попала рукой. НИКОГДА ТАК НЕ ДЕЛАТЬ! Я просто-напросто сорвала на ней свое раздражение, чего уж там греха таить, я не железная ведь, но это так стыдно! Стыдно!!! Это срам! Я иногда даже на Милену сержусь немножко, и, конечно, сама удивляюсь – за что сердиться на эти кудряшки и щечки послушные??? На нее вообще сердиться совершенно не за что, она – идеальный ребенок, просто идеальный!!! Ласковый, послушный. А уж мне есть, с чем сравнить! Нет, не дай Бог сердиться на своих детей! Они у меня такие светлые и хорошие!!! Правда, Маша с говнецой, но ведь и я, и мать у меня – мы все такие. Мила намного ровнее, но зато обидчивее намного, ранимей. Ей даже слово скажешь строгое – она сразу губы надувает и реветь начинает, хотя нервы у нее крепче, чем у Маши, внутренние нервы, скажем так. А у Маши крепче внешние нервы, ей, что называется, ссы в глаза, скажет – Божья роса, ее ничем не проймешь, а вот внутренние, глубокие нервы у нее никуда совершенно. Она такая мнительная! Чуть что – сразу страхи. Она на меня похожа в этом плане, в плане внутренних и внешних нервов. Вот такие они, мои крошечки!