Евгений Новокшонов - Я-то? Вятский! Издание второе, исправленное и дополненное

Гнедотку, как бредни и речные неводы, ведут равномерно по дну двумя веревками или двумя вымеренными поперек холста палками. Отличие гнедотки от невода и бредня – у нее нет мотни. Мотня – это мешок в центре сети, куда вынужденно заплывает рыба при проводке снасти по дну.

Братья тянут гнедотку, а я загоняю рыбу, бегаю то по берегу, то по воде.

Сестра Рая сидит на берегу и болеет за рыбаков.

Братья дают мне команды. Вот они увидели стаю пескарей на отмели и сказали загнать их.

Мелко, вода чистая. Вдруг я увидел в воде кровь. Почувствовал боль.

Пошел к берегу. Когда здоровая нога шагнула из реки, посмотрел на другую. Свод подошвы был в крови.

Семилетний загоняльщик заревел. Подскочила сестра Раиса. Она стащила с меня майку, положила меня на траву и туго замотала майкой стопу. Потом взяла меня за руку и увела в медпункт.

Через две недели шестисантиметровая рана поперек стопы (глубокая царапина от бросового стекла) затянулась. На походке и на спортивных результатах она не сказалась.

Следующий шрам получил в школе на Филейке.

Четвертый класс. Перемена. Прыгаем, перелазим через невысокий деревянный забор, кое-где обитый колючей проволокой.

Гоняем мяч. Футбольные ворота из двух кирпичей. Суматошный азартный футбол.

Школьный звонок прерывает игру. Все игроки ринулись в классы. Забор никого не смущал. Меня тоже.

Не глядя, забросил на забор левую ногу, перетягивая правую, коленом цепляю колючую проволоку. Одна колючка, порвав штанину, вонзилась в ногу чуть повыше колена.

По инерции потянул правую ногу вверх за левой – очень больно. Пришлось рукой оттянуть проволоку, освободить ногу.

Кровь. Больно. Рыдая, побрел на второй этаж. Преподаватели вышли и смотрели, как с моей ногой разбирается медсестра.

Я громко ревел.

Подошла Анна Михайловна Асеева учительница математики.

– Новокшонов! – обратилась она ко мне:

– Что, ты, ревешь, как корова? Ты же мужик, будущий Чапаев! А ну-ка, прекрати ныть!

Я прекратил и больше никогда не ревел как корова. Этот шрам тоже не повлияет на мою армейскую судьбу.

А вот следующий…

Сначала ученик токаря. Потом мне присвоили 3-ий разряд.

Средневолжский токарный станок. Управление ручное. Я делал проточку на концах вала и нарезал резьбу.

Резьба нарезалась плашкой при 12,5 оборотов вала в минуту, при работе станка резцом скорость оборотов достигает до 1500.

Вставил ключ в шпиндель. Отвлекся и, видимо, полагая, что скорость вращения самая малая, решил чуть-чуть повернуть патрон мотором, как делал это всегда. Левая рука лежала на станине, правой включил мотор. Удар ключа пришелся по станине, где лежала левая рука. Ключ укоротил мой средний палец. Его удар снял с пальца чехольчик, обнажив верх косточки фаланги.

Выключил станок, подошел к Гене Домнину, попросил его привести станок в порядок и направился в медпункт.

Обезболили, отжали вниз все, что отжимается по косточке до сгиба первой фаланги, откусили косточку, подтянули кожу и все что можно, зашили шестью стежками.

Отпустили под лист нетрудоспособности.

Гена Домнин, очищая мой станок от стружки, нашел чехольчик с моего пальца. На нем была часть ногтя без ногтевого мешочка. Гена насадил этот кусочек пальца на палочку и направился к девочкам фрезеровщицам. Подносил к девичьим лицам. Они отмахивались и просили унести «это» от них подальше.

Со временем, в прижатых указательном и безымянном к укороченному среднему пальцах, мне всегда стала видеться часть профиля лица брата Николая.

Через месяц получил повестку из военкомата. Мне предложили поступать в Военное авиационно-техническое училище (ВАТУ) имени В. М. Молотова в городе Молотов (ныне снова Пермь).

Дал согласие. Направили на медкомиссию. Терапевт послушал меня, проверил давление и сказал:

– Все в порядке! Операции какие-нибудь были?

И тут я показал ей левую руку почти без фаланги среднего пальца. Ответ на мой жест был однозначен:

– Вы нам не подходите!

В военкомате меня спросили:

– Ну, как? Прошел в училище?

Я отшутился:

– Ростом не вышел!

Офицер по набору в учебные заведения предупредил:

– Ждите повестку на призыв в армию!

Где-то в феврале у Раисы Куртеевой был день рождения и я, как одноклассник, был приглашен. Мальчишек было меньше, чем девчонок.

На дне рождения Раисы Куртеевой (Кондратовской)

За день до убытия на пункт сбора призывников с согласия родителей организовал «проводины». Так в Кирове называют проводы призывника в армию. Пришли проводить меня и пожелать хорошей службы друзья и подруги (одноклассницы). Два токаря – Валера Барынин и сосед – Гена Домнин, братья Бармины, хористы – Женя Кондратовский и Юра Ершов и еще несколько друзей из нашего и соседнего дома. Девицы в основном одноклассницы – Рая Куртеева из параллельного класса и соседка Миля Головенкина. Коля Бармин принес патефон и пластинки. Утесов, Бернес и Зыкина пели, а мы танцевали. Когда зазвучало танго «Дождь идет», а Женя пригласил Раю танцевать, то было видно, что у них это хорошо получается.

Приехав в отпуск уже курсантом, я узнал, что Рая и Женя стали супругами. Родили двух дочерей. Плотно встретился с ними уже когда приехал в Киров на встречу с одноклассниками.

Женя и Рая Кондратовские

Повестка пришла в ноябре 1957 года.

Сборный пункт в Котельниче – одноклассники Гена Бобров, Витя Шикалов, Саша Мохнаткин – все кировчане и еще человек двадцать тоже вятчан.

Посадили нас в поезд в Котельниче и повезли. Куда? – военная тайна, но – точно! – на восток.

В Новосибирске прошел слушок:

– Везут в Барнаул.

Дата прибытия всей нашей команды – 11 декабря 1957 года – в Барнаул определила мою службу на эту зиму.

Барнаульский гарнизон. 449 зенитный артиллерийский полк. Полк с богатой историей.

Курс молодого бойца был не тягостным – в эти три месяца проходили соревнования по лыжам.

Командир полка полковник Вишневый перед строем вручил мне чемпионскую грамоту.

Получил письмо из Кирова, где было сказано, что в Барнауле у меня есть родственники. Оказывается, на улице Кирсараевской, в доме 23, живет сестра жены моего дяди Ильи, тётя моего двоюродного брата Юрия.

Отправился навестить их в первое увольнение.

Все было очень скромно. Я, в основном, рассказывал им о двоюродном брате Юре, они признали мое родство и приглашали навещать их.