Павел Николаев - Есенин, его жёны и одалиски

«Пантократор» – слово греческое и означает «всевластитель», «вседержатель». В качестве таковых в поэме выступают Бог и Красный конь:

Красный конь в русских народных сказках отождествлялся с солнцем, поэт просит его:

Об этой жажде перемен и стремлении к чему-то новому и лучшему Г.Ф. Устинов, на глазах которого создавалась поэма, писал: «В “Пантократоре” Есенин больше всего сказался как революционер-бунтарь, стремящийся покорить к подножию Человека-Гражданина мира не только Землю, но и весь мир, всю природу. Он верит в неисчерпаемый источник человеческих сил и талантов, верит в непобедимую силу коллективного творчества, – силу, которая если захочет, то может вывести Землю из её орбиты и поставить на новый путь».

«Кобыльи корабли» называли поэмой голода. Мариенгоф связывал её появление с картиной, которую он наблюдал с другом в Москве:

«В те дни человек оказался крепче лошади. Лошади падали на улицах, дохли и усеивали своими мёртвыми тушами мостовые.

Мы с Есениным шли по Мясницкой. Число лошадиных трупов, сосчитанных ошалевшим глазом, раза в три превышало число кварталов от нашего Богословского до Красных ворот. Против Почтамта лежали две раздувшиеся туши. Чёрная туша без хвоста и белая с оскаленными зубами.

На белой сидели две вороны и доклёвывали глазной студень в пустых орбитах. Курносый “ирисник” в коричневом котелке на белобрысой маленькой головёнке швырнул в них камнем. Вороны отмахнулись чёрным крылом и отругнулись карканьем.

Вторую тушу глодала собака. Протрусивший мимо на хлябеньких санках извозчик вытянул её кнутом. Из дыры, над которой некогда был хвост, она вытащила длинную и узкую, как отточенный карандаш, морду. Глаза у пса были недовольные, а белая морда окровавлена до ушей. Словно в красной полумаске. Пёс стал вкусно облизываться.

Всю обратную дорогу мы прошли молча».

От создания «Пантократора» до написания «Кобыльих кораблей» прошло полгода, а взгляд Есенина на торжество большевиков очень и очень изменился:

Чудесная гостья – это революция, Октябрьская революция, которую поэт называет злой. Он ещё признаёт, что большевики ведут Россию в будущее, но уже не хочет быть с ними:

Этого Есенин не знает, но решительно отстраняется от тех, кто творит насилие, предпочитая «безобидный» мир зверей:

Современная поэту критика вполне лояльно отнеслась к последней маленькой поэме Есенина, но, конечно, не оставила без внимания имажинистские «закидоны» автора: «Что касается техники стиха, то какая уж там техника: не до жиру, быть бы живу! Понадобилось бы перебрать все рифмы, чтобы указать на неожиданные открытия» (М.А. Дьяконов); «Русская литература сделала шаг вперёд! От брачных утех с козой мы дошли до овцы» [22] Это ехидная подковырка по поводу следующей фразы в поэме: Если хочешь, поэт, жениться, Так женись на овце в хлеву. (журн. «Книга и революция», Пг., 1920, № 1, с. 39).

Единственным литератором, решительно не принявшим поэму, был недавний товарищ и коллега Сергея Александровича Н.А. Клюев:

Творческие пути учителя (так Есенин называл Николая Алексеевича) и ученика разошлись навсегда. 4 декабря 1920 года Сергей писал Р.В. Иванову-Разумнику: «Ну, а что с Клюевым? Он с год тому назад прислал мне весьма хитрое письмо, думая, что мне, как и было, восемнадцать лет; я на него ему не ответил, и с тех пор о нём ничего не слышу».

…В декабре вышли «Ключи Марии» – основное теоретическое произведение Есенина, труд о творчестве в целом и о словесном искусстве в частности. В этой работе поэт выразил свои представления о путях и целях искусства, о сближении искусства с жизнью и бытом народа, с окружающей его природой. В центре произведения проблема образности искусства: сущность образа и его разновидности, происхождение образов, а также протест автора против «словесной мертвенности» современной ему поэзии.

Распад семьи.18 мая в Москву приехала З.Н. Райх. На следующий день встретилась с мужем в кафе «Домино», которое находилось на Тверской, почти напротив будущего Центрального телеграфа. Слёз радости не было. Сергей Александрович подарил супруге поэму «Преображение» с довольно суховатой надписью: «Милой Зинок от Сергуньки. Мая 19. 1919. В кафе поэтов».

Второе, что смог сделать Есенин, – поселил жену и одиннадцатимесячную дочь у В.Г. Шершеневича, который находился в это время на Украине. Сам обретался по углам. При встречах супругов случались грубые ссоры. Как-то Сергей Александрович обругал жену матом. Она ответила тем же. Есенин схватился за голову и простонал:

– Зиночка! Моя тургеневская девушка! Что же я с тобой сделал!

З. Райх

Шершеневич, вернувшийся из поездки, свидетельствовал: «Райх была при Есенине забитая, бесцветная и злая… Есенин держал Райх в чёрном теле, был равнодушен к их ребёнку и этим сильнее всего огорчал Райх».

Помаявшись около месяца в Москве, Зинаида Николаевна вернулась в Орёл. Довольный супруг расщедрился на денежный перевод: «Зина! Я послал тебе 2000 рублей. Денег у меня для тебя 10 000 рублей». По замечанию З. Прилепина, «деньги по тем временам не ахти какие: коробка спичек стоила 75 рублей, пара лаптей – 100 рублей, одна свеча – 500 рублей; месячный прожиточный минимум составлял 15 тысяч».

На исходе октября к Орлу подошла армия Деникина, и Райх была вынуждена покинуть город, так как с первых дней революции работала в советских наркоматах. В Орле жила в гостинице, в которой размещалось советское руководство.