Павел Николаев - Есенин, его жёны и одалиски

В Москве Зинаида Николаевна явилась в Богословский переулок и некоторое время жила с мужем. Дочка отца не признавала. Мариенгоф вспоминал:

– Танечка, как в старых писали книжках, «живая была живулечка, не сходила с живого стулечка» – с няниных колен к Зинаиде Николаевне, от неё к Молабуху, от того ко мне. Только отцовского «живого стулечка» ни в какую она не признавала. И на хитрость пускались, и на лесть, и на подкуп, и на строгость – всё попусту. Есенин не на шутку сердился и не в шутку же считал всё это «кознями Райх». А у Зинаиды Николаевны и без того стояла в горле слеза от обиды на Таньку, не восчувствовавшую отца…

В Богословском Мариенгоф занимал две комнаты, в них жили: сам хозяин, Есенин, Колобов, Райх с дочерью и няня. Поэтов это стесняло, и Сергей Александрович нашёл жене отдельное жильё. Сам остался с друзьями, пообещав супруге навещать (!) её. Последовал скандал. В надежде удержать супруга в семье, Зинаида Николаевна объявила о своей беременности – пятый месяц. Есенин поинтересовался: от кого? Ответ жены не удовлетворил его:

– Ну не знаю, не знаю…

Лгал? Не совсем. В мае, когда Райх жила в квартире Шершеневича, пару раз наведывался к жене, и, скорее всего, нетрезвым. Мог и запамятовать. А потом убедил себя в желаемом. Это он умел.

Это из знаменитого «Письма к женщине», по сей день выбивающего у читателей слезу. К сожалению, содержание приведённых строк не соответствует действительности. Главное: Райх любила Есенина до конца своей жизни. И: в 1919 году поэт не мучился проблемами социального бытия, именно этот год считал самым счастливым в своей жизни, сознательно выбросив из неё семейные радости: «Пусть жизнь моя за песню продана». Семью он воспринимал как тяжкий крест на шее.

…Зинаида Николаевна устроилась на работу во внешкольный отдел Народного комиссариата просвещения консультантом по искусству. В жизнь супруга не вмешивалась, но раздражала его самим фактом своего существования. Как-то Есенин обратился за помощью к Мариенгофу.

– Любишь ли ты меня, Анатолий? Друг ты мне взаправдашний или не друг?

– Чего болтаешь!

– А вот чего… не могу я с Зинаидой жить… Вот тебе слово, не могу… Говорил ей – понимать не хочет… Не уйдёт, и всё… ни за что не уйдёт… Вбила себе в голову: «Любишь ты меня, Сергун, это знаю и другого знать не хочу…» Скажи ты ей, Толя (уж так прошу, как просить больше нельзя!), что есть у меня другая женщина.

– Что ты, Серёжа… Как можно!

– Друг ты мне или не друг?.. Вот… А из петли меня вынуть не хочешь… Петля мне её любовь… Толюк, милый, я похожу… пойду по бульварам к Москве-реке… а ты скажи – она непременно спросит, – что я у женщины… С весны, мол, путаюсь и влюблён накрепко… а таить этого не велел…

Райх была женщиной волевой и… беременной. Надеялась, что супруг одумается. Но у Есенина осенью 1919 года действительно начался роман с молоденькой поэтессой Наденькой Вольпин, да и Мариенгоф помог. По рассказу Зинаиды Николаевны дочери: «Мариенгоф с помощью какой-то выдумки спровоцировал ужасающую сцену ревности. До родов оставался месяц с днями, мать прожила их у кого-то из знакомых. Вернуться к родителям она не могла, военные действия в районе Орла продолжались».

3 февраля Райх родила сына. Рожала она в Доме матери и ребёнка. По телефону позвонила мужу и спросила, какое имя он хочет дать ребёнку. Сергей Александрович задумался – ему не хотелось давать сыну литературное имя. В конце концов изрёк: «Константин». И только после крещения спохватился:

– Чёрт побери, а ведь Бальмонта Константином зовут.

Посмотреть на сына Есенин не удосужился, и Райх ещё долго оставалась в Доме матери и ребёнка. К мужу она не вернулась, подавленная его полным безразличием к себе и их детям.

И всё это Райх простила мужу. Выходила и вырастила детей, воспитала их в уважении к памяти отца, у которого что-то шевельнулось в душе к концу жизни. Укор за разрушенную семью и брошенных детей Есенин вложил в уста своей матери:

Сердцу не прикажешь.В декабре лучшего года своей жизни Есенин окончательно расстался с Райх. После нескольких скандалов разошлись мирно. Последний разговор с Зинаидой Сергей Александрович запечатлел в стихах.

Бросив жену на восьмом месяце беременности, Есенин не скучал. В том же декабре навестил Лидию Кашину, бывшую помещицу Константинова. Не забывал и Эйгес. Начал встречаться с Надей Вольпин. Последней сообщил, что его бросила жена, и добавил:

– Она увела с собой ребёнка.

То есть он обижен и тоскует по женской ласке. Но Наденька падать в объятия поэта, освободившегося от семейных уз, не спешила.

1920 год Сергей Александрович встречал в кругу имажинистов. Под аккомпанемент гитары пел частушки о поэтах: про Маяковского, который обокрал Уитмена, про Брюсова, похожего на крысину, про Клюева, автора стихов «в лаптях», про себя любимого:

В этом скабрезном четверостишии З. Прилепин усмотрел нечто таинственное, подлежащее осмыслению: «В ней [23] В ней – в частушке. есть своя глубина».

После звонка Райх о рождении сына контактов с супругом у неё не было почти полгода. Случайно встретились 13 июля на вокзале Ростова-на-Дону. Зинаида ехала из Кисловодска в Москву. Из окна вагона увидела Мариенгофа и окликнула его. Когда он подошёл, попросила его:

– Скажите Серёже, что я еду с Костей. Он его не видел. Пусть зайдёт в вагон, глянет. Если не хочет со мной встречаться, могу выйти из купе.