Мэгги Доэрти - Равноправные. История искусства, женской дружбы и эмансипации в 1960-х

Об основании Института объявили 19 ноября 1960 года. The New York Times разнесла новость по стране в статье «Новаторская стипендия Рэдклиффа для одаренных женщин». И телефон в офисе Бантинг стал разрываться от звонков. За десять дней на стол секретаря президента Института приземлилось более 160 писем с поздравлениями и вопросами [6] Yaffe Е. Mary Ingraham Bunting: Her Two Lives. Savannah, 2005. Р. 176. . После того как процесс подачи документов был формализован, Институт получил почти 200 заявок от женщин со всей страны; остальным заинтересованным соискательницам отказали, поскольку они не обладали надлежащей квалификацией. В сентябре 1961-го Рэдклифф предложил первой группе из двадцати четырех выдающихся женщин, среди которых были Секстон и Кумин, доступ к ресурсам, которые были им необходимы для достижения поставленных целей: стипендию, рабочее пространство и, что особенно важно, членство в не имевшем аналогов за всю историю Америки профессиональном и творческом сообществе женщин.

Представьте себя среди «одаренных женщин», принятых в Институт на заре 1960-х. Быть может, вы закончили один из колледжей «Семи сестер» или нашли подработку в Нью-Йорке после получения диплома. Возможно, вы даже работали на антигитлеровскую коалицию, пока ваш муж служил за границей. Но вскоре после бомбежки Японии ваши перспективы трудоустройства растаяли. Солдаты вернулись домой, и им была нужна работа или места в магистратуре и аспирантуре, чтобы занять должность получше. В Советском Союзе конструировали ракеты, над миром нависла ядерная угроза, а вам сообщили, что больше всего пользы стране вы принесете, занимаясь устройством счастливого быта.

И теперь, по общему мнению, у вас жизнь как с картинки: обеспеченный муж, розовощекие детки и «Бьюик» у дома. Но что-то не так. Вас не занимают домашние дела; дети вызывают не восторженную улыбку, а вспышки раздражения. Вас беспокоит, что вы совсем не похожи на женщин со страниц глянцевых журналов: тех самых, что с упоением намывают кухню и пекут пироги (глядя на такую рекламу, домохозяйка и журналистка-фрилансер Бетти Фридан «думала, что с ней что-то не так, потому что не получала оргазма от натирания полов воском») [7] Friedan B. Up from the Kitchen Floor // The New York Times. 1973. 4 March. . А все и вся только подтверждают, что, как вы и подозревали, проблема именно в вас. Вы сексуально озабочены, вы фригидны, вы чересчур образованны, вы невежественны. Вам нужно к психологу; вам нужно принимать побольше антидепрессантов. Вам стоит научиться лучше готовить (со всеми этими новомодными кухонными штучками!), а пока радуйтесь тому, что у вас есть, будьте за это благодарны. В 1950-х общественное давление на некоторых женщин было столь велико, что им приходилось уничтожать в себе любые несоответствия таким «нормам».

Но женщины вроде Секстон и Кумин не желали отказываться от того, чем жили и горели. Не хотела этого ни Тилли Олсен из Сан-Франциско, коммунистическая профсоюзная деятельница, планировавшая написать великий пролетарский роман, ни художница-портретистка Барбара Свон, выросшая в Ньютоне и учившаяся в одной из лучших художественных школ Бостона, ни Марианна Пинеда, родившаяся в Эванстоне (штат Иллинойс) и, перед тем как поселиться в Бруклине (штат Массачусетс), учившаяся во множестве американских и европейских мастерских. Каждая из этих пяти женщин выиграла конкурс на поступление в Институт в течение первого или второго года его существования. Финалистки собрались в Кембридже, где встретились с историками и психологами, композиторами и учеными, поэтами и художниками – и все они были женщинами.

Многие стипендиатки Института не были в подобном женском сообществе со времен учебы в Вассаре или колледже Сары Лоренс. Другие – включая Секстон, которая не имела высшего образования – испытывали подобное чувство сопричастности впервые. В Институте женщины могли не думать о домашних обязанностях и детях и просто быть мыслящими личностями среди других себе подобных – по крайней мере до ужина. Основательница Института часто называла его лабораторией. Он также был инкубатором, в котором женщины могли развиваться.

Результаты этого, как выразилась Бантинг, «хлопотного эксперимента» превзошли самые смелые ожидания. Институт действительно изменил жизни стипендиаток, одна из которых даже назвала его своим «спасением» [8] Лили Макракис, из интервью автору. Май 2016 года. . Каждой из писательниц и художниц, о которых говорится в этой книге, Рэдклифф предоставил крайне важную возможность бывать наедине с собой, при этом оставаясь частью сообщества, – то есть создал идеальные условия для творческого роста.

Эти женщины впервые оказались среди единомышленниц. Они говорили обо всем, начиная от лучших издателей и заканчивая отвратительнейшими семейными ссорами. Они читали произведения друг друга и сотрудничали в разных проектах. И так многие женщины обнаружили, что проблемы, с которыми, как им казалось, сталкивались только они, – вечное отсутствие мужа, неубывающая куча работы по дому, снисходительность коллег-мужчин – на самом деле были распространенными и даже структурными. Другими словами, с женщинами все было в порядке, а вот с миром, похоже, оказалось что-то не так.

Институт стал местом развития феминистского искусства и мысли. Писательницы и художницы поддерживали друг в друге стремление выразить женский опыт во всей его сложности и многогранности. В лирической поэзии для стипендиаток не существовало табуированных тем; в своем творчестве они обращались ко всем аспектам женской природы. Научные сотрудницы обсуждали текущие вопросы феминистской полемики, Бантинг помогла Фридан с написанием «Загадки женственности » , и книга была опубликована в течение второго академического года существования Института. Кроме того, резидентки Института выступали с первыми критическими замечаниями в адрес идеологии зарождающегося женского движения. Всегда ли материнство было формой угнетения? Все ли женщины, вне зависимости от расы или класса, страдают одинаково? Может ли женщина действительно иметь всё и сразу? Стипендиатки помогали друг другу в поиске возможных ответов на эти важные вопросы. Вместе эти женщины научились принимать самих себя всерьез; а после, уже за стенами Рэдклиффа, настояли на том, чтобы все в мире относились к ним так же. В 1969 году активистка феминистского движения Кэрол Ханиш придумала лозунг «Личное – это политическое», который стал ассоциироваться со второй волной феминизма [9] Rosen R. The World Split Open: How the Modern Women’s Movement Changed America. New York, 2007. P. 196. . Между тем сотрудницы Рэдклиффа открыли для себя эту истину еще в начале шестидесятых.