Мэгги Доэрти - Равноправные. История искусства, женской дружбы и эмансипации в 1960-х

Бантинг предложила комитету NSF начать исследования с выявления самых умных детей среди тех, кто не пошел в колледж – а значит, столкнулся с какими-то препятствиями и не смог реализовать свой потенциал. Чтобы ответить на свой собственный вопрос, Мэри ознакомилась с изысканиями, которые провел исследователь в области образования Дональд Бриджман. Данные исследования были приведены с разбивкой по гендерному признаку. Бриджман изучал очень способных учеников, IQ которых вывел их в топ-10 процентов, и в этом процентиле идентифицировал студентов, которые не стали поступать в колледж. Согласно заключению исследователя, более 90 % не поступивших в колледж способных учеников составляли женщины.

Впоследствии Бантинг рассказала своему биографу Элейн Яффе, что по результатам исследования практически «все мужчины с такими интеллектуальными способностями продолжали получать образование, а практически все женщины прерывали этот процесс» [159] Yaffe E. Op. cit. . Эти данные ошеломили Бантинг.

И дело было не только в том, что Америка теряла столько способных школьниц – женщин, которые могли бы изучать строение атома или расшифровывать новый код, но и в том, что большинство коллег Бантинг по комитету не сочли эти данные достойными внимания. Мэри знала, что они «хорошие люди, а не сексисты», и тем не менее они не проявили особого интереса к тому, чтобы остановить утечку женских кадров. Казалось, эти данные немного смутили мужчин, так что они с удовольствием закрыли бы глаза на такие цифры или даже предпочли бы их утаить.

«Я была сильно озадачена, – вспоминала Мэри впоследствии. – Я чувствовала, что смотрю в бездонный темный провал, который всю мою жизнь был прямо у меня под ногами, а я об этом и не подозревала. Он простирался и под их ногами тоже» [160] Ibid. . Годы спустя Бантинг назвала опыт членства в комитете NSF «пробуждением» [161] Bunting-Smith M. I. Oral History. Bunting Personal Papers. Schlesinger Library. Radcliffe College. P. 87. . В своей речи в 1957 году Мэри призналась, что «никогда не интересовалась женщинами как таковыми» [162] Bunting M . New Patterns in the Education of Women. Speech at Old Guard Summit. 1956, October 22. Рабочие документы Бантинг. Schlesinger Library, Radcliffe College. , отчасти потому, что за всю жизнь практически не сталкивалась с сексизмом. Бантинг была необычной женщиной – ей удалось выстроить безупречный баланс между личной и профессиональной реализацией в исторический момент, когда женщин снова и снова вынуждали выбирать что-то одно.

Страстно интересуясь наукой со школьной скамьи, Мэри Ингрэм изучала бактериологию в колледже Вассар, одной из элитарных школ ассоциации «Семь сестер». После окончания колледжа в 1932 году она получила докторскую степень в Висконсинском университете, где познакомилась с Хенри, второкурсником медицинского факультета. Они поженились и провели двадцать счастливых лет, кочуя из одного города Восточного побережья в другой – от Балтимора (штат Мэриленд) до Бетани (штат Коннектикут): оба супруга строили карьеру и заботились о растущей семье. Бантинг преподавала в колледжах Беннингтон и Гоучер. Когда Хенри поступил в медицинскую ординатуру Йельского университета, Мэри подрабатывала в университетской лаборатории. Они вместе ремонтировали дома и разводили коз, кур и пчел. В теплые дни Бантинг работала в саду топлесс, заклеив соски пластырями. Она явно гордилась тем, как готовит и ведет хозяйство: «Ну, все эти фокусы с домоводством – плевое дело» [163] Yaffe E . Op. cit. , – писала Мэри матери, женщине, которая пересылала ей свои ненужные вечерние платья. Но Бантинг никогда не ощущала, что домашнее хозяйство характеризует ее больше, чем, скажем, исследования бактерий Serratia marcescens .

Бантинги занимались домашним хозяйством совместно, это был процесс, требующий усилий и терпения обоих супругов. Так же было и с карьерой: Мэри просматривала рентгеновские снимки Хенри, а он вскрывал мышей для ее занятий [164] Для реконструкции биографии и карьеры Бантинг я использовала несколько источников. Среди них – изустные истории, взятые из бумаг Мэри Инграхам Бантинг-Смит в Библиотеке Шлезингер. Кроме того, я обращалась к статье о Бантинг в Time и к биографии Яффе. . И хотя их брак во многом был традиционным – Хенри обеспечивал семью, а Бантинг радовалась, что может заниматься наукой, не беспокоясь о деньгах, – в отношениях супругов было гораздо больше равноправия, чем у большинства семей в 1930-х и 1940-х годах. Ознакомившись с исследованием Бриджмана, Бантинг взглянула на свою счастливую жизнь иначе, словно на выцветшую фотографию. Ускоренное обучение в аспирантуре, работа на полставки в Йеле, гранты, которые нельзя было оформить без подписи коллег-мужчин, небольшая зарплата – все это оказалось проявлениями более масштабной проблемы. Власти лениво позволяли ей заниматься чем-то своим, не удостаивая ее внимания. Страна так мало ждала от женщин, пусть даже и самых способных. А ведь Мэри повезло: большинство ее сверстниц постигла гораздо худшая участь. Бантинг вспомнила соседку из Коннектикута, которая считала, что должна быть благодарна мужу за то, что он разрешил ей сесть за руль семейного автомобиля, и других женщин, которым, по ее мнению, не хватало понимания цели в жизни. «Мне не нужно было беспокоиться о том, выходить замуж или нет, – размышляла Мэри много лет спустя. – Я просто должна была решить, когда и за кого. Думаю, мои родственники ожидали, что я выйду замуж, заведу семью и буду заниматься чем-то кроме нее. А я принимала это как должное».

Глядя на данные о том, сколько умных девушек даже не попали в колледж, Бантинг осознала, каким сложным было сочетание факторов, не позволяющих американкам заниматься интеллектуальным трудом [165] One Woman, Two Lives // Time. 1961, November 3. P. 68. . Родители, которые не поощряли в своих дочерях склонность заниматься «чем-то кроме»; учителя, которые не могли порекомендовать подходящий колледж; студенческие газеты, в которых писали о помолвках, а списки отличников не печатали; и многие мужчины-специалисты, вроде ее коллег по комитету, которых абсолютно не волновало, что тысячи женщин бросают учебу и больше никогда не вернутся в строй. Все и вся твердили американкам – и женщинам поколения Бантинг, и тем, кто следовал за ней, – что их «настоящая жизнь» – дома, вне общественной сферы. Америка могла проиграть холодную войну стране, которая в области исследований и инноваций полагалась как на мужчин, так и на женщин. Женщины Советского Союза демонстрировали высокую научную компетентность: 30 % советских инженеров и 75 % врачей были женщинами. В то же время доля американок среди инженеров составляла всего 1 %, а среди врачей – всего 6 %. Соединенные Штаты впустую растрачивали драгоценный ресурс, который Бантинг впоследствии назовет «просвещенной женской рабочей силой» [166] Bunting M. I. A Huge Waste: Educated Womanpower // The New York Times. 1961, May 7. . Об этой проблеме задумывалась не только Бантинг. Многие чиновники и ученые в области образования соглашались, что с образованием женщин в США что-то не так, но они не могли прийти к согласию относительно того, в чем именно заключается проблема и как ее следует решать. В период с 1948 по 1963 год число женщин, поступивших в колледж, резко возросло – с 700 тысяч до почти 1,7 миллиона [167] Eisenmann L. Higher Education for Women in Postwar America, 1945–1965. Baltimore, 2006. P. 44. . И все же, по словам историка Линды Айзенман, администрация университетов относилась к таким студенткам как к «случайно затесавшимся» [168] Ibid. P. 5. . Женщины не были желанными сотрудницами научно-исследовательских институтов (которые росли благодаря притоку федеральных денег), в профессиональной подготовке студенток не видели смысла, так как предполагалось, что при первых же признаках беременности они уйдут с работы. По мнению некоторых реформаторов образования, для женщин нужно было ввести больше занятий по брачному консультированию или домоводству, чтобы лучше подготовить их к роли домохозяек. Другие ратовали за ценность гуманитарного образования даже для неработающих матерей. К примеру, образованная женщина могла бы читать сонеты, чтобы не скучать, пока меняет подгузники.