Евгений Черносвитов - Мелочи жизни. Казусы. Мантры. Парейдолии. Гиперстезии. Аллюзии

Не знаю, сколько так стоял в столбняке, и не услышал, как подошла Ута. Вздрогнул, когда она тихо сказала: « У меня тоже сушняк. Видно виски паленый!» Я молча налил ей стакан воды, протянул. И тут она сказала: « Сосна шепчет! Разбудила меня…»

Не сразу врубился… Уте пришлось несколько раз повторить, что сосна шепчет и разбудила ее! Я сказал: « Пойдем в сугроб. Обольемся водой в снег зарывшись!» – «Пойдем», — ответила Ута. Я набрал два ведра воды под краном. Ута скинула рубашку. Я спал голым, не помню, как разделся. Открыл дверь – Теодор шмыгнул между нашими ногами, опережая нас. В прихожей вставил вилку проводки иллюминации на террасе в розетку, свет решил не включать. В сугроб Ута спрыгнула с террасы. Я вышел с ведрами с водой через дверь. Подошел к распростертой в снегу Уте и начал поливать ее водой. « Сбегай за телефоном. Сфоткай мою задницу и титьку в сугробе !»… Я это сделал. Потом лег рядом с Утой. Мы немного покувыркались. Теодор уже сделал свои дела и сидел на заднице на ступеньке, молча смотря на нас.

Заходя в дом, я машинально спросил Уту о чем шептала сосна? « Наверное, на меня жаловалась, что из-за меня погибла!» « Да, немного… постонала. Потом… потом сказала мне нечто о Спиридоне Дрожжине и о твоей тете, чего я не найду нигде!» – « Да, странная прихоть у этих поваленных деревьев! – буркнул я . – Шибко деловые, даже в чурках …» – « Буратино тоже из чурки голос подал папе Карло! » – Сказала Ута. Так мы вошли с Утой в дом и начали растирать друг дружку махровыми полотенцами. Светало. Я пошел в кабинет и включил компьютер. Было 31 января, воскресенье. Москва готовилась к демонстрации «Свободу Навальному!» На моем Дальнем Востоке она, демонстрация, была в разгаре. Ута готовила завтрак. Теодор зарылся в спальном мешке и уже похрапывал. Впереди был целый день и пища!

1. Спиридон Дрожжин вероятно сын помещика Михаила Григорьевича Безобразова, крепостной которого была его мать. Он двоюродный брат Марии Владимировны Безобразовой – русского философа, историка, историографа, педагога, журналиста и деятеля женского движения, первой в истории России женщины-доктора философии. Академик, экономист и сенатор В. П. Безобразов – дядя Спиридона Дрожжина. Он также в родстве с историком-византинистом, публицистом, прозаиком и переводчиком П. В. Безобразовым и камергером Д. В. Безобразовом.

2. Райнер Мария Рильке высоко ценил поэта Спиридона Дрожжина. Приезжал к нему в Низовку обучаться не только русскому языку, но и стихосложению. После знакомства с Дрожжиным написал четыре стиха на русском языке, подражая ему.

3. Спиридона Дрожжина высоко ценил Лев Толстой и Иван Бунин. Им восхищалась Луиза Саломе – роковая любовь Фридриха Ницше и последняя любовь Зигмунда Фрейда. Русская женщина, философ, психолог и литератор. Он привозила Рильке к Дрожжину в Низовку. Когда у не был выбор – везти Рильке в Низовку или в Ясную Поляну, она без колебания повезла Райнера в Низовку.

4. Россия для Рильке олицетворялась, прежде всего, Евгенией Черносвитовой и поэтом Спиридоном Дрожжиным. Моя тетя была его последней любовью. Спиридон Дрожжин – русским другом и учителем.

5. У Рильке была мысль перевести всего Спиридона Дрожжина на немецкий язык. Это же, в 1942—1945 годах хотела сделать Евгения Александровна – перевести на французский язык.

6. Песни и романсы на стихи Спиридона Дрожжина исполняли Ф. И. Шаляпин, Н. В. Плевицкая А. Д. Вяльцева и Мария Васильевна Черносвитова – моя бабушка по отцу, Вадим Козин, мой друг.

7. Я с моей женой Мариной занимались поисками рукописей моей тети, Евгении Александровны, именем которой я назван. Вот выдержка из моего интервью парижской газете Русская мысль:

«(12 февраля 1997 год)

– У меня обида на швейцарскую русскую общину: ведь Евгения Александровна была связана с людьми, определявшими духовный облик Европы! Она была известным филологом, переводчиком, профессором Женевского и Лозаннского университетов. Мы с Мариной ходили в Женевский университет, но было лето, и мы никого не нашли. Библиотека тоже была закрыта. Труды Евгении Александровны развеяны неизвестно где, книги ее с автографами великих людей, личные книги, в том числе о Рильке и Дрожжине, ее переводы Рильке, Лермонтова, утеряны. Что может быть хуже? Моя задача – сделать так, чтобы Евгению Александровну Черносвитову знали в России, знали ее труды. Хочу найти то, что она успела сделать, ведь сделала она немало, – и переиздать на русском языке в России. Письма Евгении Александровны Черносвитовой к нам, будут опубликованы все сразу, после того, как закончатся поиски. А пока, попробую искать через европейские русские общины, ведь все они живут, как бы одной семьей!..

– Как вы узнали о смерти Евгении Александровны? Сообщили ли вам об этом?

– Мы ничего не знали об ее смерти. В 1990 году, когда появилась возможность, мы с женой поехали в Швейцарию. Отправились прямо в дом, где жила Евгения Александровна, в Женеве. Пришли, дом существует. Я поднялся на третий этаж, позвонил в квартиру тети. В квартире никого не было. Соседи сказали: «Да, здесь живут русские. Женщина и мужчина. Пожилые». Сердца наше забились! Но,… в квартире тети жила не она! А, профессор физики, из семьи белоэмигрантов, работающий в Женеве по контракту, Захаров Василий Викторович. Он очень хорошо нас принял, но сразу сказал такую странную вещь: «Когда я сюда въехал, никаких вещей Черносвитовой не осталось. Но как-то я шел по улице и смотрю, продаются русские книги по франку за штуку. Открываю, а там автографы великих русских и зарубежных писателей, пометки на полях какой-то Черносвитовой. В некоторых книгах даже были вложены листочки, фрагменты рукописей. Я вспомнил, что живу в квартире этой женщины. Меня это заинтересовало, и я все книжки купил.».

Василий Викторович обещал мне выслать все листочки, а также сделать ксерокопии автографов, но так ничего не прислал! Хотя переписка с ним продолжалась года два-три.

Познакомился я и с другими людьми. Одна женщина из женевской православной церкви сказала, что, когда умирает кто-то из русских без родственников, мебель вся выбрасывается, а книги может взять церковь, а могут тоже выбросить на улицу.

Вообще здесь много странного. Странно, что церковь, хоронившая тетю, не знает, где ее завещание. Скорее всего, оно написано на меня, или она должна была все завещать церкви. Меня интересуют только архив и книги. Я встретился с настоятелем женевской русской церкви о. Павлом Цветковым и говорил ему об этом! Он обещал помочь мне в поисках. Действительно, квартиру Евгении Черносвитовой женевская церковь арендует, и там живут русские, работающие по контракту. Странно – все помнят Евгению Александровну, помнят, как она хромала (тетя в 12 лет перенесла полиомиелит). Существует русская община. И вдруг: могила заброшена, в компьютерный банк данных, могила Евгении Черносвитовой, не включена… «утеряны» рукописи Рильке, переводы «Чайки», «Бедных людей» Достоевского, Гоголя, Спиридона Дрожжина на французский и немецкий языки. Евгения Александровна хотела издать по-русски все, что написал Рильке, а также монографию «Рильке и Россия». Евгения Черносвитова перевела на французский и немецкий языки «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Мертвые души», «Маленькие трагедии», «Вишневый сад» и многое другое наших классиков.