Евгений Черносвитов - Мелочи жизни. Казусы. Мантры. Парейдолии. Гиперстезии. Аллюзии

Хульные мысли в психиатрии – это грань между… безумием и убожеством. В общем, это несчастнейшее самосознание. Света, моя новая знакомая, и Валера Еремин, мой давний однокурсник… мое воображение их объединило. Почему?..

P.S. Да, еще вспомнил, что не получил диплом на моем курсе только один человек – акромегал Алексей Сивуч, заваливший марксистско-ленинскую философию. А, что, правильно, врач не может не быть философом… Оба, Валера Еремин и Алексей Сивуч, вскоре стали министрами здравоохранения Автономных тогда Республик.

После —35 за трое суток температура поднялась до +2 +4. Снег на крыше растаял, и в моей «пристройке» потекло. Опять птицы пробили шифер! Я позвонил Виктору. И мы весь день латали трещины и дырки в шифере, разведенном в ацетоне пенопластом. Так предложил Виктор. Собственно, латал он, без страховки бегая по обледенелой крыше и очищая ее от мокрого снега. Я стоял внизу и смотрел. Было на что посмотреть – крутая крыша, мокрый снег со льдом, второй этаж, и… Кевин Костнер, как всегда ловко справляется с препятствиями. Виктор – копия знаменитого актера. И не только внешне, мимикой, жестами, повадками, но и внутренне (сужу по героям актера, прежде всего по «Телохранителю»).

Виктор – мой «крестник». В 5 лет он попал в детскую психиатрическую больницу, после попытки изнасиловать воспитательницу в детском саде. Я забрал его из больницы и лечил дома, под наблюдением его мамы – подруги моей мамы. Лечил по симптомам, не вдаваясь в дебри психиатрического диагноза. Вылечил. Виктор в срок пошел в школу и успешно ее окончил. У него среднее образование и все.

Первое «обострение» – после службы в СА. Собственно, было ли «обострение»? Последний год службы в СА Виктор провел в Оше, в «горячей точке», сражался с бандитами и мародерами Киргизии, командуя бронетранспортером. Отлично справился с поставленной задачей, имеет награды. Но, вернувшись домой, перестал спать. Точнее, ночью бодрствовал, а все белое время суток проводил в постели. Ничего его тогда не интересовало, даже по дому ничего не делал. Вылечил я это «обострение» не лекарством, а ледяной водой! Виктор купался в Московском море пока лед не встал. Потом в полыньях. Так мы справились с распорядком ночи и дня. Виктор пошел в завидовскую секцию бокса и быстро не только вернул себе спортивную форму, но и «накачался» – стал как «Сталлоне в Первой крови». Но… вскоре случилось вот, что.

Виктор влюбился в местную красавицу, познакомившись с ней на танцах. Девушка из «хорошей семьи». По-завидовски – состоятельных родителей. Родители у Виктора тоже не бедные. Свадьба была на весь поселок – пол поселка родственники невесты, пол поселка родственники Виктора. Подарки на свадьбу были, что надо! Трехкомнатная квартира с отменной мебелью в новом доме, «Жигули» (тогда иномарок в Завидово еще не было), электроника японская, и всякие шмотки. Гудели трое суток напролет. Гоняла на моторках и скутерах по Московскому морю. На лошадях по заповеднику и т. д. На четвертые сутки молодая жена уехала в свадебное путешествие на новых «Жигулях»… с другом Виктора!

Развод, дележ имущества через суд, чуть ли не боевые столкновения, как между Монтекки и Капулетти. Виктор переживал очень, ибо бросившую его в первую брачную ночь красавицу искренне любил. Но со всем этим справился – оставил себе только японский телевизор, все остальное отдал жене. Простил и ее, и своего друга…

Четверть века я с Виктором никак не общался. Но он не оставлял моих родителей, помогал им по хозяйству, осенью привозил в наш погреб мешки с картошкой, морковью и свеклой. Я знал, что Виктор женился на москвичке, которая отдыхала с племянницей в Завидово. И все это время разрывался на две семьи – свою, завидовскую (где он жил холостяком) и московскую, где он имел и жену, а вскоре у него родился сын. К нашей новой встрече сыну было 15 лет, как и моему племяннику. Оба физически красавцы, а на самом деле – олухи царя небесного и охламоны! В 90-тые, когда разрешили по краям заповедника строить дома, Виктор, срубив лично строительного леса, построил пятистенку со всеми дворовыми пристройками. Потом ее хорошо продал под дачу москвичу и построил новую, там же, недалеко от завидовского кладбища. Обставил импортной электроникой, сделал «умный дом» и кайфовал там с друзьями. Работает он в бригаде строителей – обустраивает тверские брошенные деревни под коттеджи москвичам и питерцам. Вкалывает, но хорошо зарабатывает – имеет несколько импортных машин, мотоцикл Харлей и квадроцикл Хонда, скутера и водный, и снежный несколько катеров – все собрал собственными руками из «металлолома»! Виктор – механик. У него нюх на моторы. Он их сам собирает и выдумывает. Так, сделал сенокосилку и снегоочиститель – дроны! Еще Виктор – адский водила…

Добавлю два замечания к штрихам его портрета. У Виктора хозяйство – кролики, куры, гуси, утки и свиньи. За всеми сам ухаживает. В один год, это во время 90-х, у него наседка вывела десять петухов и только одну курицу. Витя их вырастил, а по осени начал рубить им головы, снимая казнь на камеру. Отрубит голову и отпускает безголового петуха! Кровь во все стороны, голова моргает и клюв открывает… Забавно! А один петух вдруг без головы бросился на Виктора! Виктор с испуга уронил топор и побежал от петуха безголового! Несколько минут петух гонялся за ним, пока не упал обессиленный от большой кровопотери. Отличное видео получилось!

Виктор спец по рубке огромных деревьев. Я сам в этом дважды смог убедиться. Росла у нас яблоня прямо у забора. Старая, мощная, метр в диаметре у кроны. Несколько лет я ее, яблоню, наблюдал – ни разу не цвела! Но спиливать ее никто не брался ни за какие деньги! Дело в том, что она росла неудачно. С одной стороны – электрические провода, с другой стороны дом, а яблоня 20 метров высотой. Позвал я Виктора. Долго ходил он вокруг яблони, потом изрек – «Цепной пилой нельзя. Давайте Евгений Васильевич пилить обыкновенной…». Взялись мы за ручки пилы и час с перерывами, пилили. Виктор топором подрубивал распил. И, чудо! Дерево плавно соскользнуло и встало рядом со своим пнем!.. Потом мы его мягко с помощью шестов, положили на землю, не помяв даже кустов крыжовника, что росли рядом.

Между изгородями нашей оградки на кладбище и соседними оградками стояла высохшая береза. Работники кладбища ни за что не соглашались ее спиливать! Как пилить, коль она, береза, может обломиться и придавить, да еще оградки и надгробия разбить! Я уже начал думать, чтобы попросить у начальника клинской милиции, моего друга, Николая Николаевича, милицейский вертолет, чтобы зацепить сверху, поднять и утащить. Ребята-пилоты посмотрели на березу и решили, что нет никакой гарантии, что дерево не развалится в воздухе и… дров наломает! Толя Бирюля, умелый и находчивый, посоветовал облить березу соляркой и поджечь – спалить на корню! Ловко придумал! Но пожарники наложили на эту затею вето. Хотя, чему гореть на кладбище? Все бетон да глина!.. Пока мы судачили, как повалить сухую березу, а было это вскоре после того, как под деревом погиб мой друг, известный актер, Анатолий Ромашин, спиливая сосну во дворе своей новой дачи, Витя пришел на кладбище и аккуратно без мусора и разрушений, убрал дерево. Как он это сделал – ума не приложу!..