Максим Горохов - Творить по-русски. Пять жизней Александра Лапина

Но вся эта пасторальная картинка, как водится в России, существовала недолго.

– Партия и правительство объявили специализацию, – рассказывает Александр Лапин. – Мол, на кой вам эти арбузы и дыни? Зачем виноград? Все вырубить! Вслед за подсобным хозяйством. Пусть останутся только профильные свиньи и корма. Хотя Кавказ – благодатный край. Но в очередной раз все испортили.

А сельским жителям нужно было со всем этим смиряться. И работать, работать, работать… По словам Александра Алексеевича, мать его любила. Но трудиться заставляла день и ночь. Потому что и сама не покладала рук до старости.

Прожила она, как и муж, 79 лет. Умерла от диабета.

Знакомясь с жизнью родителей Александра Лапина, невольно именно в семье начинаешь искать предпосылки, повлиявшие на формирование его характера. Но сталкиваешься с проблемой. Сами мать с отцом не очень-то понимали, откуда у них взялся такой ребенок. Не иначе с неба свалился, то ли в шутку, то ли всерьез говорила Мария Трофимовна. Имея в виду и внешность мальчика, и то, что живет он по каким-то своим понятиям. Словно совершенно чужой и им, и всему их привычному сельскому миру. Сама история его появления на свет – а случилось это 14 мая 1952-го – необычна.

Младший сын в этой семье был поздним ребенком. Как тогда говорили, поскребышем. В те времена женщины начинали рожать в 17–18, а годам к 23–25 уже имели, что называется, полный набор детей. Да и выглядели из-за тяжелой работы и в целом – жизни куда старше сегодняшних ровесниц. Поэтому Лапины в свои 32 и 34, конечно, считались старородящими.

Проходило все тоже не очень хорошо. Местным медикам пришлось вызывать самолет. Роженицу доставили на нем в Нальчик. В большую больницу. Получилась целая история. Но в итоге, по рассказам Марии Трофимовны, мальчик родился в сорочке.

И все бы хорошо. Но сам он оказался абсолютно странный. Маленький белый и пушистый человек не был похож ни на кого из родственников. Ни на темную мать, ни на здоровенного старшего брата с его черными жесткими волосами.

Мария даже как-то говорила потом: «Ой, Сашка – хилый, еле живой. Мишка-то будет работать, а ты чем станешь заниматься? Тебе бы учиться надо!»

Но возможно, казачья кровь таким образом смешалась в нем с северной, отцовской.

– Видимо, все-таки произошло хорошее скрещивание, – улыбается сам Лапин спустя почти 70 лет. – И те, кто нами управляет свыше, решили создать такого человека.

Ребенок действительно получился особенный. Мать отмечала: с малых лет не терпел грязи. Было ему всего год-полтора – а уже требовательно протягивал испачканные ладошки: мой!

Хотя жили по-прежнему бедно. Комната в бараке – метров 12. И ночевать юному «аристократу» все равно приходилось под кроватью, в корыте. Может, и от этого тоже (вместе с печкой, о которой мы уже вспоминали) у него развилась та самая боязнь замкнутых пространств. Но играть под кроватью он любил. А если спал там, то тихо. Криками никому не мешал.

Поскольку младший сын Лапиных в садик не ходил, летом его отправляли пожить к дядьке Ивану в соседнюю станицу Марьинскую. Такие визиты запомнились мальчику страхом перед дворовой собакой, которая постоянно на него кидалась. Однажды она все-таки сорвалась с цепи и начала рвать пятилетнего ребенка. Разодрала всю рубаху. Прокусила грудь. И на всю жизнь оставила шрам на руке. Хорошо, кто-то из взрослых вовремя успел оттащить пса.

Ребенок рос. Дальше пошла нормальная деревенская жизнь. С одной стороны, закалке способствовало вольное существование на фоне природы: над детьми тогда особо не тряслись, пылинки не сдували. А с другой – дети эти все время работали.

Когда Хрущев решил отобрать у селян «излишки» земли и урезал личные наделы, перед ними остро встал вопрос: как прокормиться? Своего огорода семье с тремя детьми теперь не хватало. Небольшие участки от совхоза давали в неудобных местах. Толком там ничего не вырастишь. У обитателей барака был еще свой кусочек земли под окном – каждому по полоске. Лапины посадили там несколько яблонь. Но настоящий сад держать все равно не дозволялось.

Бойкая мать нашла поляну на берегу речки. Именно оттуда прошлое шлет нынешнему писателю и бизнесмену едва ли не первое в его жизни воспоминание – и сразу же трудовое. Все выстроились в ряд: отец, мать, брат, сестра. Раскапывают целину. Здесь же и пятилетний Саша с маленькой лопаткой. Старается не отставать. Усердно ковыряет землю. И все равно не успевает за старшими. От этого злится и обижается.

В том же возрасте Лапин-младший впервые сел за руль. Бензовоз, на котором работал в совхозе его отец, мог перевозить три тонны топлива. Использовали такую технику и для полива деревьев. Чтобы не выходить каждый раз из машины, Алексей сажал сына в кабину, а сам брал в руки шланг и, продвигаясь пешком вдоль рощи, командовал, когда нажимать на педали. Саша, сползая спиной с сиденья, старательно давил на них – и автоцистерна проезжала три метра до следующей остановки. А потом они весело ехали домой: старший Лапин – за баранкой, а младший – в пустой открытой бочке: очень уж нравилась мальчику такая забава.

Картинка из той же серии. Ему уже шесть-семь. Заготовка дров. Купить их не на что. Деньги нужны на уголь, который по осени привозит грузовик, вываливает у ворот. И потом ведрами всю тонну нужно будет перетаскать в сарай. (Тоже каторга, но уже мелочь по сравнению со всем остальным.) А пока они с отцом и братом идут в лес. Находят поваленное дерево. Пилят на чурбаки. Складывают в мешки – и каждый тащит на спине, натянув холщовый край себе на лоб, чтобы было хоть немного легче. Глава семьи потом поколет их. А детям надо будет снести в дровню.

И так год за годом в текущих заботах. Весной на своей «тайной» делянке Лапины сажают картошку. В конце лета под завязку наполняют ею подвал на зиму. Там же у реки выращивают помидоры. А их нужно каждый день поливать. Поэтому встает их младшенький в пять утра перед школой, выкатывает велосипед – и пылит к реке, дребезжа подвешенным на руль ведром. Или по осени взвалит на плечо мешок с головками подсолнечника, притащит с огорода домой. А остальные расстилают брезент и молотят палками – выбивают семечки. Потом отец повезет их на маслобойню. Вернется с бидоном масла и жмыхом.

В общем, тяжелый физический труд сопровождал Александра с раннего детства. Вырабатывал терпение. И привычку работать – всю жизнь. Хотя о тех своих ежедневных обязанностях он вспоминает с содроганием: «Наработался, как ишак».

Когда мать перешла на телятник, вся семья должна была ей помогать. В том числе Александр. Ему тогда уже исполнилось лет десять. Еще немного подрос – и начал работать практически «штатно». Каждое утро вставал еще затемно. После ночи убирал за животными: чистил хлев, грузил навоз на тачку. Насыпал новую подстилку. Раздавал сено, корма. Вместе с матерью тащил из коровника тяжеленные бидоны с молоком – поить телят.