Максим Горохов - Творить по-русски. Пять жизней Александра Лапина

Потом возвращался домой: к восьми нужно было успеть в школу. А вечером, часам к шести, снова на «вахту». От таких ежедневных «трудовых подвигов» родители освободили сына только в конце десятого класса. Когда пришла пора готовиться к экзаменам.

Летом тех же телят требовалось пасти. Но они от своего юного надсмотрщика постоянно убегали. Иногда умчатся порезвиться на травке два-три коровьих детеныша, а иногда всем стадом в полсотни голов испугаются вдруг чего-то – и ломанутся куда глаза глядят. Приходилось носиться за ними и возвращать. Наматывать по восемь-десять километров в день по холмам и долинам. Чтобы как-то разнообразить эти свои бесхитростные будни на свежем воздухе, Лапин-младший представлял себя лихим ковбоем, который участвует в увлекательном соревновании.

А осенью школьников вывозили на поля. Старенький комбайн повалит кукурузу – получаются большие потери. Вот дети и должны были подбирать кочаны. Класса с третьего их сажали на грузовые машины, давали ведра. И каждый день отправляли километров за 15 от дома. Денег за это платили совсем немного: 1 рубль 15 копеек в месяц.

Впрочем, так жили миллионы. Но случались с нашим героем и вещи действительно странные. Одно из детских впечатлений оказалось настолько ярким, что навсегда запечатлелось в памяти. Осталось с ним на всю жизнь. И видимо, во многом ее предопределило.

В какой-то момент пятилетний Саша отчетливо понял, что попал не туда. Вроде был обычный день. Ярко светило солнце. Но его буквально пронзил какой-то другой свет. От совершенно ясного осознания: никакой он не Александр Лапин. И это не его родители. На самом деле звать его Алексей. И вовсе он не «крестьянский сын», а царевич. Все окружающее его – не по-настоящему. Вроде декораций. А реальность осталась где-то там, в другой жизни. Это стало первым его откровением.

Гораздо позже, уже взрослым, он станет изучать буддизм и узнает: некоторые люди помнят свои прошлые жизни. А в нынешнем существовании мы идем рядом с теми, с кем связаны кармой. Пока не развяжемся – дальнейшего движения не будет. Но для этого нужна большая внутренняя работа: когда один человек другому – учитель. Каким бы он ни был. В будущем этот постулат станет ключевым в личной философии Лапина.

А пока едва ли не первым таким уроком для него оказалось вынужденное существование под одной крышей с пьяницей, дебоширом и «багдадским вором» – так он прозвал своего старшего брата. С юности тот пристрастился к бутылке. Вечно вместо уроков пропадал где-то в компании таких же дружков-забулдыг. Мать даже говорила: «Лучше уж домой к нам приходите, чем бухать под забором. Поставлю хоть пожрать – не будете валяться». Даже из дома он тащил все подряд: Мария Трофимовна спрячет дефицитный в ту пору сахар – и до него доберется, чтобы потом пропить. Не удивительно, что из школы его «попросили» после седьмого класса – директор сказал родителям: «Забирайте своего бандита. Мы с ним справиться не можем». А дома начались постоянные скандалы и драки. Однажды маленький Саша даже схватил со стола кухонный нож, пытаясь защитить родителей от разбушевавшегося отпрыска, да не смог как следует дотянуться до агрессора. После Мишка устроился работать. Сначала подался на стройку, но там ему не понравилось: тяжело. Подделал справку об окончании восьмилетки и выучился на автослесаря. Потом стал шофером – как отец. Но из-за пьянства с машины его сняли. И дальше – вниз по наклонной. Отправили в ремонтники. Затем – на скотный двор, возить корма на телеге. Следующим этапом – выгребать навоз. А когда в своей деревне тебя отовсюду выгнали, что остается? Идешь в другую. И там снова проходишь весь путь. Получив пинка везде, где можно было, Михаил подался в город. Но и там переходил с места на место. Ездил в Норильск – две зимы отработал на автобусе. Потом возвратился обратно. За это время наплодил кучу детей. А в Прохладной поселился с новой женой на Втором отделении. Но по-прежнему все ему были должны. Постоянно находился в конфликте с окружающими. В итоге отправился в Сибирь, да где-то там и умер в 48 лет, повторив судьбу многих русских мужиков. – Из тех, кто остался в нашей станице, почти все такие, – грустно констатирует Александр Алексеевич. – Мои одноклассницы рано стали вдовами. У мужей хватало заквасу только дожить до свадьбы. Заделать пару детей, чтоб новое поколение алкашей росло. И подохнуть от алкоголизма.

С тех пор Лапин терпеть не может пьяниц. Но время от времени жизнь сталкивает его с такими людьми – видимо, чтобы еще лучше усвоил недоученный в детстве урок. Стал терпимее. Возрос над собой.

То же самое, но в куда большей степени касается и его первой любви, которая запала в душу еще в школе. Но о ней позже.

Пока же Александр точно понял: он не тот, кем его считают. И, несмотря на общую для жителей Янтарного систему координат, дальше существовал в своем мире. В параллельной реальности.

Несмотря на огороды, телят и навоз, страстно любил читать. Перетаскал домой всю школьную библиотеку.

Не удивительно, что любимой стала «Принц и нищий», прочитанная одной из первых. Конечно, сельский парнишка был уверен, что он такой же принц, оказавшийся на задворках. А еще мечтал стать моряком, капитаном. Откуда взялось это желание, когда вокруг – только степь? Тем не менее, лет в семь-восемь захотел в суворовское училище. Чтобы потом служить офицером. Замучил родителей просьбами отдать его туда. Они даже куда-то ездили, узнавали. Но в такие училища брали в основном сирот или детей из семей военных. Поэтому план отпал.

Однако же юный Лапин регулярно выстраивал в шеренгу дворовых пацанов. Требовал поведения по уставу. Призывал охранять крепость или выполнять другие «боевые» задачи. Иногда подопечные от такого обращения своего харизматичного «вождя» могли взбунтоваться. И тогда ему приходилось отчаянно драться со всеми сразу. Минимум трижды он камнем пробивал голову «врагам». Чем откровенно гордился. Его даже называли психическим. За то, что впадал в безудержную ярость. И тогда ему уже неважно было, сколько перед ним противников: три, пять или семь. Ничего не соображая, как лютый берсерк, он хватал что попадется и устремлялся в атаку. Один раз мальчишки навалились толпой. Стали бить. Но Лапин вывернулся. Загнал их в дом. И долго еще кричал: «Выходите, суки!» Подкрепляя свои слова ударами кирпича в дверь. Позже он стал задумываться: наверно, и эти качества пришли откуда-то из прошлой жизни.

Плюс странная болезнь. В первом классе зимой возвращался из школы. И вдруг упал: отнялись ноги. Случайный прохожий на руках принес его домой. Три месяца родители показывали сына разным врачам. Отец возил на бензовозе в Прохладную делать рентген. Александр запомнил, как лежал там голый под простыней. Но никаких нарушений не выявили. А он все не вставал.