Михаил Кунин - Отец Александр Мень
- Название:Отец Александр Мень
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:978-5-235-04655-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Кунин - Отец Александр Мень краткое содержание
Нравственный авторитет отца Александра в какой-то момент оказался сильнее власти. Его убили именно тогда, когда он получил возможность проповедовать миллионам людей.
О жизни и трагической гибели отца Александра Меня и рассказывается в этой книге. По свидетельствам множества современников, его жизнь явила собой евангельский идеал и потому навсегда вошла в историю Церкви. Принятая им апостольская миссия намного превзошла по длительности его краткую жизнь. Ибо его проповедь, огненное слово о живом Христе обращены не только к современникам, но и к будущим поколениям людей.
Отец Александр Мень - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Когда мы уезжали от батюшки, он истово благословил нас со словами: “Благословение Божие на вас”. Ударение было на слово “Божие”».
О дне крещения маленького Алика Меня сохранился и рассказ Прасковьи Ивановой, племянницы тех монахинь, в доме которых жил тогда отец Серафим:
«Была дивная осень. Сентябрь 1935 года. Золотая такая, как писал Пушкин: “Очей очарованье…” Я жила в Загорске со своими тетушками Прасковьей Ивановной и Ксенией Ивановной. (Прасковья была монахиня Никодима, а Ксения – монахиня Сусанна.) Это были родные сестры моего отца, Матвея Ивановича, который умер очень рано, когда мне было три месяца. Мама вышла замуж второй раз, а я осталась жить со своими родными тетками. Некоторое время, в раннем детстве, я жила с бабушкой. Меня несколько раз брали жить в мамину новую семью, но я убегала обратно и хотела жить только с тетей Пашей и тетей Ксенией. Мы жили на улице Пархоменко, 29, она и сейчас так называется. Вместе с нами тайно жил архимандрит Серафим (Битюков). И вот однажды мне сказали, что завтра надо натаскать воды, т. к. будут крестины. Батюшка Серафим будет крестить молодую мать и младенца в один день.
Приехали Леночка с Аликом и Тоня (подруга Верочки, Антонина Ивановна). Батюшка их очень ждал, волновался. Алика крестил первого. Двери в обе комнаты были открыты, все иконы смотрели на Алика, везде горели свечи и лампадки. Мы очень старались все украсить по-праздничному ко дню крестин. Когда о. Серафим погружал Алика в воду, то появилось необыкновенное благоухание. Все замерли, потому что это не был запах ни цветов, ни сада, а какой-то другой, особенный (духами тогда никто из нас не пользовался). <���…>
После крещения Алика завернули и дали мне на руки, чтоб я гуляла с ним в саду, пока крестят Леночку. Крестным отцом был сам батюшка Серафим, а крестной матерью, кажется, Тоня, Антонина Ивановна. <���…>
После крестин был простой обед и чай, пришло несколько человек, вместе со всеми нами было двенадцать человек. Леночка с Аликом в этот же день уехали, и Тоня тоже уехала с ними. Меня поразило необыкновенное лицо Леночки после крещения. Оно было как ангельское».
Спустя год крещение приняла и Вера Яковлевна.
Вот как Елена Семеновна вспоминает об одном из знаковых эпизодов, предшествующих крещению Веры Яковлевны:
«Однажды мы с Аликом причастились у батюшки и приехали на 1-й Коптельский пер. в квартиру Верочки. Алику шел 11-й месяц. Верочка встретила нас с большой любовью, обняла и поцеловала нас. Вдруг Алик, сидя у меня на руках, пытается снять с меня крест. Я вижу, что он хочет что-то сделать, и помогла ему в этом. Неожиданно он надевает крест на Верочку. Верочка была потрясена. Она перекрестилась и с благоговением приложилась к кресту…»
Пройдя свой путь духовного роста, сомнений и поисков, Вера Яковлевна направила отцу Серафиму такую записку: «Вторая половина пути близится к концу. Длительная и тяжелая была борьба. Многое трудно и больно сейчас, но колебаний больше нет. Как хорошо быть побежденным, когда победитель – Христос!»
После крещения в комнате для богослужений, украшенной любимыми Верой белыми хризантемами, батюшка подвел ее к окну, из которого виднелись купола Троице-Сергиевой лавры, и сказал: «Вас принял преподобный Сергий».
В жизни семьи была открыта новая глава.
Глава 3
Раннее детство
Алик появился на свет в родильном доме Грауэрмана на улице Большая Молчановка [16] Ныне улица Новый Арбат.
.
«С появлением моего первого сыночка у нас началась новая жизнь, – вспоминает Елена Семеновна. – В центре нашей семьи стал Алик. Я снова почти переселилась к Верочке, так как у нее была большая квартира. Верочкин отец – дядя Яша – охотно принял нас к себе и с любовью относился ко мне, Володе и маленькому Алику. <���…>
Дома старалась выполнять все указания о. Серафима. Особенно трудно было учить утренние и вечерние молитвы. Память у меня была хорошая, и я быстро учила стихи и все заданное в школе. Но тут я встретилась с неожиданным препятствием: кто-то явно мешал мне учить молитвы. И дело было не в славянском языке, который я, конечно, недостаточно освоила. Но я на любом языке быстро все выучивала, а тут мне мешало что-то странное, необъяснимое. В этот период я не имела никакого понятия о темных силах. Наконец, с огромным трудом всё выучила и стала читать наизусть.
В начале следующего года к нам поступила домработница Катя. Она была глубоко верующей, духовно настроенной девушкой. Она мне много дала в отношении ознакомления с православной верой. Наступил Великий пост. Батюшка сказал мне, чтобы я постилась 1-ю, 4-ю и Страстную недели. Алику не давать только мяса. Мужу я продолжала готовить мясное.
Мы с Катей часто ходили в церковь – иногда по очереди, иногда вместе, оставляя Алика на Верочку. Мне постепенно открывалась красота церковной службы. Постом служба бывает особенно хороша. Владыка Афанасий писал, что по силе воздействия на душу человека нет ничего равного постовской службе во всем мире.
Мне достали стихиры постной и цветной триоди, и я каждый день их читала. С Катей мы иногда вместе читали утренние и вечерние молитвы. Чаще всего это происходило у Верочки, так как у нее была отдельная комната и никто нам не мешал.
…Летом 1936 года мы жили в Тарасовке, на даче. Вдруг приезжает Тоня и говорит, что сейчас, временно, батюшка живет у них в Болшеве и хочет нас видеть. Мы взяли маленькую тележку, посадили туда Алика и пошли пешком. Я была очень рада повидаться с батюшкой, особенно в Тонечкином доме. Алик был во дворе. Батюшка подвел меня к окну и, указав на Алика, которому тогда было полтора года, сказал: “Он большим человеком будет”. Позже он сказал мне: “В нем осуществятся все наши чаяния”».
Сохранилась тетрадь, в которой Вера Яковлевна вела дневник наблюдений за развитием Алика с года до двух лет. Будучи специалистом по педагогике, детской психологии и дефектологии, она особенно внимательно фиксировала малейшие движения души маленького племянника. На основании ее записей можно сделать вывод о том, что определенные черты будущего священника начинают выявляться в очень раннем возрасте – в частности, его ярко выраженный интерес к природе и животному миру, интенсивность и осознанность эмоциональных переживаний, стремительность развития образной речи.
Примечательна история, рассказанная Еленой Семеновной детям о том, как в начале 1935 года ее свекор, Герш-лейб, приехал из Киева навестить новорожденного внука. Он был ортодоксальным иудеем, строго соблюдавшим всю обрядовую сторону религии, и перед его приездом Елена Семеновна купила новую посуду для соблюдения им кашрута [17] Кашрут – в иудаизме свод правил, касающихся питания. Пища, приготовленная в соответствии с этими правилами, называется кошерной. В переводе с иврита слово «кошерный» означает «пригодный» с точки зрения галахи – совокупности законов, содержащихся в Торе, Талмуде и более поздней раввинистической литературе.
. Владимир Григорьевич пожаловался отцу, что «Леночка увлекается христианством, а ведь это не наше». «Христианством? – ответил благочестивый иудей. – Надо бы почитать Евангелие. Я никогда не читал…» После прочтения Евангелия он сказал: «Не волнуйся, сын. Иисус был настоящим евреем, он соблюдал весь закон. Он наш». Таким образом, терпимость Владимира Григорьевича к религиозной жизни жены и детей возникла не без влияния его отца.
Интервал:
Закладка: