Николай Долгополов - Легендарные разведчики-2

Не сбылось. А Кох вдобавок ко всему оказался трусом. Биться с Красной армией – это не убивать беззащитных. И когда в марте 1945-го палач со своим штабом оказался в осажденном Кенигсберге, он бежал оттуда с группой своих нацистских сатрапов. На самолете поместилось и награбленное на Украине. Потом Кох на ледоколе «Восточная Пруссия» доплыл до немецкого городка Засница, из него – до Копенгагена и, наконец, оттуда прибыл в Фленсбург. Мало кто помнит, что в этом северном германском городе в самые последние дни Второй мировой войны обосновалось последнее нацистское правительство, просуществовавшее девять дней. Обнаглевший Кох потребовал от его главы Карла Деница предоставить подводную лодку, которая доставила бы его в Южную Америку. Но гросс-адмирал Дениц никакой лодки Коху не дал.

Тем не менее одному из самых безжалостных руководителей Третьего Рейха повезло. Кох под чужой фамилией и с фальшивыми документами обосновался в зоне союзной оккупации и, возможно, так бы и не был пойман, если бы не его всегдашняя, переходящая всякие границы наглость. В 1948 году выступил на сборище фашистских недобитков с хамской речью, был опознан и арестован англичанами. Некоторое время спустя те передали его советским союзникам.

И тут начинается странное: Советский Союз отдал палача полякам за преступления, совершенные Кохом на их территории. В Польше лет десять тянули с судом, только в 1959 году убийцу приговорили к смертной казни. И вдруг сами же мерзавца и помиловали «из-за слабого здоровья». С этим «слабым здоровьем» нацистский преступник Эрих Кох дожил до 90 лет, умерев в старинной польской тюрьме в 1986 году. Пол камеры был устлан коврами, палач часами смотрел телевизор, его выпускали на прогулки. Он грубил охране. До последних дней своих оставался подлым наглецом, не отступившим от изуверских взглядов.

Мне был непонятен наш жест: почему палача Коха отдали Варшаве? Недавно получил неофициальное разъяснение. В те годы мы с Польшей не только вроде как дружили, но и заигрывали. Передача Коха, уничтожившего десятки тысяч поляков, должна была быть воспринята союзниками по соцлагерю как жест доброй воли. Судите преступника, убивавшего ваших соотечественников. Поляки судили, но по-своему. По существу простили убийцу миллионов невинных людей.

Вот на этого ублюдка и охотился Николай Кузнецов. Первая попытка уничтожить рейхскомиссара на параде в честь дня рождения Гитлера не могла увенчаться успехом. Кузнецов должен был стрелять в Коха прямо из толпы, но тот на парад не явился. Затем обер-лейтенант Зиберт добился личной аудиенции у Коха. 31 мая 1943 года Николай Иванович готовился пожертвовать собственной жизнью, но охрана была столь бдительна, продуманна, что даже достать пистолет из кобуры, не то что выстрелить, физически не представлялось возможным.

После неудачи с покушением на Коха Кузнецов вернулся в отряд. За невыполнение задания его арестовали. По некоторым данным, хотели даже расстрелять. Объяснения Николая Ивановича, что совершить акт возмездия было нереально, не убедили командиров. Медведев был настроен серьезно. К этому вынуждали особые обстоятельства. Жалость и мягкотелость в некоторых случаях могли погубить весь отряд.

В период одной из редких передышек Медведев с Лукиным почувствовали, что дисциплина в отряде, особенно среди бойцов, присоединившихся к «Победителям» уже под Ровно, стала падать. Люди маются без дела, ищут ненужных приключений, изредка, но вступают в конфликт с местными жителями. Пошел слушок – даже мародерствуют. Проверили двух парней и обнаружили у них золотое кольцо с бриллиантом. Откуда? В объяснениях оба путались, получалось вроде как «это я мстю». Двух мародеров поставили перед строем и расстреляли. Больше случаев мародерства в отряде не было. Не зря бойцы отряда не только уважали, но и побаивались Медведева, называя его «железным полковником».

Арестовав Кузнецова, Медведев запросил шифровкой Центр, что делать дальше. Помимо непосредственного начальника Зиберта генерала Судоплатова, с радиограммой ознакомился первый заместитель наркома безопасности Богдан Кобулов, стоявший по служебной лестнице повыше. Видимо, были у него какие-то собственные источники информации. Резолюция Кобулова – расстрельная: ваш Кузнецов пьет водку, развлекается с девками и вообще давно снюхался с немцами.

И кто знает, как бы поступили с Зибертом, не вступись за него Павел Анатольевич Судоплатов. Его трудно заподозрить в излишнем добродушии. Бывший нелегал, лично «уложивший», как говорят на профессиональном жаргоне, создателя и руководителя ОУН полковника Евгена Коновальца, знал по собственному опыту, что такое ликвидация круглосуточно охраняемого объекта. К тому же Кузнецов был очень нужен Судоплатову не только для уничтожения Коха. Именно Николаю Кузнецову предстояло определить, где находится ставка Гитлера, что он и сделал, сообщив: она в Виннице. К тому же в 15-минутном разговоре с Зибертом Кох проговорился, назвав главное направление немецкого удара летом 1943 года: под Курском будет большая битва, которая перевернет ход войны и сломает хребет «Ивану». Есть и еще одна не до конца изученная страница в деятельности разведчика-нелегала. С помощью Лидии Лисовской он пытался собирать сведения о секретных испытаниях немецкого сверхоружия. Думается, речь не об атомной бомбе, а о созданных Вернером фон Брауном снарядах ФАУ-2. Данные об успешной работе над ними тоже пришли в Центр из ровенских лесов.

И по планам Судоплатова сделать Зиберту предстояло еще немало. Рассматривался вариант физического устранения фюрера. Один из наиболее реальных исполнителей акта возмездия – тот же Кузнецов. Правда, Сталин долго не решался отдать команду на уничтожение фюрера. В конце концов, эту акцию Иосиф Виссарионович запретил. Не без основания опасался, что убьют Адольфа и его окружение бросится договариваться с англичанами и американцами о сепаратном мире. Кроме того, Сталин уже тогда планировал организовать международный суд над главарями Третьего Рейха, на котором Гитлер должен был стать главным обвиняемым.

После неудачи с покушением на Коха Кузнецов не ожидал ареста. Он был удручен, глубоко обижен, но не сломлен. Да и когда в Москве проанализировали сведения, полученные Зибертом в разговоре с Кохом, расстрельные настроения спали. Пусть и косвенно, но фашист дал понять офицеру вермахта: ваше место не в тылу, а на фронте, где в районе Курска назревают серьезнейшие события. Информация Николая Ивановича была подтверждена сообщениями других разведчиков – наших и иностранных. О событиях, вошедших в историю под названием величайшего и победного сражения Второй мировой войны – на Курской дуге, помнят и сегодня.