Винсент Ван Гог - Мечтавший о солнце. Письма 1883–1890 годов
- Название:Мечтавший о солнце. Письма 1883–1890 годов
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2022
- Город:Москва
- ISBN:978-5-389-21102-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Винсент Ван Гог - Мечтавший о солнце. Письма 1883–1890 годов краткое содержание
Полный объем сохранившейся до наших дней переписки художника огромен – 820 писем. Мы представляем читателю второй том двухтомной антологии – на данный момент наиболее полной из существующих на русском языке, куда вошла треть от общего числа писем Винсента Ван Гога. Все письма публикуются без купюр и переведены заново с факсимиле оригинала; ряд писем публикуется на русском языке впервые. Во второй том вошли письма, датируемые 1883–1890 гг., в текстах которых художник формулирует жизненные и художественные воззрения и где нашли отражение знаковые события его жизни и творчества: переезд в Париж, а затем в Арль, работа над произведениями, которым в скором будущем суждено было прославить его имя.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Мечтавший о солнце. Письма 1883–1890 годов - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Дружище Раппард,
спасибо Вам за письмо, которому я был очень рад. Мне приятно, что Вы нашли кое-что в моих рисунках.
Не буду вдаваться в банальности относительно техники, но предвижу, что именно тогда, когда я стану сильнее, чем сейчас, в том, что назову выразительностью , люди не меньше , а больше , чем сейчас, будут говорить, что у меня нет техники. Следовательно, я полностью согласен с Вами: то, что я сейчас говорю в своих работах, я должен говорить еще убедительнее – и я работаю изо всех сил, чтобы укрепиться в этом отношении, но что тогда широкая публика поняла бы лучше – нет.
Это, на мой взгляд, все-таки не отменяет рассуждений доброго человека, который спрашивает о Вашей работе, «рисует ли он за деньги», это рассуждения мозгоклюя [2] Ван Гог использует здесь и еще несколько раз в этом письме производные от грубого слова, относящегося к обсценной лексике. Это встречается в его письмах крайне нечасто, можно сказать, что в целом для его речи, по крайней мере в эпистолярном жанре, употребление обсценной лексики скорее исключение. – Примеч. ред.
, поскольку данное разумное существо считает аксиомой, что самобытность мешает зарабатывать деньги своим творчеством.
Желание и дальше выдавать это за АКСИОМУ, поскольку в качестве теоремы оно решительно недоказуемо , – это, как уже сказано, обычный трюк мозгоклюев и ленивых иезуитиков.
Думаете, я не придаю технике никакого значения и не стремлюсь к ней? На самом деле придаю – но только в такой степени – я должен сказать то, что хочу сказать, – и в том, что мне еще не удается или удается недостаточно, и я работаю над этим, чтобы совершенствоваться. Но мне плевать, согласуется ли мой язык с языком этих разумников. (Вы знаете, Вы проводили сравнение: если у кого-то есть что сказать – полезное, верное, необходимое – и он скажет это в выражениях, которые трудно понять, много ли будет толку и для оратора, и для слушателей?)
Хочу остановиться на этом – именно потому, что часто сталкиваюсь с довольно любопытным историческим явлением.
Поймите меня правильно: если слушатели знают только один язык, то нужно, само собой, говорить на родном языке слушателей, разумеется, не соглашаться с этим будет нелепо.
Но вот вторая часть вопроса: допустим, человек, которому есть что сказать, говорит на языке, от природы знакомом слушателям.
Тогда это явление всякий раз будет раскрываться в том, что если говорящий истину недостаточно владеет ораторским искусством и приходится не по вкусу большей части слушателей, то – да – его выставят «косноязычным» и из-за этого будут презирать .
Ему еще повезет, если найдется один, от силы несколько наученных им, кто благодаря этому может слушать его не ради ораторских тирад, а как раз наоборот – ради истины, пользы, необходимости этих слов, которые их просвещают, расширяют их горизонты, делают их свободнее и разумнее.
А теперь художники: разве цель и высший предел искусства – причудливые пятна цвета, затейливость рисунка, называемые превосходной техникой? Конечно нет. Возьмем Коро, Добиньи, Дюпре, Милле или Израэльса – несомненно, великих предшественников, – их творчество лежит ЗА ПРЕДЕЛАМИ КРАСКИ и так же отличается от творчества модных художников, как ораторская тирада (например, какого-нибудь Нумы Руместана) – нечто совсем иное, чем молитва или хорошее стихотворение.
Работать над техникой, следовательно, НУЖНО постольку, поскольку ты должен лучше, точнее, глубже сказать, что чувствуешь, но чем меньше суесловия, тем лучше. А остальным заниматься не нужно.
Почему я все это говорю – думаю, я заметил, что Вам иногда не нравятся Ваши же вещи, которые, по-моему, хороши. На мой взгляд, Ваша техника лучше, чем, например, у Хавермана, потому что в Вашем мазке зачастую есть что-то своеобразное, заметное, обоснованное и искомое, а у Хавермана – бесконечные условности, которые всегда напоминают о мастерской , а не о природе.
Перед Вашими эскизами, которые я видел, – например, маленький ткач и старухи с Терсхеллинга – я что-то чувствую, они ухватывают суть вещей. Перед Хаверманом я не чувствую почти ничего, кроме уныния и скуки.
Боюсь, в дальнейшем Вы тоже – и я Вас с этим поздравляю – будете слышать те же самые замечания, ТАКЖЕ относительно техники, а не только относительно сюжета и… всего, короче говоря, даже тогда, когда Ваш мазок, уже очень характерный, вберет в себя еще больше.
Есть, однако , любители, которым в конечном счете нравится как раз то, что написано эмоционально.
Хотя мы живем не во времена Торе и Теофиля Готье – увы. Подумайте, мудро ли, особенно в наше время, распространяться о технике. Вы скажете, что я и сам тут делаю это, – вообще-то, я об этом сожалею.
Но я, со своей стороны, намерен – даже если стану владеть кистью гораздо лучше, чем теперь, – постоянно говорить людям, что не умею писать . Понимаете, особенно тогда , когда у меня действительно появится собственная манера, более совершенная и более лаконичная, чем теперь.
Мне понравилось, как сказал Херкомер, когда открыл художественную школу для нескольких человек, уже умевших писать : он любезно попросил своих учеников стремиться писать не так, как он, а в соответствии с собственной индивидуальностью. Его задача, говорит он, – выявить самобытность, а не победить учеников ради учения Херкомера.
Среди львов не обезьянничают .
Ну, в последние дни я довольно много писал: сидящую девушку, которая наматывает нить на челноки для ткачей, и отдельно фигуру ткача.
Мне бы очень хотелось, чтобы Вы когда-нибудь увидели мои живописные этюды, – не потому, что я сам доволен ими, а потому, что, полагаю, они убедят Вас, что я действительно упражняю руку, и когда говорю, что не придаю технике большого значения, это не значит, что я не стараюсь или пытаюсь избежать трудностей. Просто это не моя система.
Я также хочу, чтобы Вы когда-нибудь познакомились с этим уголком Брабанта, – по-моему, он гораздо красивее, чем места в окрестностях Бреды. В эти дни здесь восхитительно.
Здесь есть деревня Сон-эн-Брегел , удивительно похожая на Курьер, где живут Бретоны, – фигуры там столь же красивы. Когда начинаешь больше ценить форму , перестают нравиться «традиционные голландские костюмы», как они обозначены в альбомах фотографий, продаваемых иностранцам.
Посылаю Вам также небольшой буклет о Коро: если его не видели, то, думаю, прочитаете с удовольствием, в нем есть точные биографические подробности. Это каталог выставки, которую я видел еще в то время.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: