Ким Ильинич - Третий батальон идет на Берлин
- Название:Третий батальон идет на Берлин
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2022
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ким Ильинич - Третий батальон идет на Берлин краткое содержание
Третий батальон идет на Берлин - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
А.С. Завьялов, Т.Е. Калядин.
Восточно-померанская операция. М., 1960. Стр. 72–73.
Ночью нас торопят. Стремительным маршем входим в село. Село совершенно пустынно. Хотя мы уже много дней, с самой немецкой границы, идём через безлюдные деревни, до сих пор к этому привыкли. Слева, где-то совершенно рядом, за селом, в лесу идёт бой. Ружейно-пулемётная стрельба там то затухает, то разгорается с новой силой, бой то удаляется, то приближается к нам. Иногда мне кажется, что бой ведётся где-то на краю села, и до нас долетают громкие крики «Ура!». Я кожей чувствую, как в тесной цепи идут в атаку солдаты чьей-то роты.
Все вокруг напряжены и встревожены, разговаривают полушёпотом, словно их могут услышать. Заняв село, батальон не получает приказов на дальнейшее действие и это вносит ещё большую тревогу. Связной прибегает с приказом: девятой роте занять кирху, на колокольне установить наблюдение; на окраине села выставить усиленное охранение, оседлать дорогу, по селу организовать усиленное патрулирование. Всем быть готовыми выступить в любую минуту. Телефонной связи не будет. Только через связных. Командиру роты быть в кирхе.
Отдаю приказы. Первый взвод под руководством Ветрова занимает оборону на окраине, второй – патрулирует в селе, третьему поручается кирха. В лесу вспыхивает и разрастается пожар: горит соседняя деревня. Отблески пламени зловеще освещают и лес, и низко нависшие тучи, и крыши нашего села.
В церкви непривычная тишина. Свет ручных фонариков отражается в окладах икон. Солдаты стягивают с головы шапки, говорят вполголоса, с любопытством рассматривают предметы храма. Мы с наблюдателем поднимаемся на колокольню.
Чёрная безлунная ночь. Вокруг церкви – тёмные коробки домов. По лесу, еле определяя полосу, вспыхивают и гаснут светлячки автоматных и винтовочных выстрелов. Пожар расползается по лесу, мешает наблюдать, и я не могу понять, в каком направлении движется бой.
Оставив на колокольне наблюдателей, возвращаемся в кирху. Мне нужно обойти село, проверить патрули. Замечаю, что солдаты что-то рассматривают внутри храма. Только сейчас замечаю: на всех стенах, опоясывая храм, висят различные по размеру и убранству венки и веночки. Некоторые из них помещены в глубокие деревянные коробки, как икона, сверху покрытые стеклом. В тусклом свете под стеклом с трудом просматриваются фотографии и надписи к ним. В некоторых фотографий нет, только в центре – имя и фамилия. Подходит Клишин:
– Погибшие. Призвали из этого прихода.
Начинаю более внимательно вглядываться в коробки, висящие по стенам храма. Он прав. В коробках – молодые люди в военных мундирах. Дата гибели: 1941, 1942, 1943, 1944. Рассматриваем ближайшую к нам коробку. Лучик фонарика освещает засохший венок, в середине – мальчишка. На нём солдатский мундир. Дата смерти – 1942 год.
– Этого под Сталинградом наверно, – говорит Клишин.
Я оглядываюсь, мельком осматриваю стены. На всех стенах, кое-где даже в два, три ряда висят такие же коробки с венками и надписями внутри. Сельский храм. Большой ли у него приход? Все, кто мог носить мундир и оружие, ушёл и не вернулся. Странное чувство охватывает меня: «Где же веночки тем генералам, гитлеровцам, его подручным и выкормышам, которые хотели мирового господства, развязали эту страшную войну?.. Всё досталось этим мальчишкам, крестьянам, обманутым. Им ничего не нужно было…». Клишин стоит рядом. Он говорит, ни к кому не обращаясь, но его слова почти дословно повторяют мои собственные мысли:
– Венки мальчишкам, крестьянам, снятых, оторванных от земли. Не сказали – за что, во имя чего? Что им было нужно от этой бойни? Миллионы жизней загубили, сами убиты, отцам и матерям до смерти мыкаться теперь… Крестьяне. Им ведь ничего не нужно было. Сотни лет здесь жили… – Чувствую, что «старик Клишин», как мы его за глаза звали в батальоне, расстроен, и его уже не сдержать. – И они бы жили, радовались детворе, весне, урожаю, нет… Земли чужой им надо, простора, пространства. Что сейчас? У каждого здесь живёт мать, отец, сестрёнка, невеста…
Вокруг нас стояла толпа наших солдат. Они тоже впервые увидели всё это и, может быть, были охвачены тем же чувством, что и мы с Клишиным: «Зачем? Радо чего? Во имя чего?» Чужое горе придвинулось к нам. Все, видимо, поняли, что война принесла горе не только нам, русским, советским, но и трудовому немецкому народу.
С ординарцем и связным идём по тёмной улице на окраину села. Там – первый взвод. Из темноты появляется Ветров, не докладывает, говорит шёпотом:
– Тихо, товарищ младший лейтенант. Раненые через наше охранение выходят. Рассказывают, немцы к морю прорываются, из окружения хотят выйти…
Из ночи подходят трое. Головы, руки забинтованы. Разговорчивый сержант рассказывает:
– Из Шнайдемюля немец вырваться хочет. До рукопашной доходит. Но здесь ему не пролезть, не проползти.
Узкая просёлочная дорога извивается по песчаным буграм между стенами густого ельника. Ночью, видимо, висел густой туман, с рассветом туман осел, в тени сырые ели кажутся чёрными; восходит солнце. Крупные капли росы, отражая солнце, блестят. Конец февраля. Начинается не по-зимнему тёплое солнечное утро. Третий батальон движется походной колонной. Привал. У солдат хорошее настроение. Они группами рассаживаются на обочине дороги, аппетитно курят, громко шутят и смеются. Опушкой густого ельника, в короткой стёганой куртке, с катушкой за спиной идёт связист. Идёт так близко к деревьям, что правым плечом цепляется за ветви; роса окатывает его с с головы до ног, но он идёт и идёт вперёд, наклоняясь, словно против сильного ветра, пружиня на молодых сильных ногах. Сделав несколько шагов, он оглядывается на сползающий с катушки провод и машинальным движением руки забрасывает его на ветви. Связист знает – солдаты любуются его быстрой и ловкой работой, поэтому особо старается. Я тоже любуюсь им, таким красивым в своей работе.
Наблюдая за связистом, солдат говорит мне:
– Оборону, значит, занимать будем.
– Откуда ты знаешь?
– Генерал думает – солдат знает, товарищ младший лейтенант.
– Коли линию связи тянут, стоять в обороне будем.
Я удивился простоте и ясности суждения своих солдат, хотя не придал им значения.
На обед батальон располагается в густом сосновом лесу. Прибегает связной штаба батальона: комбат вызывает командиров рот. На небольшой лесной поляне – красного кирпича двухэтажный дом, окружённый постройками. Это штаб батальона. Здесь встречаю сноровистого связиста, работой которого любовался утром. Двор заставлен повозками; под навесами – распряжённые кони; судя по всему, и двор, и дом давно обжиты нашими подразделениями.
Во дворе ожидаю Коновалова и Старцева. Со старшим лейтенантом Старцевым у нас хорошие отношения. Мы никогда не говорим о прошедшем.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: