Семен Злотников - Стать писателем пьес. Мастер-класс

Нагоняя туману, легко разглагольствовать об особом устройстве натуры художника. Честнее, пожалуй, признать, что во мне (в нас!) всего с перебором.

Еще, все пытался понять, отчего я так нежен и чуток с моими мужчинами и женщинами? Никого не сужу, всех люблю и жалею, и плачу по каждому?

Оказалось – себя я люблю, и себя я жалею и слезы лью по себе…

С пониманием пути придет мотивация к действию. Осознание миссии. Вера в себя. Без которой трудно вставать по утрам…

По ощущению, пьеса родится, как и жизнь на земле, из Хаоса и Абсурда. От внезапного Озарения. В доли мгновения вы вдруг увидели ваш другой мир (вашу новую пьесу!), и он (и она, ваша пьеса!) вас восхитил (восхитила!). Своей простотой, понятностью и совершенством, своей новизной и своими возможностями. И далее, кажется, дело за малым: построить его, этот мир…

Из множества обозначений первопричины любого художественного произведения – Озарение, Замысел, Идея, Затея, Наитие – мне больше по вкусу «Концепт». На слух звучит по-мужски – определенно и твердо. И, наконец, актуально: сегодня повсюду, куда ни посмотришь, увидишь его, концепта, следы: от зубной щетки, детской игрушки или одежды – до автомобиля и небоскребов.

Концепт, по Спинозе – зародыш мысли. Буквально читай – зачатое мыслью.

Концепт для писателя вообще и писателя пьес, в особенности – что семя, брошенное в землю для произрастания злаков.

Откуда и как это семя родится – можно гадать. Кто скажет – из снов, ощущений, запахов, звуков. Или, может – из старых обид, необъяснимых ударов судьбы, злой реальности, недовольства собой, временем и миром…

Оно, может, так, но, возможно – не так…

Не следует путать концепт с темой или сюжетом. Как не путаем мы яйцеклетку с человеком.

В теле «истинного» концепта, как в «настоящем» семени, содержится полный набор веществ для произрастания и формирования будущего дерева пьесы. И дерево это уже не повалят ветра или бури.

Таково, для примера, дерево Софокла – пьеса «Царь Эдип».

История вкратце. Однажды, дотоле бездетному царю Лею было предсказано, что его новорожденный мальчик, которого он так долго дожидался, станет его палачом, женится на овдовевшей царице (собственной матери!) и родит с ней детей. Понятно (хотя мне совсем не понятно!), что Лей попытался избавиться от сына. Однако же, тот не погиб, но вырос и страшно исполнил назначенное судьбой.

Злой рок правит миром – концепт, понятный во все времена и позволивший Софоклу создать сюжет на все времена. Устойчивый к любым тысячелетним перегрузкам – вроде, новых толкований.

В одном из театров Парижа мне довелось увидеть Эдипа, сознательно убивающего отца, сознательно совокупляющегося с матерью, и в результате, сознательно же карающего себя слепотой. Тот парижский Эдип был в курсе пророчества и все совершил в соответствии с оным. Без вины обреченный на смерть собственными родителя, он сам творит страшный свой суд. В его понимании, им нет оправданий. И, похоже, никто и ничто в мире не сможет его удержать от мести.

Перечитав пьесу заново, я восхитился прозорливости Софокла на две с половиной тысячи лет вперед. Он как будто предвидел времена, когда миллионы людей без всяких пророчеств, в силу разных причин, оставляют, бросают, калечат или убивают своих детей. Современный нам мир, увы, полон подобных кошмарных историй.

Кому-то захочется вдруг возразить: мол, Софокл такого, подобного не писал, и что налицо наглая эксплуатация гениального творения. На что я отвечу: кто знает? Пусть тогда объяснят то поистине необъяснимое упорство, с каким Эдип у Софокла добивается истины (что, собственно, и подвигло парижан на такое прочтение пьесы!)?

Мне повезло повидать много постановок по моим пьесам – в разных городах и странах. Иногда то, что происходило на сцене, вызывало, если не оторопь, то удивление. И первая, сходу пугливая мысль мне вопила – «о, нет, не мое!» Но вторая, особенно третья уже умудрено подшептывала: «да, конечно, и это мое!»

В том и чудо профессии писателя пьес (если можно считать профессией эту «езду в незнаемое»!), что ему не дано до конца осознать все многообразие своего творения. В том и чудо театра, что актер с режиссером, покопавшись в концепте и тексте, отыщут там нечто, о чем ты, возможно, не думал, но – знал.

Итак, для пущего понимания сформулирую концепты нескольких важных для меня пьес.

«Пришел мужчина к женщине». Вся история вкратце. В первом акте между Мужчиной и Женщиной случилось все, или почти все, что вообще может случиться между мужчиной и женщиной. Но дальше они превратились в людей. С болями, страстями, проблемами. Он, достигнув физической близости с Нею, желает открыть Ей полностью душу и открывает. Она, подарив Ему всю себя, не может понять, чего ему еще надо?..

Концепт. Мужчина и женщина – две разных планеты с разными небесными дорогами.

«Дурацкая жизнь». Вся история вкратце. Ученый Владимир Жолудь живет в Санкт-Петербург и предсказывает страшные землетрясения. Желая спасти людей, он рассылает по всему миру предупреждения о катастрофе. Однажды к нему на квартиру заявляется некто Кулеба, непотребно пьяный, в компании с проституткой. Насилует жену, разрушает жилище ученого. Случайно выясняется, что Кулеба не случайно забрел в этот дом, он – мэр одного из городов, куда Жолудь посылал телеграммы…

Концепт. Мир во все времена гнал и казнил своих пророков, желавших ему, миру, спасения…

«Нигде меня нет». Вся история вкратце. Кир (48 лет), художник, с молодой женой Лизой (21 год) эмигрирует из России в Америку. Увы, не заладилась жизнь у него на Родине: не получил признания, как художник. И семейная жизнь не удалась. Наконец, Кир меняет страну в надежде догнать «свою судьбу-уходящий поезд». Но и в Америке он никому не нужен. Нигде никому, получается, не нужен. Жена становится проституткой, он кончает с собой.

Концепт. Нигде не находится места художнику в этом нашем лучшем из миров…

Напоследок замечу. Концепт предшествует озарению – когда видишь будущее произведение целиком. Концепт – что железо, которое надо ковать, пока оно горячо. Концепт раньше-позже приводит к желаемой цели. Концепт может быть сколь угодно абсурдным и спорным – важно, чтобы он был плодотворным.

Бывает, что где-то по ходу случайно, услышав имя какого-то человека, мы автоматом пытаемся нарисовать себе его внешность, возраст и даже, возможно, пристрастия.

При личном знакомстве с кем-то, мы инстинктивно сравниваем прозвучавшее имя и видимый образ.

Мы так устроены, что любое несоответствие нашим представлениям смущает и порождает вопросы.

Хорошо, если к началу работы возникло название пьесы. Не случайно же пьеса начинается с названия!