Эрик Ларсон - В саду чудовищ. Любовь и террор в гитлеровском Берлине

Да и внутри администрации Рузвельта наблюдались глубокие расхождения по данному вопросу [95] Там же, 12–15. . Министр труда Фрэнсис Перкинс (первая женщина-министр в истории США) энергично убеждала администрацию хоть как-то упростить процедуру въезда евреев в Америку. Министерство труда осуществляло общий контроль над иммиграционной политикой и практикой, однако не участвовало в принятии конкретных решений, касающихся выдачи виз. Эти решения принимались Госдепартаментом и консульствами, которые смотрели на проблему совершенно иначе. Кроме того, некоторые высокопоставленные чиновники Госдепа явно питали неприязнь к евреям.

Одним из таких чиновников был Уильям Филлипс, заместитель госсекретаря, второй человек в ведомстве после Халла. Жена Филлипса с детства дружила с супругой президента Элеонорой. Именно Рузвельт, а вовсе не Халл в свое время назначил Филлипса на пост заместителя госсекретаря. В дневнике Филлипс упоминал об одном деловом знакомом как о своем «маленьком еврейском дружке из Бостона» [96] Phillips, Diary, April 20, 1935. . Этот чиновник обожал бывать в Атлантик-Сити [97] Атлантик-Сити – город в штате Нью-Джерси, популярное место отдыха, славящееся многочисленными пляжами, казино и другими развлекательными заведениями. , но в другой дневниковой записи отмечал: «Там не продохнуть от евреев. Днем по субботам и воскресеньям пляжи представляют собой удивительное зрелище – песка почти не видно под телами полураздетых евреев и евреек» [98] Phillips, Diary, Aug. 10, 1936; Breitman and Kraut, 36–37. Брайтман и Краут вообще пишут о Филлипсе без особых экивоков. На с. 36 они прямо указывают: «Филлипс ненавидел евреев». .

Другой высокопоставленный чиновник, помощник госсекретаря Уилбур Карр, осуществлявший общее руководство консульской службой США, частенько называл евреев «жидами» [99] Gellman, 37. . В служебной записке о русских и польских иммигрантах он писал: «Они грязны, они настроены против Америки, их привычки часто опасны [100] Breitman and Kraut, 32. ». После поездки в Детройт он отмечал, что город полон «пыли, дыма, грязи, евреев» [101] Gellman, 37. . Как и Филлипс, он жаловался на засилье евреев в Атлантик-Сити. Как-то в феврале они с женой провели там три дня, и каждый день он делал в дневнике запись, так или иначе поносящую евреев. «Весь день гуляя по Променаду, мы встретили лишь немногих людей, не принадлежащих к иудейскому племени, – писал он в первый день. – Кругом одни евреи, причем самые что ни на есть типичные [102] Carr, Diary, Feb. 22, 1934, Carr Papers. . Вечером они с женой ужинали в отеле «Кларидж». Их возмутило, что в зале ресторана полно евреев, «причем мало кто из них выглядел прилично; лишь двое посетителей (не считая меня) были в смокингах. В зале царила слишком непринужденная атмосфера». На следующий вечер Карры отправились на ужин в другой отель («Мальборо-Бленхейм») и нашли обстановку там куда более изысканной и утонченной. «Мне понравилось, – писал Карр. – Как это не похоже на еврейскую атмосферу “Клариджа”!» [103] Там же, Feb. 23, 1934.

Один из членов Американского еврейского комитета характеризовал Карра как «антисемита и пройдоху, который очень красиво говорит и при этом ухитряется ничего для нас не делать» [104] Breitman and Kraut, 36. .

И Карр, и Филлипс предпочитали выступать за соблюдение действовавшего иммиграционного законодательства, запрещавшего въезд в страну тем, для кого «высока вероятность оказаться на государственном обеспечении» (печально знаменитый «пункт о государственном обеспечении» [105] Уилбур Карр подробно и бесстрастно обсуждает «пункт о государственном обеспечении» и другие иммиграционные правила в своей служебной записке “The Problem of Aliens Seeking Relief from Persecution in Germany” (April 20, 1933, Carr Papers). ). Это положение Закона об иммиграции 1917 г. [106] Immigration Act of 1917. – Прим. ред. вновь вступило в силу в 1930 г., еще при Гувере. Его целью было ограничение иммиграции в период резкого роста безработицы. Сотрудники консульств обладали огромными полномочиями в области принятия решений о том, кому разрешать въезд в Америку, а кому нет. Именно консульства решали, кому из подавших заявление на получение визы можно отказать на основании «пункта о государственном обеспечении». Иммиграционное законодательство также требовало, чтобы заявители представляли полученное в полиции свидетельство об их благонадежности, а также копии свидетельств о рождении и некоторых других документов, выдаваемых властями. Один еврейский мемуарист писал: «Требование представить характеристику, полученную у врага, выглядело совершенно нелепым» [107] Wolff, 89. .

Еврейские активисты утверждали, что консульства получают негласные указания выдавать лишь незначительную долю общего количества виз, предусмотренных страновой квотой [108] Breitman and Kraut, 15. . Как выяснилось, это заявление было далеко не безосновательным. Чарльз Вызанский, главный юрисконсульт министерства труда, именно в 1933 г. обнаружил, что консулы получали неофициальные распоряжения ограничивать количество выдаваемых виз 10 % квоты. Кроме того, еврейские лидеры утверждали, что само получение документов в полиции стало не просто трудным, но чрезвычайно опасным делом – «почти непреодолимым препятствием» для эмиграции, как отмечал судья Проскауэр в письме заместителю госсекретаря Филлипсу [109] Proskauer to Phillips, July 18, 1933, vol. 17, p. 35, Archives of the Holocaust . Phillips to Proskauer, Aug. 5, 1933, vol. 17, p. 40, Archives of the Holocaust . Переписка между Филлипсом и Проскауэром (с. 32–46 указанного документа) – необыкновенно увлекательное чтение, причем важно и то, что они пишут, и то, о чем умалчивают. Одну позицию отстаивал Филлипс, бесстрастно приводивший статистические данные (как мы уже видели, он терпеть не мог евреев), другую – судья Проскауэр, чьи осторожные фразы, надо полагать, были призваны замаскировать вопль страдания. .

Филлипса задело, что Проскауэр называет процедуру выдачи виз в консульствах «препятствием». «Всякий консул, – отвечал он с легким укором, – заботится лишь о том, чтобы, оказывая заявителям всемерную помощь и проявляя понимание, определять, соблюдаются ли при этом требования закона» [110] Dippel, 114; Proskauer to Phillips, July 18, 1933, vol. 17, p. 36, Archives of the Holocaust . Проскауэр сообщает Филлипсу: «За последние годы иммигрантам (если не учитывать родственников американских граждан) выписано ничтожное количество виз по сравнению с предоставляемой США визовой квотой, и их доля в дальнейшем едва ли изменится. Данный факт хорошо известен и мешает немецким евреям подавать заявления на получение визы, так как они убеждены в тщетности своих усилий». .

По словам Проскауэра и некоторых других еврейских лидеров, из-за сложившейся практики евреи просто перестали обращаться в консульства за визами [111] Breitman and Kraut, 14. . И действительно, количество заявок, подаваемых проживающими в Германии евреями, составляло лишь ничтожную долю общего количества виз, предусмотренных годовой квотой, достигавшей 26 000. Это обстоятельство давало чиновникам Госдепартамента, выступавшим против реформы иммиграционной политики, мощный статистический аргумент: существует ли проблема, если заявки подают так мало евреев? [112] Dodd, Diary , 5. Еще в апреле 1933 г. Рузвельта, казалось, устраивал этот аргумент. Помимо всего прочего, он знал: любые попытки либерализации иммиграционного законодательства могут побудить конгресс резко сократить установленные квоты.