Эрик Ларсон - В саду чудовищ. Любовь и террор в гитлеровском Берлине

Арестовывали священников. Бывшего президента Нижней Силезии, которого Мессерсмит знал лично, отправили в концентрационный лагерь. Генконсул видел нарастающую истерию в кругах лидеров нацистской партии среднего звена. Это выражалось в их убежденности в том, что «полную безопасность можно обеспечить, лишь отправив за решетку все население страны». Страна втайне активно готовилась к войне. Пропаганда внедряла представление, что «весь мир настроен против Германии, которая перед ним совершенно беззащитна». Мессерсмит предостерегал: гитлеровские заявления о мирных намерениях ничего не значат, они делаются лишь для того, чтобы выиграть время и заново вооружить страну [121] После окончания Первой мировой войны Германия, согласно условиям Версальского мирного договора, резко сократила вооружения и обязалась не наращивать их. . «Эти люди, несомненно, мечтают создать в Германии самую эффективную в истории военную машину», – писал генконсул.

В Вашингтоне Додд присутствовал на приеме в немецком посольстве, устроенном в его честь. На нем он познакомился с Уилбуром Карром. Позже Карр написал в дневнике о впечатлении, которое произвел на него Додд: «Приятный, интересный человек, с блестящим чувством юмора и держится просто и скромно» [122] Weil, 41. .

Додд также нанес визит еще одному чиновнику Госдепартамента – руководителю Бюро по делам Западной Европы Джею Моффату, разделявшему неприязнь Карра и Филлипса к евреям и их жесткое отношение к вопросу об иммиграции [123] Moffat, Diary, June 15, 1933. . Моффат тоже написал о новом после: «Он очень энергично отстаивает свое мнение, выражается категорично и назидательно, часто иллюстрирует свои тезисы конкретными примерами. Вызывает сомнение лишь то, что он собирается руководить посольством и содержать семью из четырех человек на одно жалованье. Я совершенно не понимаю, как он сможет делать это в Берлине с его заоблачными ценами» [124] Phillips, “Reminiscences,” 3, 50, 65, 66, 99; Phillips, Ventures , 4, 5, 183. В этом интервью, посвященном истории, Филлипс сообщает: «Тот Бостон, в котором я рос, ограничивался для меня кругом друзей, обитавших на Холме* и в районе Бэк-Бэй. Местное сообщество было замкнутым, сосредоточенным на себе; мы жили в окружении двоюродных братьев и сестер, дядюшек, тетушек, и нас ничто не подталкивало к тому, чтобы обсуждать государственные или международные дела. ‹…› Должен признаться, расти так было весьма приятно, однако это была очень легкая жизнь, не предъявлявшая к нам особых требований. Мы не замечали никаких признаков бедности. ‹…› По сути, мы жили как бы на острове благополучия» (с. 2–3). * Речь идет о холме Бикон-Хилл, одном из престижных районов Бостона. .

Ни Карр, ни Моффат не написали в дневниках об удивлении и недовольстве, с которыми они, как и многие другие представители их круга, узнали о назначении Додда. Они жили в особом мире, куда допускались лишь люди соответствующего происхождения. Многие учились в одних и тех же престижных подготовительных школах – главным образом в школе Святого Павла и Кротоне [125] В США подготовительные школы – частные школы, готовящие учащихся к поступлению в высшие учебные заведения. Здесь речь идет о школе Святого Павла в Конкорде (штат Нью-Гэмпшир) и школе Кротон-Хармон в Кротоне-на-Гудзоне (штат Нью-Йорк). , затем поступали в Гарвард, Йель или Принстон. Заместитель госсекретаря Филлипс вырос в районе Бэк-Бэй в Бостоне, в огромном викторианском особняке, напоминающем груду камней [126] Weil, 47. . Уже в 21 год он стал обладателем крупного капитала, а позже вошел в правление Гарварда. Большинство представителей этого круга, служившие в Госдепартаменте, располагали немалыми средствами и, трудясь за границей, щедро тратили их в том числе и на служебные дела, не рассчитывая на возмещение расходов. Один такой чиновник, Хью Уилсон, восхищаясь своими собратьями-дипломатами, писал: «Все они считали себя членами одного и того же очень престижного клуба. А это ощущение рождает здоровый дух товарищества» [127] Dodd to John D. Dodd, June 12, 1933, Box 2, Martha Dodd Papers. .

По меркам членов этого клуба Додд был настолько беден, насколько они могли вообразить.

Додд вернулся в Чикаго, чтобы собрать вещи и попрощаться с друзьями и коллегами, после чего вместе с женой и детьми, Мартой и Биллом, на поезде отправился в Вирджинию, чтобы в последний раз побывать на своей ферме близ Раунд-Хилл. Сравнительно недалеко от фермы, в Северной Каролине, проживал его отец, уже упоминавшийся Джон Додд. Ему было 86 лет, но Уильям Додд (несмотря на то что сам хотел, чтобы его дети всегда были рядом с ним) поначалу не планировал навестить отца, поскольку Рузвельт требовал, чтобы новый посол отбыл в Берлин как можно скорее. Додд написал отцу и сообщил о своем назначении и о том, что не сможет побывать у него до отъезда. В конверт он вложил немного денег. В письме была такая фраза: «Мне жаль, что я всегда был так далеко от тебя» [128] John D. Dodd to Dodd, June 15, 1933, Box 2, Martha Dodd Papers. . Отец ответил быстро. Он писал, что гордится сыном, удостоившимся «такой чести от федеральных властей», но ехидно добавлял (наверное, только родители умеют находить такие обидные слова, вызывающие в детях острое чувство вины и заставляющие их менять планы): «Если мы больше не увидимся на этом свете, ничего страшного. Я все равно буду гордиться тобой в свои последние часы» [129] Dodd, Diary , 8. .

Додд изменил свои планы, и 1 июля, в субботу, они с женой уже сидели в спальном вагоне поезда, направлявшегося в Северную Каролину. Во время визита к отцу Додда они выкроили время на то, чтобы посетить некоторые местные достопримечательности. Они прикоснулись к родной земле, словно прощаясь с ней. Они зашли на кладбище, где были похоронены многие их родные. Додд постоял перед могилой матери, умершей в 1909 г. Бродя по траве, он наткнулся на захоронения своих предков, некогда участвовавших в войне Севера и Юга, в том числе двоих, вместе с генералом Робертом Ли сдавшихся в плен при Аппоматоксе [130] Сражение при Аппоматоксе (9 апреля 1865 г.) стало последней крупной битвой американской Гражданской войны. В тот же день армия генерала Ли капитулировала. . Этот визит напомнил о невзгодах, которые довелось пережить семье, и быстротечности жизни. «Довольно печальный день», – писал Додд в дневнике [131] Dallek, 194; Floyd Blair to Jay Pierrepont Moffat, June 28, 1933, Box 40, W. E. Dodd Papers. .

Супруги вернулись на вирджинскую ферму, а затем на поезде отправились в Нью-Йорк. Дети, Марта и Билл, ехали в семейном «шевроле», который вели поочередно. Автомобиль собирались оставить в порту, чтобы переправить в Берлин.

В Нью-Йорке Додд предпочел бы провести день-два с семьей, но в Госдепартаменте настаивали: он должен встретиться с несколькими руководителями банков (для обсуждения вопроса о выплате немецкого долга, который не слишком интересовал будущего посла) и лидерами еврейского движения. Додд опасался, что и американская, и немецкая пресса могут выставить эти встречи в ложном свете и это помешает ему демонстрировать в Берлине объективность и непредвзятость [132] George Gordon Battle to Dodd, July 1, 1933, Box 40, W. E. Dodd Papers. См. также телеграмму: Battle to Dodd, July 1, 1933, Box 40. . Тем не менее он согласился и целый день общался с этими людьми. Встречи напоминали визиты призраков из «Рождественской песни в прозе» Диккенса. Видный общественный деятель, помогавший евреям, притесняемым в Германии, написал Додду, что вечером 3 июля, в понедельник, в половине девятого и в девять, к нему прибудут представители двух организаций [133] Dodd, Diary , 9. . Встречи должны были состояться в клубе «Сенчери», который служил Додду своего рода штаб-квартирой в Нью-Йорке.