Михаэл Жантовский - Гавел

Прага просыпалась морозным утром в последнее воскресенье перед рождественскими праздниками. В головах у людей только и было, что предстоящее заворачивание рождественских подарков и, может быть, еще надежда немного отдохнуть. Прошедший год был не из самых счастливых. Хотя Чешская Республика переживала европейский долговой кризис не так тяжело, как большинство других стран, экономический рост остановился, и начинал сказываться режим экономии.

Распространившееся вначале в социальных сетях, а затем и в ведущих средствах массовой информации сообщение о смерти Гавела было воспринято как гром среди ясного неба – при том что особых причин для удивления не существовало. Весь народ знал, что экс-президент болен, и его друзьям еще с весны было известно, насколько серьезно его состояние. Это было не просто обострение какой-то болезни, а прогрессирующий общий износ организма в результате внезапной утраты воли и боевого духа, присущих ему в течение большей части его жизни.

Если общество не так уж регулярно интересовалось состоянием Гавела и у его загородного дома не караулили репортеры, ожидая его кончины, то это, возможно, объяснялось тем, что экс-президент многим представлялся человеком прошлого, которому уже нечего сказать в связи с актуальными событиями и проблемами. Благодаря его недавним на тот момент начинаниям в художественной сфере некоторое внимание ему уделяли ведущие культурных и литературных обозрений; иногда имя Гавела мелькало рядом с фамилией жены в разделах новостей, пишущих о знаменитостях. Дом в Градечке, где он провел последние месяцы, находился в 140 километрах от Праги. К нему вела плохая проселочная дорога, и во всей округе не было приличного жилья или заведения общественного питания. Ищейкам-репортерам скорее всего казалось, что поездка туда не стоила бы таких жертв.

Премьер Нечас, который как раз выступал в передаче «Вопросы Вацлава Моравца», отреагировал на новость первым: «Его уход – большая потеря», – сказал он с почтением. Но пока еще ничто не предвещало большего, нежели пара дней подобающего траура по исторической личности.

Вскоре после полудня люди начали приносить в Град цветы и свечи, оставляя их зажженными у наружной стены. Цветы и свечи появились и у дома в Градечке. Какая-то добрая душа принесла две бутылки пива из трутновской пивоварни, вдохновившей Гавела на создание пьесы «Аудиенция».

В два часа пополудни выступил преемник Гавела. «Вацлав Гавел стал символом современного чешского государства» [4] Prohlášení prezidenta republiky k úmrtí prezidenta Václava Havla, 18. prosince 2011 // http://www.klaus.cz/clanky/3000 , – заявил Вацлав Клаус. Никто не ожидал, что в такую минуту он поведет себя невеликодушно, но все равно в этом панегирике человека, который выказывал несогласие с Гавелом в стольких повседневных моментах чешской политики, было что-то знаменательное.

У статуи святого Вацлава, где проходили демонстрации 1989 года, начали собираться люди – и так же, как тогда, в ноябре, звенели ключами. Шествие двинулось к реке по тому же маршруту, что и памятная студенческая манифестация 17 ноября, только в противоположном направлении. Люди останавливались у мемориальной доски на Национальном проспекте, напоминающей об этой дате чешской истории. Некоторые оставляли под ней пачки сигарет.

Случаи публичного выражения скорби были редки. Никто не рвал на себе одежды и не бился в припадке истерии. Когда два с половиной месяца спустя сэр Том Стоппард, отдавая дань уважения Гавелу, процитировал хвалебные строки британского историка Джона Мотли о Вильгельме Оранском «Пока жил, он был путеводной звездой всего храброго народа, а когда умер, плакали и малые дети на улицах» [5] Motley J.L. The Rise of the Dutch Republic. Vol. III. New York: Harper & Brothers, 1858. Р. 267. , он сам признал, что это – «сентиментальное преувеличение» [6] Pamětní večer na počest Václav Havla, Royal Institute of British Architects, 1.03.2012. . Тон общего переживания задавали скорее воспоминания, и да, он был торжественным. Аналогичные акции проходили и в других – малых и более крупных – городах.

Трудно было удержаться от сравнения с иным проявлением скорби на другом конце света. Днем раньше умер Ким Чен Ир, Любимый Вождь Северной Кореи. К нему как нельзя более подходили строки того же Мотли в переложении Одена: «Когда он смеялся, от смеха сенат заходился, / А когда плакал, умирали на улицах малые дети» [7] Epitaf za tyrana. 1949. . Центральное телеграфное агентство Северной Кореи распространяло фотографии огромных толп людей, плачущих в едином порыве. Многие из 200 000 политзаключенных в этой стране, без сомнения, тоже пролили слезы, но – слезы радости. Был объявлен двенадцатидневный государственный траур, в течение которого запрещались любая музыка и все увеселения. В то же самое время в Праге Ассоциация владельцев казино заявила, что никакой закон не требует отмены азартных игр на период государственного траура, и лишь рекомендовала своим членам ограничить их деятельность в эти дни [8] «Václav Havel zemřel 18. prosince 2011» 19. prosince 2011. S. 17 // www.lidovky.cz . Под этим, видимо, подразумевалась необходимость снизить ставки.

Соболезнования стали поступать и из-за границы: как официальные, от глав государств и правительств, так и личные – от бывших диссидентов и писателей. «Вацлав Гавел был одним из первых, кто начал говорить собственным голосом, и это были слова человека, преданного правде и свободе», написал его друг и соратник Адам Михник [9] Ibid. S. 27. . Российское государственное телевидение выступило со своим некрологом: «Гавел был главным двигателем процесса демократизации и вместе с тем ликвидатором развитой чешской оружейной промышленности, что стало одной из причин распада Чехословакии» [10] Ibid. S. 26. . Поистине взвешенная оценка – словно из «Праздника в саду». Представитель Ассоциации чешских туристических агентств попытался взглянуть на вещи с положительной стороны. «Такого, чтобы Чешская Республика была настолько заметна во всем мире, уже долго не случалось, – сказал Томио Окамура, который спустя несколько недель выдвинул собственную кандидатуру на пост президента. – Зимой люди решают, где провести отпуск в главный туристический сезон, и, как ни печально это звучит, смерть Гавела послужит для Чехии хорошей рекламой» [11] Ibid. S. 21. .

В понедельник вдова Гавела Дагмар распорядилась перевезти его тело в простом гробу в Прагу и выставить в «Пражском перекрестке» – бывшем готическом храме, который, по инициативе Гавела и ее, восстановили и превратили в культурный центр и место международных встреч. Следующие двое суток, даже по ночам, люди стояли в очереди, чтобы отдать дань памяти покойному. В Чехии был объявлен государственный траур. Правительство Словацкой Республики – страны, которая одно время демонстрировала не слишком благожелательное отношение к Гавелу, – сделало то же.