Махназ Фаттахи - Фарангис

Я сидела на крыльце дома, когда вечером вернулся папа с пакетами одежды для меня.

– Это все твое, милая, – сказал он, протягивая мне купленные вещи.

Уже давно мне не покупали одежду, и, увидев новенькие традиционные курдские платья в яркий и красивый цветочек, я обрадовалась, хотя все еще скучала по своему Кярхалю.

Были времена, когда хищные звери особенно близко подбирались к нашему селению. Однажды я сидела и взбивала шерсть недалеко от дома, как вдруг заметила что-то, медленно крадущееся в мою сторону. Приглядевшись, я поняла, что это волк, и принялась громко кричать:

– Волк! Волк!

Но сначала никто, казалось, не поверил мне.

– Вот он! Впереди! Идет в нашу сторону! – кричала я, указывая в направлении волка.

Голодный хищник направлялся к стаду, которое паслось неподалеку от нас.

– Быстрее!! Он идет к стаду!

Наконец, заметив всё быстрее приближающегося к овцам волка, взрослые взяли в руки палки и камни и побежали к стаду, а я кинулась следом. Единственное, что я схватила с собой в тот момент, была шерсть, которую я так и не бросила. Волк к этому времени напал на одну из овец и попытался тащить ее за собой, но не мог быстро бежать от нашей погони с добычей в зубах, поэтому оставил ее и помчался вглубь леса. Подбежав к раненой овечке, мы увидели следы клыков на ее шее. Бедняжка испуганно и неподвижно лежала в траве и блеяла.

– Похоже, придется убить бедное животное, чтобы оно так не мучилось, – сказал кто-то из подбежавшей толпы.

Но не успели мы подумать о плохом, как овца сама подпрыгнула и встала на ноги, как будто что-то стряхивая с себя.

– Я побегу за лекарством! – крикнула, обрадовавшись, одна из наших односельчанок.

Пока она ходила за лекарством, овца поспешила к своему стаду, но вскоре мужчины уложили ее на землю и аккуратно смазали следы волчьих укусов.

Через пару дней раненая овечка полностью оправилась, а соседи вокруг нахваливали меня:

– Молодец, девочка! Ты раньше всех увидела волка.

Тогда-то моя мама впервые и сказала:

– Фарангис, ты сама как волчица. Совсем ничего не боишься! Разве бывают такие дети, которые так бесстрашно с голыми руками бегут навстречу волку? Ты хотела убить его клочком шерсти, который был у тебя в руках? Ты, похоже, даже не представляешь себе, какое это опасное животное?! О чем ты только думала?

– Поверь, если бы я добралась до волка, я бы и вправду голыми руками задушила его.

– Боже! – не выдержав, рассмеялась мама. – Что это за девочка?!

В 1979 году, незадолго до революции, о которой до нас доносились лишь слухи, погиб дядя Горгинхан. Говорили, что его сразила пуля, и я не могла поверить, что моего великого дяди, человека, которым восхищались все кланы, больше нет в живых и мы даже не знаем, кто его убил.

Дядю похоронили на кладбище Милил, находившемся на территории, которую населял клан моего отца. Там всегда хоронили наших родственников по отцовской линии. Приближаясь к дому дяди, куда мы поспешили всей семьей, получив эту страшную весть, мы услышали крики и плач женщин и мужчин. У дома собралось очень много людей, которые оплакивали эту всеобщую потерю.

В тот день я много плакала и думала о том, как однажды он спас мне жизнь…

Четыре года прошло с тех пор, как дядя Горгинхан спас меня от ужасной участи, и мне уже исполнилось 14 лет, когда к нам вновь пришли свататься, о чем я услышала от мамы. Когда она рассказала мне об этом, я поняла, что скоро встречусь со своим будущим мужем, так как помнила о клятве, данной ею когда-то. Маме было неважно, кем будет жених: богатым или бедным, старым или молодым, главным было то, чтобы он был иранцем.

В день, когда к нам должна была прийти семья будущего жениха, мама сказала мне:

– Иди скорее к себе в комнату и не выходи! Нехорошо девушке в это время бродить по дому, а то люди подумают, что тебе не терпится выйти замуж. У нас есть традиция, согласно которой невесту не должны видеть.

– Мама, они идут! – вбежала в комнату запыхавшаяся Лейла.

Услышав ее слова, я торопливо накинула на голову платок и спряталась в маленькой каморке, где мы обычно хранили матрасы и постельные принадлежности. Лейла время от времени заходила ко мне и рассказывала, что происходит в доме, а я из любопытства время от времени выглядывала из окна и наблюдала за обувью перед нашим домом, которой становилось все больше и больше. Пришло очень много людей, среди которых были и мужчины, и женщины, и немного детей.

Мои братья и сестры были рядом со мной, смеялись и дурачились.

– Фаранг, – шаловливо хихикали они, – а теперь тебе хочется замуж? Ты и вправду хочешь стать невестой?

Я лишь слегка ударяла их и говорила:

– Тише! Вас же могут услышать!

Я спрашивала у Лейлы о человеке, который захотел меня засватать, но по ее странному детскому описанию так и не поняла, кто он такой и как выглядит.

Когда все гости пришли, мама еще раз напомнила о своем обещании, данном Господу. Она сказала:

– Я пообещала, что выдам дочь без свадьбы и всяких подарков. Мы ничего не хотим.

– Что это за обещание? – удивился один из пришедших гостей. – Разве ты не думала о том, кто придет сватать вашу дочку.

– Ну, теперь же я знаю, что это хороший человек. – улыбнулась она. – Алимардан – тихий и сдержанный человек, который стремится к хорошей жизни.

Мне очень понравилось имя моего будущего мужа, так как я всегда любила имя Али.

Когда гости ушли, мы собрались все вместе. Лицо отца было грустным и будто бы осунувшимся, при взгляде на него у меня сжалось сердце, а в глазах появились слезы при мысли о том, что мне придется уйти из отцовского дома.

– Ты плачешь, Фаранг? – спросила удивленно мама, увидев мои глаза. – Ты должна радоваться, потому что твой жених из селения Гурсефид, до которого нам всего лишь несколько шагов. Ты ведь сможешь каждый день приходить к нам и навещать.

Я тут же согласилась с мамой, поняв, что она права.

Алимардан был на 10 лет старше меня. От Гурсефида до Авезина было всего два километра, и я могла спокойно передвигаться между ними и благодарила Бога за то, что буду жить совсем рядом с родителями.

Через несколько дней около двадцати членов семьи жениха подарили мне красивое красное платье. Гахраман и Гиймат, родные брат и сестра Алимардана, пришли к нам домой в числе прочих родственников. Меня одели в новую одежду, накрыли традиционной красной фатой и подарили кольцо, которое стало моим самым первым кольцом в жизни. В тот момент я чувствовала, как полыхает мое лицо от стыда, а сердце безудержно бьется в груди. Мне не верилось, что все это происходит со мной и я скоро выйду замуж.

Когда меня забирали, папа стоял за окном и молча плакал. В тот момент мне было очень плохо, и я тоже плакала, думая о том, что отдаляюсь от отчего дома, и одновременно успокаивала себя: ведь я буду жить совсем недалеко от своей семьи и смогу их часто навещать.