Исаак Гилютин - Жизнь и страх в «Крестах» и льдах (и кое-что ещё)

На следующий день я нашёл председателя кооператива, который, как оказалось, работает в моём отделе и изложил ему мою задумку. Он очень любезно со мной поговорил, но выяснились две причины, по которым осуществить её нельзя. Он, безусловно, знал все законы, о которых я и понятия не имел. Оказалось, что эта квартира в 41 м 2состоит из трёх комнат, из которых одна, самая большая, проходная, и потому два человека купить её не могут (слишком «жирно»), а тот факт, что через три месяца у них родится ребёнок, не имеет значения пока он в действительности не появится на свет, т. е. в эту квартиру могут въехать не меньше трёх живых, уже ходящих по земле, людей. Вторая причина, по которой моя задумка не может быть осуществлена, это обязательное условие проживания в ней сотрудника нашей фирмы. За этим условием жёстко следит профсоюз. А мне то казалось, что я всерьёз придумал, как решить почти неразрешимую семейную проблему!

Прихожу домой и докладываю неутешительные новости. Вся семья снова пришла в уныние. Начинаю думать опять с чистого листа и, как говориться, «если много и долго думать, можно что-нибудь толковое придумать». И вот что мне приходит в голову: поскольку там нужен третий человек, да такой чтобы непременно работал в «Электроприборе», получается, что другого такого человека, кроме меня нет. Это означает, что я должен быть прописан в их новой квартире, но тогда для меня возникает собственная проблема: если я захочу (и смогу позволить себе) купить квартиру в ближайшем будущем, у меня будут почти неодолимые трудности, поскольку тогда той острой нужды в улучшении жилищных условий у меня уже не будет. Однако, поняв, что другого выхода из создавшегося положения просто нет, я даю своё согласие на эту сделку. А днём позже мне приходит в голову ещё более блестящая идея: там в квартире есть две больших комнаты и одна совсем маленькая (около 8 м 2) и почему бы мне временно не пожить в этой последней. Ведь всем понятно, что мне уже 24 года, образование я получил, и как любому нормальному молодому человеку, мне пора жениться и заводить собственную семью. Основываясь на этом сомнительном предположении, все согласны. Кто же мог тогда подумать, что я не совсем нормальный молодой человек и проживу с ними целых девять лет! Как говорится «нет ничего более постоянного, чем временное». Ну а тогда все были счастливы, буквально за несколько дней сделка официально оформляется и молодые готовятся к переезду, и я с ними. Вот так неожиданно все мы по-настоящему улучшили свои жилищные условия. А лучше всех я, поскольку даже в самых распрекрасных снах не мог тогда себе представить, что со мной, не имеющим «за душой не только рубля, но и копейки», такое может произойти.

Мой переезд в новый дом, помимо очевидной прелести самого этого факта, ознаменовался ещё очень важным событием для моей последующей жизни – у меня появился самый близкий друг – Лёва Шахмундес, который работает в теоретической группе нашего же отдела. Он на несколько лет старше меня, закончил МатМех Ленинградского университета и к тому же кандидат физмат наук. Он сыграл в моей жизни значительную роль, как очень положительную, так и очень отрицательную (конечно, не умышленно), на протяжении следующих 15 лет. Поэтому его присутствие в этой книги будет довольно частым в оставшейся части первой половины моей жизни, т. е. той, которая проходила в Советском Союзе и ещё несколько лет спустя. Нашему сближению, возможно, способствовал тот факт, что мы теперь жили совсем рядом – по одной лестнице, с той лишь разницей, что он на четвёртом этаже с женой и дочерью, а я – на первом без жены и дочери. Мало того, что у нас с Лёвой не было никаких секретов друг от друга, как это всегда происходит с близкими друзьями, так дополнительно в его лице я приобрёл ещё и безотказного научного консультанта в любое время дня и ночи, последнее благодаря близости нашего жилья.

Теперь пора вернуться к моей работе в институте. «Положа руку на сердце», я не могу сказать, что был уж очень ценным приобретением для своей лаборатории и единственным (хотя вовсе неубедительным) оправданием этому могла быть пословица, по которой в то время жила почти вся страна: «они (имеется в виду государство) делают вид, что платят нам за наш труд, а мы делаем вид, что работаем». Тем не менее, через 1,5 года после начала моей работы в «Электроприборе», мне повысили зарплату с 90 рублей до целых 100 рублей в месяц! Однако в эти первые годы меня больше интересовала общественно полезная работа, очевидно, унаследованная от моих студенческих лет. Я почти сразу стал председателем альпинистской секции и в таком качестве начал с большим успехом «обогащаться» за счёт принадлежности нашей фирмы к ВПК. Поскольку фирма занималась конструированием опытных образцов систем навигации для ракет, запускаемых с подводных лодок, в ней было неограниченное по тем временам (по крайней мере, так мне казалось) количество титана, очень прочного и лёгкого материала. Но как раз из-за этих свойств он является очень дорогим стратегическим материалом для авиационной промышленности. В то же время все альпинисты-спортсмены отлично знали, что титан благодаря своей прочности, лёгкости (он в два раза легче стали) и, что очень важно для надёжности страховки в горах, вязкости, ещё более хорош для наших профессиональных потребностей – скальных и ледовых крючьев, лесенок и карабинов. Однако не всем альпинистам повезло работать на такой фирме. Естественно, я серьёзно занялся претворением в жизнь этой тематики, подключив для этого профсоюз, спорт клуб, и металлообрабатывающий цех. Начать, конечно, пришлось с генерального директора предприятия Грибова В. М., который, как оказалось, был вполне демократических правил. К нему, конечно, было совсем не просто попасть на приём, но тут всегда неоценимую помощь оказывала мне его пожилая очень интеллигентная секретарша. Почти всегда при моём появлении в приёмной она мне говорила:

– Посидите минут десять, как только такой-то начальник цеха выйдет от него, так я вас сразу и впущу.

Представьте себе, как я в первый раз оказался за двойной, обитой чёрной кожей, дверью и шагнул в громадный кабинет Грибова В. М., в котором стоял необозримых размеров стол для заседаний не менее, чем на 30 человек. Можете себе представить уровень этого человека, если в то время у него был ещё один выход в заднюю комнату отдыха, где были личный душ и туалет. Сегодня, конечно, этим никого не удивишь, особенно в частных компаниях, а тогда это много говорило об общественном статусе человека. Впоследствии мне пришлось приходить к нему со многими другими просьбами, но первый раз оставил во мне неизгладимое впечатление.