Исаак Гилютин - Жизнь и страх в «Крестах» и льдах (и кое-что ещё)

Теперь должно быть понятно, какой был конкурс на зачисление в такой сбор, если число его участников было ограничено всего тридцатью пятью, включая команду из десяти мастеров спорта, заявленную на участие в чемпионате СССР в классе технических восхождений. Конечно, уже за полгода до выезда начинались изнурительные тренировки, которые проводились два раза в неделю серьёзными мастерами, такими, как м.с., д.ф.-м.н. Алик Рыскин и известный изобретатель спасательного снаряжения м.с. Б. Л. Кашевник. Также обязательно было участие во всех соревнованиях ДСО «Труд» – лыжный 10 км кросс и слалом зимой в Кавголово, а в мае скалолазание на озере Ястребиное. Совершенно очевидно, что необходимо было показать хорошее зачётное время во всех трёх дисциплинах. На этот раз я почти не сомневался, что пройду все барьеры и попаду на сбор. Отчасти, такая уверенность была от того, что Васи Савина среди тренеров сбора не было, а отчасти от того, что уверенность в себе уже появилась в моём характере. Вот что уже сделал со мной альпинизм!

Итак, я впервые в а/л «Безенги», в котором впоследствии буду бывать ещё много раз, в том числе в качестве тренера спустя 43 года (!) после этого. Начальником сбора был Дмитрий Евгеньевич Хейсин, человек незаурядный во всех отношениях, и я благодарен судьбе, которая свела меня с ним на многие годы вперёд. Я говорю это даже несмотря на то, что я лично в компании ещё семи человек пострадал от его несправедливого решения на таком же сборе следующего года. Но об этом я расскажу позже. А сейчас я хочу привести здесь отрывок из статьи моего многолетнего друга Игоря Виноградского под названием «Счастливчик Митя Хейсин (1932–1990)», потому что знаю, что лучше Игоря, профессионального писателя, я всё равно сделать это не смогу:

«Все, кто в своё время знал Митю Хейсина, а в ленинградском альпинизме второй половины ушедшего от нас XX века его знали очень многие, и сегодня вспоминают его с огромной теплотой и, характеризуя, говорят исключительно в превосходных степенях, для чего, видит Бог, есть или были, все основания. Мастер спорта по альпинизму, чемпион многочисленных первенств разных лет, старший инструктор альпинизма, профессор, доктор технических наук, горнолыжник, человек недюжинного ума и немереного обаяния Дмитрий Евгеньевич Хейсин был, конечно, личностью незаурядной. Может быть даже по-своему выдающейся. Чего ему часто и не прощали. Но он на это не обращал никакого внимания. Со школьных времён Митя был лидером. Прекрасно учился, от Бога и от папы-профессора голова ему досталась замечательная. Много читал, занимался спортом, в частности гимнастикой, был независим и смел… И всю жизнь притягивал, к себе людей самых разных, казалось без всяких со своей стороны усилий становясь лидером, руководителем, предводителем или атаманом… Как и у многих из нас, детей периода отсутствия телевидения, альпинизм у Мити начался с прочтения книги Бонатти о восхождении на Пти-Дрю. Это само по себе показательно и говорит о внутренней психологической установке типа: любить так королеву, украсть так миллион! Итальянец влез на отвесную полуторакилометровую стену, а мы что, хуже? Надо попробовать! И Митя поехал в альплагерь «Алибек». Дорога к Пти-Дрю началась с вершины Софруджу 1б к/тр. и перевалов Алибекский и 73-х. Ну а потом вслед за Домбаем были Баксан, Цей, Безенги, траверс Ушбы, Шхара по Шмадереру, пик Щуровского, Бжедух, Вольная Испания. Потом пошёл Восток – несколько Аламединских сборов, Юго-западный Памир, экспедиция на Хан-Тенгри и многое, многое другое…

В альпинистской карьере мастера спорта Хейсина был двухлетний перерыв, когда, занимаясь докторской диссертацией специалист по проблемам прочности корабля Д. Е. Хейсин использовал тёплые летние месяцы на то, чтобы сходить на ледоколе к Северному полюсу и пройтись по Северному Морскому пути. Диссертация получилась и сердце снова позвало в горы».

Полностью с этой статьёй можно ознакомиться здесь:

http://www.alpklubspb.ru/ass/a143.htm

Забегая вперёд, скажу, что судьба сведёт меня с Митей ещё не раз – в следующем году, а также в 1969 и 1970 гг., где он каждый раз будет показывать себя настоящим лидером, в каких бы трудных условиях мы ни оказались. Но об этом читайте в соответствующих главах. А здесь мне хочется высказать и своё мнение о таких людях, как Митя, уж больно они не ординарные и очень часто уходят из жизни много раньше нас, простых людей. Мне даже кажется, что это закономерно – такие люди живут необычайно ярко, их свет падает на и отражается в окружающих их людей. Как правило, они «сгорают» раньше нас (Митя прожил всего 58 лет), потому что слишком ярко живут и ярко светят, а энергия свечения не бесконечна. Многие из нас, возможно, хотели бы иметь подобные таланты, даже зная, что жизнь от этого будет короче. Однако нет у нас таких талантов, что поделаешь – всё от бога. А мы всё равно будем завидовать этим людям. Да и стоит ли сожалеть об их короткой жизни? Они за свой короткий срок на земле проживают, как минимум, несколько жизней рядового обывателя, который даже за длинную свою жизнь вряд ли увидел и прочувствовал одну десятую того, что имели Митя и ему подобные.

Теперь вернёмся на сбор в а/л «Безенги». Я успел сходить на три восхождения (тренировочное на пик Панорамный по 2Б, руководителем на пик 4500 по 3Б и участником на Уллу-Ауз по 4А), после чего на сборе произошло ЧП: одна из наших групп, состоящая из шести человек, из которых два были моими сокурсниками ещё по ЛИТМО (всё тот же Боря Бененсон и Юра Луковатый) попали в погодную ловушку при восхождении на один из пяти тысячников района, вершину Джанги-Тау Восточная по 4Б. Маршрут этот обычно проходится с двумя, максимум тремя ночёвками. Утром после второй ночёвки на высоте 4,500 метров они вышли на маршрут, но уже через три часа были вынуждены остановиться на гребне и вновь поставить палатку из-за мощного снегопада на высоте ~4,900 метров. Для цели нашего рассказа важно, что в качестве растяжек для палатки они использовали ледорубы. Весь этот третий день группа провела в высотной палатке, вмещающей шестерых человек, не вылезая даже для исполнения естественных человеческих потребностей, для которых была использована консервная банка, – настолько сильные были ветер и снегопад. Еды у них почти не было, зато бензин для примуса и чай были в избытке.

Чтобы дальнейшее было понятно для непосвящённых, здесь следует объяснить кое-что из специфики альпинизма. В то время в качестве обуви для восхождений мы использовали так называемые трикони, т. е. отриконенные ботинки, верхняя часть которых делалась из юфти (очень напоминает кирзу, из которой делали сапоги для солдат Советской Армии), а подошва снаружи по ранту и в середине была оббита стальными оковками (триконями), которые позволяли осуществлять хорошее сцепление со всеми видами горной поверхности (тропа, осыпь, скалы и снег), кроме льда, для которого нужны были кошки. Помимо этих стальных оковок на ботинках, на таких маршрутах группа всегда имеет много другого железного снаряжения: 15–20 скальных и ледовых крючьев, два молотка, кошки и ледоруб на каждого. Во время большого снегопада в горах очень часто можно слышать, как воздух вокруг тебя гудит и иногда можно даже видеть светящуюся голубую дугу, идущую от клювика к лопаточке ледоруба, который ты держишь в руке. Это особенно хорошо заметно, когда снегопад состоит из снежной сухой крупы. Это есть следствие наэлектризованности воздуха, от чего сильно начинает болеть голова. Любой опытный альпинист знает, что в грозу всё железо следует привязать к верёвке и сбросить вниз как можно дальше от палатки, поскольку общеизвестно, что металл притягивает к себе молнию. Однако не все и не всегда следуют этому правилу. Причины этому банальны – лень и русский «авось». И даже когда альпинисты этому правилу всё-таки следовали, то оно не касалось ботинок – их всегда очень жалко выбрасывать наружу по двум причинам: во-первых, снег может легко попасть внутрь и, во-вторых, верхняя часть ботинок промёрзнет настолько, что одеть их на ноги будет весьма проблематично. Кроме того, психологически очень страшно выбрасывать ботинки далеко от себя – не дай бог улетят – тогда даже одного шага от палатки сделать будет невозможно.