Дмитрий Великорусов - Юность в кандалах

Режим на малолетке к тому времени уже разморозился, мы гоняли в вольных шмотках, затянули в хату спортивные сумки, в которых держали личные вещи (ранее это было запрещено), регулярно в хате был телевизор (ранее телевизор давали в камеру только за «хорошее поведение»). По телевизору смотрели в основном дебильные музыкальные каналы, потому что там крутили женщин, но много ли нам было надо? Растущие организмы, пубертатный период. Я вырезал с журналов и газет фотографии девушек и клеил их зубной пастой на внутренние стороны обложек тетрадей. Многие просили дать им мою «коллекцию» сходить «на сеанс» 137 137 Заняться онанизмом , но я сам не ходил и другим отказывал. Для меня эти фотографии несли эстетическое удовольствие, я перерисовывал эти картинки, мог лежать и любоваться ими, и воля тогда казалась не такой уж и далёкой.

Любимым клипом по MTV у меня была песня Pink – «U + Ur hand» с омерзительным феминистским текстом, в который, правда, я тогда особо не вникал. Мне нравился типаж певицы в некоторых эпизодах клипа и музыкальная подача. Мой слух, истосковавшийся по любимым риффам металла и панка, получал удовольствие и от подобного поп-рока. Настолько я кайфовал от просмотра данного клипа, что даже просил Фаната будить меня в то время, когда он начинался по телевизору. На тюрьме ты так или иначе спишь одновременно и чутко, и крепко, ибо часто приходится спать днём при свете под шум телевизора. Из-за этого бывало снилось то, что шло в это время по телевизору. Помню однажды мне приснился сон, что Гитлер выжил и эвакуировался с соратниками по партии на Северный Полюс, где они разработали летающие тарелки. Я просыпаюсь, рассказываю корешам сон, а они говорят, что только что по Рен-ТВ была про это передача.

Был любимый клип и у Фаната, тогда по телевизору начали крутить группу Tokio Hotel.

– Какая классная вокалистка! – восхищался он. – Я влюбился, такая красивая девчонка!

Каждый раз он ждал их клипы, ходил после них на «сеансы». А потом в какой-то передаче, мы узнали, что на самом деле вокалист Tokio Hotel мужского пола. Фаната чуть не вырвало. Он разъярённый носился по камере под наш дружный гогот, и негодовал от того, что «на воле одни пид*расы! Куда мир катится!?».

На малолетке было много приколов и разводов. Одним из таких был «поход в ларёк». Заезжает с воли зелёный, а ему говорят, что от государства арестанту полагается пятьсот рублей на счёт в ларьке, с которого он может заказать себе продуктов. Отчасти это правда, ларёк или, как еще говорят магазин, в тюрьме на самом деле был. Если передача полагалась раза два в месяц, то через ларёк родственники могли делать покупки в камеру хоть каждый день. Но никаких денег от государства тебе не шло, это была разводка, чтобы поймать прикол и простебать первохода.

Мы не отставали от других, и тоже часто стебали зелёных, которые заезжали к нам в хату. С одним таким зелёным мы присели писать заявление в ларёк вместе. Я старался держать максимально серьёзный вид, а другие еле сдерживали смешки.

– Пиши, – говорю я. – Заявление. Так как мне от государства полагается пятьсот рублей, то прошу выдать мне, – и начинал перечислять.

В те времена на пятьсот рублей можно было неплохо так затовариться, и моя фантазия разыгрывалась по максимуму. В перечень входили и сигареты, и колбасы, и чай, и сгущенное молоко, и множество других продуктов питания.

– Вот принесут грев с ларька, обязательно удели какой-то процент на хату, на общее! – с серьёзным видом учил я.

Зелёный кивал, доверчиво посматривая на меня. Дописав заявление, мы говорили, что его необходимо отдать на утренней проверке. Наш план был в том, чтобы на проверке не присутствовали воспитатели, так как они сразу обломали бы прикол. Воспеты обычно были только на «голом торсе», который проходил во вторник и четверг, поэтому розыгрыш проводили накануне обычных проверок.

Новенький с утра выходил на проверку и отдавал заявление сотрудникам. Один раз нам попался юморной сотрудник. Он взял заявление, с серьёзным видом изучил его, говорит: «Ну что, пойдём в ларёк!» – и повёл зелёного в сторону боксов. Открыв бокс, показывает жестом ему пройти внутрь.

– А это что? – удивлённо спросил зелёный.

– А это лифт! – ответил легавый и закрыл его в боксе на час.

Нас, под дружный гогот, завели в хату.

В другой раз попался менее дружелюбный сотрудник, который отвёл зелёного к «кишке» и там дал ему под дых, после чего завёл обратно в камеру.

Разводов на какие-либо поступки или вещи на малолетке так же было множество. Это считалось непорядочной движухой и беспределом, особенно по отношению к новеньким, которые ещё не поняли толком тюремные порядки. Но малолетка есть малолетка, и разводы присутствовали почти в каждой хате. В тюрьме нужно следить за каждым своим словом, так как в хате может оказаться «акула», которая тебя на твоих же словах и сожрёт, причём сожрёт так, что может даже поломать судьбу.

Зелёных можно было элементарно развести на какие-либо вещи, достаточно просто сказать: «Давай с тобой поговорим минуту, и ты отдашь мне эту вещь». Обычно начинали ломаться, отказываться, и тут нужно было продавливать, дескать: «Что ты боишься, разве за минуту я тебя смогу развести?» После такой постановки вопроса большинство соглашалось, и вы начинали разговаривать. Разводящий задавал совершенно обычные вопросы: «Как дела?», «Как здоровье?», «Что делаешь?», а зелёный отвечал.

– Ну что, поговорили минуту? – через какое-то время говорит разводящий.

– Да поговорили, – тут ответа другого и быть не может.

– Ну всё, отдавай вещь.

В ответ на возмущение лоха, разводящий повторял фразу, с которой и началась разводка. «Давай с тобой поговорим минуту, и ты отдашь мне эту вещь». – Согласился? Согласился! Соответственно, пообещал и сам подписался. Минуту поговорили, и должен отдать вещь. А в тюрьме свои слова нужно держать.

Был и ещё более простой способ развода. Однажды к нам в камеру заехал странноватый паренёк по имени Гоша. Привезли его на Серпы с какого-то подмосковного централа, исследовать на психические заболевания. Сидел при этом он не за убийства, а за то ли за грабёж, то ли за кражу, уже не помню. Но по воле наблюдался в психдиспансере. Не знаю уж, придуривался он или нет, но чудаковатым был точно. У Гоши на свободе была любящая бабушка, которая регулярно ему загоняла передачи, преисполненные её любовью. Тёплые вязанные носочки, подростковые журнальчики и прочее. Вообще такие журналы были огромной редкостью на малолетке, большинству родители и не думали засылать подобное в тюрьму, а сами мы не просили. Взрослыми же себя считали. Довольствовались газетами типа «Комсомольской Правды», которые бесплатно выписывала администрация для заключённых. И такие журналы были на вес золота, в первую очередь из-за количества глянцевых женщин в них. И в одном из таких журналов, загнанных Гоше, я увидел плакат с того самого клипа Pink, о котором я писал выше. И хотя Гошу мне было жалко, особенно умиляла его любящая бабушка, увидев этот плакат, я аж подорвался со шконки. Мне претила мысль, что кто-нибудь, а может и сам Гоша, будут стирать кулаки на эту желанную для меня глянцевую музу.