Дмитрий Великорусов - Юность в кандалах

Первым впечатлением было то, что в камере темно. В отличие от постоянного освещения на Петровке, 38, здесь горел только ночник над дверью. На шконках спали зеки, многие накрылись одеялами с головой. По сравнению с Петровкой, камера была довольно большой, на девять мест. По левую сторону от входа вдоль стен стояли пять одноярусных шконок: одна односпальная и две сдвоенных, двуспальных. С правой стороны от входа располагался дальняк, отгороженный высокой бетонной перегородкой, на тюремном жаргоне называвшейся «слоником». За дальняком, в углу хаты 44 44 Камеры буквой Г располагались две двуярусных шконки. Посередине камеры стоял дубок с козлами по обе стороны. В камере было восемь человек, пустовал только верхний ярус кровати у окна.

Под взгляды высунувшихся из под одеял зеков, я молча прошёл к свободному месту и положил «машку» 45 45 Матрац на шконку. После этого повернулся лицом к дубку. Как только дверь в камеру закрылась, часть зеков приподнялась на шконках, некоторые встали.

– Ну, рассказывай, кто будешь, с воли или другой хаты? – сказал бритый наголо зек, лет восемнадцати на вид. Лежал он на одноярусной двуспальной шконке у окна.

– Дмитрий, с воли. Статья 162 часть вторая, часть третья, – дал полуофициальный отчёт я.

– Я Адольф, смотрящий в хате. Завтра поговорим, мне на суд с утра ехать. Тебе пока пацаны всё объяснят! – сказал он и укрылся одеялом с головой.

Как потом выяснилось, Адольф уже три года сидел под следствием в СИЗО, и никак не мог получить приговор. Дело было довольно крупное, в 2003 году он порезал в автобусе негра, гражданина иностранного государства. Уже потом я узнал, что приговор он получил, просидев на СИЗО почти пять лет, громадный для времени следствия срок.

– Чай, курить, хочешь? – ко мне подошли двое зеков: один маленького роста, второй высокий, с меня ростом и покрупнее.

– Покурил бы.

– Нормальных сигарет нет, закончились, вон на дубке табак и газета, самокрутку скрути, – маленький зек показал на пакет, лежащий на столе.

Дубок был весь грязный, заставленный фанычами, заваленный пакетами, обрубками бумаги и газет. Как потом выяснилось, бумажные материалы были расходниками для дороги. В углу лежала грязная заточка, которую использовали вместо ножа для еды.

Я сел крутить самокрутку, зек, что поздоровей, присел около меня.

– Смотри, – сказал он. – Каждый, кто заехал на малолетку, должен пройти прописку. Прописка заключается в том, что нужно сыграть в игры. Отказываться – нельзя. Отказ от игры – пятнадцать фанок воды.

– Ты сам-то играл? – спросил я, закуривая.

– Конечно, играл, все играли.

– Если откажусь, ты что ли заставишь меня воду пить? – с ухмылкой спросил я, хотя внутри нервничал сильно, ибо передо мной сидел явно туповатый малолетка-переросток.

– Не, ну ты слушай, это обязательно. Откажешься – будешь пить. Или пизд*нём тебя. А потом всё равно будешь играть. Ты чё, хате не доверяешь?!

– Ты меня тоже послушай. Я только с воли. Сейчас я хочу одного – лечь спать. После того, как высплюсь – поговорим.

– Да без базара, ложись, – он встал и вместе с малым пошёл к окну, где была настроена «дорога».

Я, удовлетворённый тем, что пришлось отсрочить все эти «прописки», пошёл раскладывать матрац. «С утра, что-нибудь придумаю,» – решил я.

Спать на втором ярусе было непривычно, я лёг на спину и всё время опасался, что навернусь сверху вниз. Несмотря на то, что был сильно уставший, нормально уснуть так и не смог, постоянно ворочаясь и просыпаясь. Под утро всё же вырубился.

– Вставай, сейчас проверка будет! – меня растолкали, разбудив. По ощущениям прошло всего пару минут, но в хате было уже светло, горел свет.

На малолетке на проверку выходили в коридор, где зеки строились вдоль стены. Вторник и четверг был «голый торс», тогда на проверку полагалось выходить в одних трусах, для осмотра на предмет новых наколок и синяков. Был как раз вторник. На проверке стоял «продольный» 46 46 Продолом называется на жаргоне тюремный коридор. Продольным – дежурный на этаже сотрудник. , воспитатель из числа сотрудников, медработник и иногда «кум» – корпусной оперативный сотрудник. Посчитав нас и осмотрев, завели обратно в камеру.

В хате верзила по погонялу Седой, который разговаривал со мной ночью, и ещё пару человек начали приставать к худому взъерошенному пареньку по погонялу Блондин. Блондин был с тёмно-русыми волосами, но говорили, что в тюрьму он заехал с покрашенной в светлый цвет причёской. Смотрящего Адольфа с утра забрали на суд, и, воспользовавшись этим, шпана решила докопаться до Блондина.

– Ну чё, Блондин, три дня прошло, как ты заехал, а прописку так и не проходил, – Седой покосился на меня. – Давай выбирай игру, с которой начнём: светофор, калейдоскоп или лётчик?

Первой игрой Блондин выбрал калейдоскоп. Игра заключалась в том, что новенький ложится спиной на козла, одевает на голову робу, вытягивает рукав и смотрит в него, как в калейдоскоп. Цель игры – угадать знак зодиака. Блондин лёг, и игра началась.

– Стрелец, – начал перечислять Блондин.

– Неверно! – остальные столпились вокруг него, Седой отошёл к раковине вместе с фанкой и набрал в неё воды.

– Близнец? – продолжил перечислять Блондин.

– Неверно! – хором ответили малолетки.

– Водолей! – крикнул Блондин, и Седой вылил полный фаныч ледяной воды ему в рукав.

– Вы что творите?! – Блондин с криком вскочил, сбросив мокрую робу на пол, все загоготали.

– Ты же сам сказал: «Воду лей!», я и вылил! – Седой ухмылялся. – А теперь давай, следующая игра: Светофор!

– Я не хочу больше играть! – Блондин вытирал лицо полотенцем.

– Отказ от игры – пятнадцать фанок воды! – встал над ним Седой.

Блондин посмотрел на угрожающе нависшую над ним фигуру и решил продолжить играть.

Седой налил три полных фанки воды и поставил их перед Блондином.

– Твоя задача – отгадать цвет светофора, – начал он. – За каждый неверный ответ ты пьёшь один фаныч. Итак, какой цвет у светофора?

– Зелёный! – ответил Блондин.

– Неверно! – Седой протянул ему кружку, полную воды. – Пей!

Блондин выпил полную кружку.

– Ну, какой цвет?

– Красный!

– Пей! – Седой протянул вторую кружку.

Вторую кружку Блондин пил медленней, небольшими глотками. Надо заметить, что каждая фанка была объёмом где-то в пол-литра.

– Быстрее! – Седой подтолкнул его. – Тебе ещё надо отгадать цвет светофора!

Наблюдая за всем этим беспределом, я уже твёрдо про себя решил, что играть ни в какие игры не буду.

Допив вторую фанку воды, Блондин продолжил отгадывать загадку.

– Жёлтый! – с надеждой в глазах сказал он, веря, что в этот раз точно угадал.

– А вот и нет, бесцветный! – ухмыльнулся Седой и протянул ему последний, третий фаныч с водой. – Теперь пей!