Игорь Топоров - О чём рассказал архив. Документальная повесть

Топоров встретил у дверей большого зала глубокого старичка со слезящимися глазами, спросил его:

– Мне сказали, что жива ещё жена Айвазовского, Анна Никитична, что живёт при галерее. Меня возмутило оскорбительное отношение местных властей к памяти Ивана Константиновича. Хочу об этом написать в московскую газету. А вы кто, дедушка?

– Я-то? Фома Дорменко. До самой смерти Ивана Константиновича был при нём, сам малевать кое-что стал. В городе много картин, написанных мною… Теперь вот охраняю галерею… Анну Никитичну нынче обижают: все облезло, печи дымят, зимой холодно. Пойдемте к ней.

Там, куда он привёл Топорова, все было действительно в запущенном состоянии. В кресле сидела старая женщина в тёмном платье, с кружевной наколкой на голове, всё ещё сохранявшая следы редкой красоты. Адриан Митрофанович представился и своим негодованием по поводу виденного в городе сразу же расположил к себе Анну Никитичну.

– Трудно мне от всего этого, – горько и просто стала жаловаться она. – Ну да всё бы ничего… А вот последнее – смертельно обидело, потрясло, хоть не живи. Сняли статую с фонтана «ДОБРОМУ ГЕНИЮ». Сказали мне, горсовет постановил. Вы знаете, почему так дорога мне эта статуя? Раньше город страдал без питьевой воды. А в моём имении Субаш, за 25 вёрст отсюда, питьевой воды было вдоволь, артезианской, чистой. И проложили оттуда на наши с Иваном Константиновичем деньги трубы до самой Феодосии. Здесь знали, что вода пришла из моего имения, и в память об этом построили красивый, самый большой в городе фонтан с изваянием, который и назвали «ДОБРОМУ ГЕНИЮ». Посмотрите.

Анна Никитична нашла в семейном альбоме фотографию и подала Топорову. На фотографии был снят озарённый солнцем фонтан, посередине которого стояла статуя прекрасной молодой женщины. В протянутой городу руке она держала чашу, из которой рассыпались вниз щедрые хрустальные струи. Несколько ребятишек, вытянувшись через борт и закинув головы, ловили их ртами.

– Таким был этот фонтан со статуей «Доброму гению»…

Время как будто сдёрнуло маску старости с просветлённого, растроганного лица Анны Никитичны, и потрясённый Адриан Митрофанович, ещё раз взглянув на фотографию, только и смог проговорить:

– Это Вы!!

– Да… Для скульптуры позировала я: меня уговорили.

– Где же эта прекрасная статуя? На фонтане её нет.

– Свергли же её. Пойдёмте, я покажу.

На полу подвала, куда привела Топорова Анна Никитична, валялась статуя с фонтана «ДОБРОМУ ГЕНИЮ».

– Это ведь она на фонтане кажется такой воздушной, почти прозрачной, виновато стала как бы оправдываться Анна Никитична. – А так нам с Фомой её даже не сдвинуть… Нелегко живется мне. Приходится продавать даже вещи Ивана Константиновича, которым место в музее. Продала… что же делать? – и кровать, на которой он умер…

Сказано было сквозь слёзы, через платок…

Провожая Топорова, Айвазовская подарила ему фотографию фонтана с изваянием «ДОБРОМУ ГЕНИЮ».

– Возьмите на память. У меня ещё есть…

С тяжёлым чувством покинул Топоров галерею, пообещав, что светлая память о «ДОБРОМ ГЕНИИ» будет восстановлена в её истинном смысле, как и память о великом художнике…

Нетрудно представить, каким яростным возмущением дышала большая статья Топорова «ТОЛСТОКОЖИЕ», написанная по следам поездки в Феодосию. Но трудно – совершенно невозможно – представить, как всё же вняли этому гневному гласу руководящие работники столичных искусствоведческих организаций и издательств. Обратимся к самой статье, опубликованной после долгих «хождений по мукам» в «Комсомольской правде» (№37 за 1937 год). Вот что писалось тогда в примечании «ОТ РЕДАКЦИИ»:

«Тов. Топоров принёс свою статью сначала в редакцию газеты «За коммунистическое просвещение». Оттуда её переправили в Наркомпрос, тот переслал в музейный сектор Комитета по делам искусств при СНК СССР. Музейный сектор передал в газету «Советское искусство», которая в пятое посещение Топоровым редакции вернула статью, заявив: „Мало ли таких дел, как в Феодосии?“.

Вся эта отвратительная история показывает, что в некоторых московских учреждениях находятся бездушные чиновники, которые в культурном отношении ничуть не выше феодосийских горсоветчиков…»

После статьи «ТОЛСТОКОЖИЕ» Топоров получил много благодарственных писем: от Анны Никитичны, её родных, рабочих Феодосии. Крымское правительство быстро устранило все бесчинства феодосийских властей. Анне Никитичне увеличили пенсию, привели в порядок её квартиру и фонтаны, связанные с именем И. К. Айвазовского…

К сожалению, немало прекрасных легенд имеют печальный конец. Уже живя в Николаеве, А. М. Топоров задумался: А каков же финал истории с изваянием «ДОБРОМУ ГЕНИЮ»? И Адриан Митрофанович пишет дирекции Картинной галереи имени И. К. Айвазовского:

«…Я вспоминаю своё пребывание в Феодосии в 1936 году, аудиенцию у Анны Никитичны. В очерке-путеводителе „Феодосия“ тов. В. Балахонов, между прочим, пишет, что «теперь мы видим его (главный фонтан) таким, каким он был при жизни художника». Жена моего внука Юлия Плюснина – уроженка Феодосии, часто ездит туда к родным. Так вот она говорит, что статуи фонтана „ДОБРОМУ ГЕНИЮ“ в Феодосии нигде не видела. Убедительно прошу ответить мне на вопросы:

– Где сейчас свергнутая статуя фонтана „ДОБРОМУ ГЕНИЮ“?

– Кто был её автором?»

А. М. Топоров получил такой ответ:

«Уважаемый Адриан Митрофанович!

На поставленные Вами вопросы отвечаю:

– Статуя фонтана „ДОБРОМУ ГЕНИЮ“ пропала в период оккупации фашистскими захватчиками города Феодосии в 1941 – 1944 гг.

– Автор скульптуры фонтана „ДОБРОМУ ГЕНИЮ“ нам неизвестен.

С уважением

Директор Д. Трушин».

Неутешительный ответ дирекции галереи стал одной из чувствительных ран для А. М. Топорова. Адриан Митрофанович безоглядно был влюблён в любой вид истинного, высокого искусства и болезненно воспринимал обиды, нанесённые ему.

Он видел великолепную статую на фонтане «ДОБРОМУ ГЕНИЮ», он укорял себя, что не дознался у Анны Никитичны, кто автор прекрасного изваяния. И лишь теперь, после письма из Феодосии, с болью понял: уже всемирно известный, баловень в кругах искусства – не мог И. К. Айвазовский допустить, чтобы с его жены изваял статую для фонтана «ДОБРОМУ ГЕНИЮ» какой-либо заурядный мастер. Несомненно, это был скульптор, равный по таланту И. К. Айвазовскому или близкий к тому. К несчастью, погибло одно из замечательных творений искусства 3 3 В 2004 году ко Дню города администрация Феодосии открыла реконструированный фонтан «Доброму гению». Реставратор памятника – феодосийский скульптор Валерий Замеховский. – И. Топоров . . Не до конца оценил Адриан Митрофанович в те тридцатые годы кощунственное решение Феодосийского горсовета.